Прикосновение варвара (ЛП) - Диксон Руби

Однако я не собираюсь сдаваться.

Я поднимаюсь на ноги и хватаю его за плечи туники. Все в порядке. Мы не более чем в нескольких милях от корабля. Я надеюсь. Мне просто придется оттащить его в безопасное место. Я крепко держусь и тяну изо всех сил.

Рокан отодвигается на дюйм. Может быть, два.

— Давай, — рычу я. — Двигайся!

Но это невозможно. Я пытаюсь снова и снова, но его плечи только приподнимаются. Я не могу сдвинуть его с места, он слишком тяжелый. Он, наверное, тяжелее меня по меньшей мере на двести фунтов, а я не совсем силовой атлет.

Я не могу сдвинуть его с места. Я хочу, но не могу.

В отчаянии я оглядываю долину. Может быть, там есть кусты, деревья или что-то еще, что я могла бы срубить, чтобы использовать в качестве саней. Но все, что я вижу вокруг себя, — это белое покрывало снега. В дальнем конце долины есть несколько деревьев, но тогда мне пришлось бы каким-то образом проделать весь путь туда с ним, чтобы срубить их, а я не могу сдвинуть его даже на три фута.

Я не оставлю его. Не сейчас, когда он без сознания и истекает кровью. Я представляю себе больших птиц, пикирующих с неба, и содрогаюсь.

— Я не оставлю тебя, — шепчу я, прижимаясь всем телом к его боку. — Ты мой, и я останусь здесь, пока мы не сможем выбраться вместе.

Я прижимаю голову к его груди, чувствуя низкое, нежное мурлыканье его кхая к моему. Мне говорили, что здесь нет атеистов, и я могу с этим согласиться. Прямо сейчас? Я бы все отдала, чтобы Рокан был здоров и улыбался мне. Мне все равно, манипулирует ли кхай мной или моими эмоциями — все, что я знаю, это то, что я люблю этого парня и хочу того, что у нас было до того, как я оттолкнула его. Я приму манипулируемую любовь, если это то, что нужно, чтобы подарить мне Рокана.

Он — все, чего я хочу. Я возьму его любым доступным мне способом.

Я не знаю, как долго мы лежим там в снегу. Стоит тишина, и мой мир состоит из ощущения, как его грудь поднимается и опускается при медленных, ровных вдохах. В каком-то смысле, я полагаю, это хорошо, что погода хорошая, потому что, по крайней мере, у нас не идет снег. Вместо этого солнца радостно теплые, почти до отвращения.

Все, о чем я могу думать, это о том, что он не хотел сегодня выходить на улицу.

Знай, что у тебя есть мое сердце.

Я вытираю слезы со щек, прежде чем они попадут на его тунику, потому что я не хочу оставлять ледяные пятна.

— О, Рокан. Проснись, пойдем домой, и я смогу показать тебе, как много ты для меня значишь.

Нежный подъем и опускание его груди — мой единственный ответ.

Я провожу рукой по его груди, и в этот момент на нас падает тень. Прежде чем я успеваю переварить это, я чувствую запах. Мокрая собака.

Я сажусь, задыхаясь, когда йети смотрит на нас сверху вниз. Это высокий взрослый самец, и когда он садится на корточки рядом с Роканом, вонь становится еще сильнее. Он смотрит на него сверху вниз, а затем переводит взгляд на меня.

Лицо покрыто шрамами, одного глаза не хватает.

Это тот же самый одноглазый йети, что и раньше.

Глава 17

ЛЕЙЛА

Я задерживаю дыхание, когда существо смотрит вниз на бессознательное тело Рокана. Моя рука тянется к поясу, где в ножнах мой нож. Если он сделает хотя бы одно неверное движение…

Йети смотрит на меня и делает знак рукой. Это маленькое, едва уловимое движение, которое может быть никем не замечено… за исключением кого-то, кто научился разговаривать руками.

Ой. Он меня о чем-то спрашивает.

Он снова делает знак рукой, и это пробуждает воспоминание. Это знак, который я узнаю — тот, который он делал раньше, когда протягивал мне кишки и пытался накормить меня. Хотя я не знаю, что это значит.

Йети наклоняется над Роканом, сильно принюхивается, а затем смотрит на меня. Он придвигается ближе к голове Рокана, затем наклоняется и снова принюхивается, его ноздри раздуваются. Может быть, он чувствует запах крови? Я прикусываю губу, волнуясь.

Он хлопает большой ладонью по груди Рокана, а затем снова подает сигнал.

Он спрашивает, мой ли Рокан?

Я киваю, потом понимаю, что он, возможно, не понимает, что это значит. Поэтому я делаю ему ответный знак, пытаясь повторить едва уловимые движения пальцев.

Он ворчит на меня, а затем поднимается на ноги. Я тоже встаю, чувствуя себя неловко. Что теперь?

К моему удивлению, он протягивает руку и хватает Рокана за одну руку, перекидывая его через свое волосатое плечо, как будто мой большой синий инопланетянин ничего не весит. Я следую за ним, когда он начинает уходить. Я не знаю, куда он направляется, но даже пещера, полная этих тварей, может быть безопаснее, чем оставить его истекать кровью на открытом месте.

Потом я вспоминаю длинный кишечник, которым этот человек пытался меня накормить, и меня бросает в дрожь. Может быть, и нет.

Я держу нож наготове, изо всех сил стараясь следовать за йети. Мои снегоступы пропали, затерялись в лавине, поэтому я чаще спотыкаюсь о тяжелый, мягкий снег, чем иду, но я полна решимости остаться с ними. Этот парень, похоже, знает, куда идет, и у него мой Рокан. Отставать — это не вариант.

Йети направляется в дальний конец долины и идет к одной из скалистых стен. Я обеспокоенно прищуриваюсь, когда он начинает карабкаться, Рокан все еще без сознания и перекинут через плечи твари. Куда он направляется? Стены долины крутые, почти отвесные, а на вершине нет ничего, кроме еще большего количества снега.

Однако, пока я наблюдаю, он поднимается примерно на полпути, а затем исчезает за скалой.

Я ахаю и в ужасе карабкаюсь за ними. Куда они делись?

Я поднимаюсь на несколько футов, когда голова йети появляется из-за скалы, и он делает подзывающий жест. Мне требуется несколько минут, чтобы взобраться за ними, мои ноги и руки протестующе кричат, но когда я подхожу ближе, я вижу, что в каменной стене есть трещина размером с человека. Она практически невидима невооруженным глазом и скрыта за другим скалистым выступом. Йети делает еще один жест «подойди» и снова исчезает внутри.

Это пещера.

Осторожно я вытаскиваю свой нож и следую за существом внутрь. Мое сердце бешено колотится, но у меня нет выбора — у него Рокан, и я не оставлю его. Вход в пещеру узкий и ненамного выше моего роста, что заставляет меня беспокоиться о том, что остальная часть пещеры не намного больше. Я не думаю, что смогу справиться в тесном помещении с вонью йети. Клаустрофобия от тесноты угрожает захлестнуть меня, но я сжимаю нож и заставляю себя не обращать на это внимания.

Рокан — это мое внимание. Только он.

На какой-то странный момент мне кажется, что в пещере становится все жарче. Я делаю шаг вперед, в темноту, чувство изоляции растет. Если здесь есть что-то опасное, я этого не услышу. Я не чувствую ничего, кроме запаха мокрой псины йети, и я ничего не вижу.

Я иду туда только на вере.

Волна влажного, горячего тепла накрывает меня, а затем я вижу свет. Странные, мерцающие беловато-серые огни. Это не огонь и не сердце вулкана. На самом деле я не знаю, что это такое. Йети появляется снова и жестом приглашает меня вперед, и я следую за ним.

Открывается небольшой пещерный проход, и тогда я оказываюсь в стране чудес.

Я втягиваю воздух, в благоговейном страхе перед открывшимся передо мной зрелищем.

Это огромная пещера. Ну, вроде того. Это больше похоже на выдолбленный улей, с гребнями и слоями по краям пещеры, но не очень похожий на настил. Это похоже на трещину в скале, которая разверзлась.

Я смотрю вверх, потому что стены этой странной, жаркой пещеры увиты растениями. Ярус за ярусом скалы усыпаны ярко-зелеными листьями, голубыми вкраплениями и красными ягодами, которые капают с толстых виноградных лоз. Потолок пещеры поднимается высоко, и наверху мерцают и трепещут яркие огни, но остаются постоянными. Свет исходит от обломка инопланетного корабля, разбитого и втиснутого в скалу так высоко, что я никогда не смогла бы до него дотянуться. Я не знаю, что он здесь делает, но там есть подсвеченные панели разных цветов, а куски мусора разбросаны по скалам среди растений, давая им свет.