Кэтлин Морган - Кристалл огня
Она почувствовала, как от ее прикосновения сердце Брейса забилось быстрее, а по его телу пробежала дрожь. Девушка обрадовалась: значит, Брейс говорит совсем не то, что испытывает на самом деле. Теперь Марисса могла следовать своим женским инстинктам, не думая о последствиях.
– Сомневаюсь, – вкрадчиво прошептала она, запустив руку под его куртку и гладя мускулистую грудь. – Никогда не может быть слишком поздно, если речь идет о жизни и смерти. И я проведу здесь всю ночь, чтобы доказать тебе это.
Глава 12
– Это не поможет, Марисса, – холодно возразил Брейс. – Для меня немыслимо желать женщину, которая утверждала, что любит меня, и тут же меня предала.
Марисса расстегнула его куртку:
– Для тебя всегда все так просто, Брейс Ардейн? Ты не понимаешь, что значит разрываться между любовью и долгом.
Она раздвинула полы куртки, обнажила его грудь и лукаво улыбнулась:
– Признаться, теперь я едва помню, что за кошка пробежала между нами. Единственное, что осталось в моей памяти, так это то, как ты любил меня прошлой ночью.
Ее рука опустилась ниже. Брейс задохнулся от нахлынувших на него чувств. Марисса посмотрела ему в глаза:
– Ты так податлив на ласки, дорогой. Надеюсь, ты ответишь мне… если я поцелую тебя?
Он попытался отстраниться, но Марисса обхватила руками его голову.
– Этого тебе не избежать, – сказала она, касаясь его губами. – А я свободна, и ты не остановишь меня.
Он бросил на нее гневный взгляд:
– Ты не заставишь меня желать тебя!
– А в этом и нет необходимости. Ты уже желаешь меня. Я хочу лишь того, чтобы ты признался в этом.
– Скорее Хрустальные Огни замерзнут…
Прильнув к нему губами, она заглушила этот кощунственный ответ. Тело Брейса напряглось, и губы остались плотно сжатыми.
Мариссе стало смешно. Он напомнил ей упрямого ребенка.
Но упорствовать ему придется недолго. Так или иначе, но этой ночью она убедит его в своей любви. Утром возникнет множество других проблем, но у них есть эта ночь, которую никто не сможет отнять, и она будет длиться для них целую вечность.
Марисса откинула с его лба сбившиеся волосы:
– Расслабься, дорогой! Я не сделаю тебе больно. Я буду нежна с тобой.
Она поддразнивала его, повторяя то, что Брейс говорил ей вчера. Брейс попытался остановить ее:
– Я не хочу тебя, Марисса!
– Неужели?
Она покрывала Брейса страстными поцелуями. Кончиком языка она обвела его губы, потом легонько лизнула их. Его глаза закрылись, но рот был плотно сжат.
Она перешла к его уху, нежно целуя и покусывая его. Брейс дернулся, потом напрягся, не позволяя себе реагировать на это. Марисса, улыбаясь, прошлась губами по его шее, ощутив на ней горячую пульсирующую жилку.
Вдохнув его запах, она нежно прильнула к Брейсу. Сердце Мариссы неистово билось. Она подмечала каждую мелочь в его поведении. Девушка страстно желала Брейса.
Брейс дернулся всем телом, но кандалы удерживали его.
– Марисса, – простонал он, – перестань! Я не… хочу… этого!
– Нет, хочешь, любовь моя, – нежно прошептала она. – Ты хочешь этого так же, как и я.
Пока ее губы играли с его сосками, рука Мариссы двинулась к брюкам Брейса. Он попытался отстраниться, но она уже завладела им, подняла голову и встретила его взгляд. Глаза его пылали огнем. Чувственная радость обуяла Мариссу.
Сомкнув пальцы вокруг его плоти, она принялась равномерно двигать рукой вверх и вниз. Глаза Брейса закрылись, голова запрокинулась. Тихий и страстный стон сорвался с его уст.
– Марисса!.. – выдохнул он.
Девушка ликовала. Она обрела над ним власть, которой он не мог сопротивляться. Теперь Брейс принадлежал ей, но Марисса знала, что и она принадлежит ему душой и телом. Это не означало поражения ни одного из них – зато каждый обретал высшее чувственное наслаждение.
Уже не владея собой, Брейс отвечал на движения ее руки. Марисса снова прильнула к нему губами. На сей раз он ответил ей.
Его губы раскрылись, его язык скользнул в рот Мариссы. Она задохнулась от радости и принялась страстно целовать Брейса.
Разум убеждал Брейса не поддаваться ей независимо от того, что требует его тело. Она предала его и не задумавшись предаст снова. И это будет еще больнее, если он позволит ей победить этой ночью.
Но сила желания может довести до безумия, если не найдет своего выхода. К тому же, несмотря ни на что, Брейс хотел ее, любил и простил.
Застонав, Брейс отвернулся.
– Марисса, – прошептал он, – позволь мне взглянуть на тебя, поцеловать твое тело. Ты мне нужна! О боги, как же ты мне нужна!
Она отстранилась от него и сбросила с себя куртку. Брейс увидел полную грудь под полупрозрачной тканью. Потом она полностью обнажилась.
– Подвинься ближе, госпожа, – попросил он. – Позволь мне коснуться твоих грудей.
Марисса нагнулась к нему и, нежно улыбнувшись, приблизила груди к его рту. Его губы тут же захватили сосок.
Марисса застонала. Рука ее снова участила свои движения. Брейс выгнулся навстречу девушке, всем телом отвечая на ее ласки.
– Ты нужна мне… Я так хочу тебя! – простонал он.
Марисса спустила его бриджи до колен и села на него верхом. Брейс раскинул ноги в стороны, его дыхание участилось, тело покрылось потом. Он простонал:
– Марисса!
– Скажи, что любишь меня, – потребовала она. – Скажи, даже если тебе придется солгать. Я хочу слышать это, верить этому, пусть всего одну ночь!
Томясь от муки, он встретил ее взгляд:
– Я люблю тебя, госпожа. И любил тебя всегда.
– О, ты так чудесно лжешь! – прошептала она. – Я тебе почти верю.
Брейс с досадой покачал головой:
– Верь мне, Марисса. Возможно, я глупец, но никогда не был лжецом.
В этот момент она опустилась на него, и Брейс снова застонал:
– Марисса!
Она затрепетала, приподнялась и снова опустилась.
– Боже!
Марисса застонала от восторга, ощутив его в себе. Это было так прекрасно!
– Марисса?..
Она взглянула на распростертого перед ней Брейса и улыбнулась:
– Да. О да!
Марисса самозабвенно двигалась вверх и вниз, но это только усиливало ее отчаянное желание. Брейс чувствовал себя на вершине блаженства! Он забыл обо всем на свете, слившись с ней воедино. Их дыхание смешалось. Время вдруг исчезло, пространство сузилось, и в центре его находились их влажные, разгоряченные тела.
Когда Марисса закричала в экстазе, Брейс потерял контроль над собой. Тоже вскрикнув, он выгнулся всем телом навстречу ей. Напряжение было столь велико, что кандалы глубоко врезались в его запястья. Несколько секунд они, тесно прижатые друг к другу, сливались телами и душами.
