Самая главная проблема Академии Драконов - Оксана Гринберга
- Женская логика полна загадок, кузен! – философски заявил ему. – Сколько бы я ни пытался, но так и не смог понять, чем вчера ты так сильно провинился.
- Я тоже не понимаю, – признался тот.
- Боюсь, если бы сейчас стоял экзамен по той самой женской логике, – добавил Кайден, не спуская с меня глаз, – у меня не было бы ни единого шанса его написать.
- Подозреваю, у меня тоже, – согласился с ним кузен.
- А так – всего-то высшая математика! Значительно проще, – усмехнулся Кайден, после чего они уставились на меня оба, словно ждали, что я возьму и разложу им по полочкам все завихрения ума подруги.
Но я не собиралась этого делать. Стояла и молчала, разглядывая их уверенные и красивые лица.
- Как Риз? С ней все в порядке? – вновь спросил у меня Эйдан.
- У нее все хорошо, – сказала ему. – Готовится к экзамену.
- Не понимаю, Эйвери, в чем причина ее вчерашнего срыва, но клянусь, что я не обидел ее ни словом, ни делом!
- С ней все будет в порядке, – наконец, сказала ему. – Просто Риз нужно немного больше времени прийти в себя. Не каждый день встречаешь своего родного отца, если девятнадцать лет считала таковым совсем другого мужчину.
И еще не каждый день прекращаешь отношения с кронпринцем Нерлинга, потому что Риз решила порвать с ним раньше, чем тот порвет с ней.
Но последнего Эйдану МакГиллу я так и не сказала. Подумала, что они во всем должны разобраться сами.
Нас же ждали экзамены, и мы отправились разыскивать нужный зал.
Нашли довольно быстро, но так просто внутрь нас не пропустили – на входе студентов заставляли снимать все предметы, издающие даже малейшие магические колебания.
Таких предметов у нас не имелось, так что вскоре нам разрешили проходить в зал.
Стоило рассесться по местам, как нам представили отборочную комиссию, в которую входили несколько знакомых мне магистров и парочка незнакомых. Еще был долговязый и лысоватый человек из мэрии – интересно, его-то какими ветрами сюда занесло? – и два столичных наблюдателя.
Но если лорд Винслер, сидя за большим столом, посмотрел на меня, как ядовитый паук на свою жертву, то лорд Перри Аллавей, взъерошенный, с бледным и осунувшимся лицом, присоединился к комиссии чуть позже.
Ввалился в зал, когда уже все началось. Невпопад извинился за свое опоздание, затем почему-то подошел ко мне (я как раз сидела возле прохода) и приглушенным голосом спросил:
- Мисс Эйвери Таккер? Я бы хотел спросить, как себя чувствует ваша подруга?.. Как Риз? С ней все в порядке?
На нас смотрели не только студенты, собравшиеся в зале, но еще и отборочная комиссия, поэтому я отпрянула, прижавшись к Кайдену, и нервно улыбнулась лорду Аллавею.
- Не сейчас, – сказала тому. – Давайте мы поговорим с вами после экзаменов. Хотя будет намного лучше, если вы зададите эти вопросы ей самой!
Потому что Кайден был прав – я не должна давать ни малейшего повода для сплетен или подозрений, а разговор с лордом Аллавеем как раз мог их спровоцировать.
Кивнув, придворный потащился к столу комиссии, из-за которого поднялся наш преподаватель по математике. Потряс в воздухе двумя пухлыми запечатанными конвертами, после чего произнес:
- Я, Ирдан Шорс, клянусь Богами Нерлинга, что составленные мною для отборочного экзамена задания видел я один. Они были закончены полчаса назад, так что лишь единственный человек на свете знает, какие вопросы и примеры для вас приготовлены. И этот человек – я сам!
Затем пожелал нам удачи, а заодно вспомнить все то, чему он учил нас на своих уроках.
После этого нас быстро разделили по аудиториям. Я попала в группу с Эйданом, а Кайден, пожелав нам удачи, с независимым видом отправился в соседний класс.
Так как мое имя прозвучало одним из первых, то и в кабинет я тоже вошла в числе первых. Взяла с преподавательского стола заранее приготовленные чистые листы, чернильницу и перо, после чего выбрала место за последней партой в крайнем правом ряду.
Как раз возле окна, откуда было видно пустующий стадион, по которому сегодня никто не бегал, и общий плац для взлета, к которому не спешила подлетать стая диких драконов вместе с моей драконицей.
Повезло, из комиссии в нашем кабинете остались лишь пара секретарей, Мартин Вебер и лорд Перри Аллавей, но ни их присутствие, ни взгляды нисколько меня не отвлекали и не беспокоили.
Потому что уже скоро на мою парту лег лист с экзаменационными заданиями, и я быстро пробежала по нему глазами.
Тут кто-то в соседнем ряду горестно застонал.
Оказалось, здоровяк Декстер Сандерс, тоже получивший свои задания, таким образом делился своим мнением о содержимом экзамена, и еще несколько парней с пятого курса были полностью с ним солидарны.
Я же повернула голову и уставилась на крепкую шею и затылок с золотистыми завитками волос Эйдана МакГилла, сидевшего одной партой ниже в моем ряду. Посмотрела на то, как принц уверенно сжимал в руке сизое перо, и…
Почему-то успокоилась.
Тоже взяла перо, обмакнула его в чернильницу и написала свое имя на экзаменационном листе. Затем, стоило в воздухе загореться иллюзорному табло, отсчитывавшему отведенные полтора часа на экзамен, как я с головой погрузилась в мир математики.
Вынырнула из него лишь тогда, когда кто-то из комиссии предупредил, что до конца отведенного нам времени осталось десять минут. Посмотрела на него осоловевшим взглядом, после чего снова вернулась к своему листу.
Все примеры давно уже были решены, с большей частью задач я тоже справилась. Оставались лишь две последние.
Причем обе оказались крайне заковыристыми.
Но я их тоже решила.
Одну – очень красиво, можно сказать, даже элегантно. Зато вторая никак мне не поддавалась.
Уставившись на мерцающее табло, отчитывавшее убегающее время, я принялась прикидывать в голове варианты. Наобум подставляла цифры и делала это так долго, пока до окончания экзамена не оставалось меньше одной минуты.
Очередной вариант неожиданно подошел. Ахнула – ну надо же! – затем быстро записала на листе правильный ответ. А вот расписать решение времени уже не оставалось, хотя оно тоже появилось у меня перед глазами.
Тут раздался магический звонок. Секретари дружно поднялись на ноги и прошлись между парт, собирая экзаменационные работы.
Я увидела, как многие сдавали полупустые листы, после чего принимались убеждать себя и друг друга, что все это ерунда и они обязательно
