Избранные Луной - Чинара
Здесь и сейчас есть только я и он. Мой мужчина. Мой горячий и жадный до прикосновений альфа, чьи руки скользят по телу, заставляя гореть и взлетать.
Пока я прерывисто постанываю, вцепляясь в его плечи, он спешно стягивает с меня шорты и ныряет рукой в трусики.
— Да-а, — не стесняясь запрокидываю голову назад, ощущая, как нежно он ласкает влажные складочки.
— Я буду любить тебя всю ночь, Дженни. Ты моя еди… — хрипло шепчет в ухо, как вдруг негу разрывает грозный рык:
— Дженнифер! — я подпрыгиваю на месте и испуганно моргаю
Ничье сексуальное тело на мне не лежит и ничьи пальцы нигде не гладят кожу, несмотря на то что низ живота чудовищно тянет от желания. Обнимаю себя руками, стараясь скрыть свое спутанное состояние. Меня пугает то, что я никак не могу это контролировать.
Оуэн пронзает взглядом «ты-правда-озабоченная», и на моем лбу, я даже не сомневаюсь, загорается «да, я такая, извини, что разочаровываю».
Мне правда жаль.
Отворачиваюсь.
Вот как я плачу за оказанную помощь — насылаю похотливые мысли в голову своего спасателя, который, на минуточку, всеми фибрами души не хочет со мной быть.
— Извини. — облизываю пересохшие губы и сажусь на колени. Видимо, не стоит какое-то время ложиться, иначе сама поза меня дезориентирует и склоняет на сторону порока. — Извини, пожалуйста. Я не специально. Честно. Я больше так не буду.
Аккуратно направляю в его сторону взгляд.
Он все еще смотрит хмуро, сдвинув недовольно брови.
Опускаю виновато голову, как он резко поднимается со своего места. Пара шагов — и альфа рядом. Удивленно поднимаю глаза.
Возвышается надо мной, шумно втягивает носом воздух. Словно заворожённый останавливает взгляд на моих губах, и внутри немедленно извергается вулкан. Кровь вскипает, сердце грохочет в висках, кожа полыхает.
Встречаемся глазами. Соединяемся на особом уровне, подвластном лишь нам двоим.
Я снова облизываю губы, а он медленно расстёгивает ремень на брюках. Не прерываем зрительный контакт. Приспускает брюки, а за ними боксеры, выпуская свой эрегированный член.
Опускаю взгляд — это впервые, когда я вживую рассматриваю мужское достоинство, и к тому же — оно прямо перед моим лицом.
Огромный — первая мысль, которая приходит на ум. Но несмотря на пугающий размер, он видится мне красивым, очаровательным и манящим? Не знаю, стоит ли об этом сообщать Оуэну…
Решаюсь поднять глаза на альфу, надеясь получить от него подсказку. Но он молчит. Сглатывает, молчит и смотрит на мои губы. И в его взгляде я без слов считываю многое…слишком многое. И похоть, и муку, и желание, и агонию. От его беззвучного признания бросает в жар.
Правда в том, что не он один на грани. Его избранная тоже там вместе с ним. Я безумно хочу, чтобы ему было хорошо. Хорошо именно со мной. Желаю доставить ему удовольствие.
Нерешительно поднимаю руку и, боясь сделать что-то не так, кончиками пальцев дотрагиваюсь до него. Слышу тяжёлый вдох.
Кожа гладкая и приятная на ощупь.
А затем закрываю глаза, высовываю язык и…
— Дженнифер! — из второго лунного видения выталкивает не злобный рык, а мучительный стон.
Мы лихорадочно смотрим друг на друга, каждый все также сидит на своем месте.
— Это не я! Не я. — не задумываясь, спешно выпаливаю я. Моя единственная цель — оправдаться. И лишь после сказанного внезапно осознаю… Это и правда не я, а значит видение…
Ошеломленно взираю на альфу, но его глаза встречают почти физическим мучением, гневом и жаждой. Мне снова становится неловко.
— Сиэлин! — рявкает оборотень, вскакивая на ноги, а затем следует нескончаемая череда нецензурных слов, пока он поспешно удаляется в лес. Выглядит это как самое настоящее бегство с лозунгом «куда угодно, только бы подальше от тебя», но мне страшно оставаться одной, потому отчаянно кричу вслед:
— Оуэн, ты куда?
— Присматривай! — звучит единственное приемлемое для речи слово в череде его брани. Но команду дают не мне, а выскочившему из кустов волку. На мой вопрос альфа даже не оборачивается. Бесследно исчезает в ночи, стараясь оборвать зачастившие лунные видения.
Зверь же с довольной мордой подходит и садится возле меня.
Глава 30
Идиллию зверя и девушки прерывают шаги.
Волк лежит на боку, а я обнимаю его со спины, словно он огромная подушка с подогревом, невероятно приятная и теплая.
Мы оба довольны своим положением: я не чувствую ни страха, ни холода, только накрывающее плечи уютным одеялом умиротворение, а зверь блаженно порыкивает, когда мои пальцы ласково гладят его по шерстке.
Я не помню свою волчицу и не знаю, увижу ли ее когда-нибудь, смогу ли дотронуться. Смогу ли ощутить ту связь с животным, к которой с самого детства привыкли полноценные оборотни, но все же, не могу отрицать, что к волку Оуэна испытываю особенные чувства. Люблю его всем сердцем, словно он мой, будто он такая же часть меня, как и Оуэна, а главное, ярко осязаю в сердце ответное ко мне чувство.
Он поддерживает, уверяет, что всегда будет рядом и что возле него мне нечего бояться, и даже с грустью просит не обижаться на бегство своего человека — это все я отчетливо прочла в огромных звериных глазах, когда в моих из-за ухода альфы неожиданно возникла соленая влага.
Приоткрываю веки, наблюдая за фигурой мужчины приближающегося все ближе. Знаю, что волк не спит, но он не подает виду и никак не реагирует на приход оборотня.
На небе две круглые жемчужные луны, в костре в особом ритме потрескивают сучья, а Оуэн останавливается в паре шагов, заставляя сердце в моей груди замереть. Он наблюдает за нами молча, без слов, но я отчетливо слышу его дыхание. Прерывистое, рваное, в нем сплетаются инстинкты и желания.
Лица не вижу, но уверенность в том, что он хмурится крепнет с каждой новой секундой. С каждым новым ударом сердца.
Он мечется, ходит из стороны в сторону, будто что-то решает для себя, и это решение дается ему с трудом.
Крепче прижимаюсь к волку, и Оуэн, словно почувствовав мое бесшумное движение, замирает, оборачивается, впивается в нас взглядом, который мне не дано увидеть, так как я крепко-крепко зажмуриваю глаза, но все равно ощущаю его кожей, всей поверхностью тела.
А затем, опять же, на каком-то внутреннем чутье, осознаю, что альфа обращается к своему зверю. Что-то приказывает, но волк сопротивляется, игнорирует Оуэна. Недовольно фыркает и слегка привстает, будто загораживая меня собой.
Пламя костра вспыхивает, огонь взлетает вверх, порываясь достичь звезд,
