Доступ запрещен (СИ) - Серебрянская Виктория
— Сейчас расскажу, только объясни, пожалуйста, что означают твои слова про «накрыла своими эмоциями весь этаж, а то и больше»?
Прежде чем пояснить, Айминь молча смотрел на меня несколько секунд:
— На этом этаже живут одни лишь аспиранты. Но не только мои соотечественники. Так вот, альдебаранцы все же псионики, хоть ты их и застала врасплох, закрыться от атаки кое-как сумели. Остальные, кого я видел по дороге сюда, сейчас бьются в истерике. А теперь говори!
Я была в полном шоке. Неужели я смогла транслировать свои эмоции на весь этаж?! У меня ведь раньше не всегда получалось передать их в другой конец лаборатории! Только всемогущим богам глубокого космоса известно, сколько мы с Айминем бились, чтобы увеличить мою «дальность». И что? Одна-единственная эмоциональная встряска, и все получилось? Да не может такого быть! Наверное, здесь играет роль что-то еще.
Говорить было трудно. В первую очередь потому что мне не хотелось рассказывать Айминю о чувствах Энрика ко мне. Я запиналась, подолгу подбирая корректные выражения:
— После твоего ухода… мы с Энриком… поссорились. — Я метнула взгляд в сторону килла, как бы предупреждая его, чтобы молчал, я все скажу сама. И вздрогнула от того многообещающего выражения, что плавилось в его глазах. Нет, на раздраженного Айминя смотреть безопаснее! — Я думаю… что потеряла контроль над эмоциями. Потому что как все началось, я не заметила. Просто в какой-то момент вдруг поняла, что иду по тому же пути, что и на балу полтора года назад. И что… сейчас я уже намного сильнее, чем тогда, и следовательно, для Энрика намного опаснее. — Я все-таки не выдержала, опустила взгляд. Тем более что дальше нужно было рассказать о допущенной ошибке, о собственной глупости. А сделать это, глядя Айминю в глаза… В общем, столько смелости у меня не было. — Я честно пыталась сдержаться, не давать эмоциям воли! Но… Энрик меня окликнул, а так как я была на него зла… — я прикусила губу, не зная, как объяснить то, что случилось дальше.
Айминь шумно вздохнул, взъерошил все еще не просушенные до конца и не причесанные после душа волосы, и слегка расслабился:
— Отвлеклась и сорвалась?
Я кивнула. И поспешно добавила:
— Потом спохватилась, пыталась как-то локализовать поток. Но мне оказалось это не по силам, и я потеряла сознание. А когда очухалась, то не сразу поняла, что эмоции, которые ощущаю, не мои…
— Угу… — задумчиво кивнул мой снежный альдебаранец. — Хорошо, что в тот раз поблизости никого не было. Нужно подумать. Как объяснить то, что ты сотворила сейчас. А то, знаешь ли, меня тоже за твою выходку по голове не пог…
Айминь запнулся, замер на секунду, а потом недоверчиво уставился на меня. Он что, только осознал, что я ему сказала? Ой, мамочки!
Я невольно попятилась. За два года нашего с Айминем знакомства, его глаза всегда были бледными, практически бесцветными. Иногда темнели от злости. Но никогда, еще ни разу при мне они не наливались таким ярким цветом: будто за прозрачным стеклом вдруг вспыхнул неоново-голубой фонарь!
— Маргарита… — Тихий голос Айминя для меня сейчас звучал как набат. Как приговор к смертной казни. И я снова сделала шаг назад. — Повтори. Что ты только что сказала?
— Прекрати! — вдруг совсем рядом со мной вспороло воздух злое, как удар плетью. А я ощутила плечом, что Энрик стоит ко мне вплотную. — Маргарита прекрасно разговаривает на всеобщем! Без малейшего акцента. — Энрик взял меня обеими руками за плечи и прижал к груди, без слов демонстрируя свое ко мне отношение. — Так что ты прекрасно все понял: мы обменялись эмоциями. Еще вопросы?
Айминь в некотором замешательстве уставился на разъяренного килла. А я вдруг, совершенно неожиданно для себя, наоборот, откинулась назад и прислонилась затылком к плечу Вилларса. Я не просила защиты. Но таким неимоверным облегчением оказалось получить поддержку и хотя бы секундную передышку. Возможность перевести дух. Может, иметь строгого старшего брата не так уж и плохо?
Потершись затылком о плечо Энрика, я тихо вздохнула:
— Погоди, ты немного неверно понял ситуацию, не вводи Айминя в заблуждение. Мы не обменялись эмоциями, а я создала некую связь, канал, по которому мы с тобой могли свободно перемещаться в оба конца. Странно, что ты этого не понял. Наверное, с непривычки. Я тоже два года назад плохо умела обращать внимание на нюансы пси-поля.
Энрик ничего мне не ответил. Только на мгновение сильней к себе прижал и сразу же отпустил. Айминь же, потрясенно уставившись на меня, с трудом нащупав позади себя боком стоящий стул, плюхнулся на него, едва не промахнувшись:
— Дела… Это же… Это… — Он бормотал и бормотал, без конца дергая себя за растрепанные пряди. Кажется, мой прокол в аспирантском общежитии был забыт. — Маргарита, — альдебаранец вдруг поднял голову и жадным, почти безумным взглядом уставился на меня, — завтра с самого утра чтоб была в лаборатории! Твоему куратору я сообщу сам! Два раза подряд – это уже неслучайность! Я же правильно понимаю, здесь ты снова создала этот канал? — Я молча кивнула, Айминь возбужденно вскочил: — Это сенсация! Но нужно проверить, сможешь ли ты создавать подобные каналы с другими? Поэтому завтра, сразу после завтрака ко мне! Никаких завтра тренировок! Я тебя сам так умотаю, что до кровати ты не доползешь!
Фраза прозвучала двусмысленно, и Энрик у меня над ухом скрипнул зубами. Однако, мне было сейчас не до его ревности. Я покачала головой:
— Не выйдет! Айминь, у меня завтра с утра распределение по практикам. Я не могу это пропустить.
Озвученные альдебаранцем перспективы пугали. Поэтому я испытала настоящее облегчение, когда сообразила, что визит в лабораторию можно отложить. Возможно, на неопределенный срок. Уеду на практику, потом каникулы… Но Айминь грубо разрушил мои мечты:
— Распределение?.. Швах, это плохо. Я про него совсем забыл! — Айминь вдруг начал нервно нарезать по комнате круги, будто силился найти выход из создавшейся ситуации. Но на втором круге резко замер, будто врезался в невидимую стену, и решительно посмотрел на меня:
— Завтра в половине девятого я жду тебя у входа в женскую казарму! Пойдем к начальнику Академии. Я объясню ему сложившуюся ситуацию, практикой тебе засчитают работу в лаборатории!
У меня перехватило дыхание. Что?! Не хочу! Я хочу летать!
***
Глупо было бы ожидать, что до утра Айминь забудет про свое обещание. Что-то, а про науку и свои исследования он никогда не забывал. И впервые эта его черта вызывала во мне раздражение. Еще потому, что первое, что я увидела утром, выйдя из общежития, было его, полное нетерпения, лицо:
— Наконец-то! — Альдебаранец шагнул вперед, потянулся и за руку почти сдернул меня с крыльца. Проходившая мимо килла посмотрела на нас круглыми от удивления глазами. — Идем быстрей! Мне не терпится…
— И тебе доброе утро! — меланхолично перебила его, пытаясь задавить раздражение.
Ночь я почти не спала. Все время прокручивала в голове возможные варианты дальнейшего развития событий. Энрик, после «разговора» с Айминем, провел меня до общежития и ушел, не сказал мне ни слова. Да и что было говорить? Внезапно я превратилась в настолько ценный экземпляр для Звездного флота, что об отчислении мне уже можно теперь не волноваться. Но и о полетах, кажется, теперь тоже можно только мечтать. А я так не хотела.
Покорно позволившая Айминю тащить меня за руку почти через всю территорию Академии, я резко затормозила, будто налетев на невидимую преграду, у самой двери в кабинет начальника Академии. Просто там, у этой самой двери, подпирая стену, стоял Энрик. И хмуро смотрел на кисть альдебаранца, сжимающую мое запястье.
Я опешила и смутилась.И хотела спросить у Вилларса, что он здесь делает в такую несусветную рань. Но не успела. Айминь остановился тоже и удовлетворенно кивнул:
— Это вы очень хорошо придумали, курсант Вилларс. Поскольку вы вчера принимали непосредственное участие в создании динамической псионной связи, адмирал Крайтон наверняка пожелает увидеть и вас. Так что считайте, вы сэкономили адмиралу и мне драгоценное время. Идемте! Адмирал нас уже ждет!
