Пленница. Дар жизни - Мирая Амброва
– Так я и думал! – бросил он, едва подошел ко мне.
– В чем дело?
– Мои информатор принес дурные вести. Они собирались убить тебя.
– Кто? Те, кто участвовал в заговоре? Твои люди?
– Нет, наместники. Едва мы покинули замок, как в твою спальню вломились. Они собирались прирезать тебя, как молочного поросенка.
Холод пробежал по моей спине, рукам, поднимая дыбом волоски. Теперь, за пределами замка, трудно было поверить, что моя жизнь могла оборваться сегодня ночью в собственной золотой клетке.
Мы продолжили путь к Шерниру. Три дня мы пробирались по заросшей старой дороге, идущей через лес, чтобы избежать лишних встреч на главном тракте. Южные растения плотно оплели камни и деревья, и нам приходилось часто спешиваться и расчищать путь. Ночевать мы останавливались прямо в лесу. Роул не разрешал разводить костер, чтобы не привлекать лишнее внимание, так что питаться приходилось только вяленым мясом. Великан был все так же молчалив и задумчив. Он не стремился отвечать на мои вопросы, и прекратила всякие попытки разговорить его.
– Мы уже близко к развилке. Тут недалеко есть небольшая таверна, заночуем в ней, – наконец Роул прервал молчание.
– Но как же наша безопасность?
– Эта таверна не выходит на главный тракт. Хозяин не слишком удачно расположил ее, и здесь не бывает много посетителей. А нам нужно набраться сил. Ночевать под открытым небом – не выход. Дорога до Шернира займет не меньше недели. Нам нужно пополнить запасы еды.
Когда мы приблизились к таверне, Роул попросил меня накинуть капюшон и запахнуть плащ. День еще был в разгаре, и мы остановились на опушке леса. Когда солнце скрылось за горизонтом и опустилась тьма, мы собрали вещи и направились к таверне.
Заведение действительно оказалось в запустении. Тут и там висела паутина, а некоторые столы покрылись слоем пыли. Пара крестьян сидели по разным углам и попивали из деревянных кружек. Когда мы вошли, они лишь скользнули по нам равнодушным взглядом, и вернулись к своему занятию.
Хозяин таверны, мужчина с грустным лицом, обратился к нам, растягивая слова:
– Чего желаете, господин?
– Мы с дочерью едем по делам, но ночь застала нас в пути. Нам нужен кров и пища.
Золотая монета звонко упала на столешницу, и хозяин посмотрел на нее с блеском в глазах.
– Боюсь господин, у нас нет таких шикарных комнат, достойных вашей платы.
– Нам и ненужно, – Роул оперся на стойку и доверительно зашептал, придвинувшись к мужчине. – Понимаете, дорогой хозяин, нам нужно не просто ваше радушие. Мы с дочкой едем к ее жениху, чтобы поженить молодых голубков. Но мы с дочуркой хотели бы оставить это в тайне.
– Отчего же? – с интересом прошептал хозяин таверны.
– В нее влюбился местный лорденыш, проходу не дает. Хотел обесчестить мою кровиночку, сделать своей любовницей. Так что мы решили тайно сбежать, чтобы моя Аника смогла скорее выйти замуж, как порядочная женщина. Если кто узнает ее, расскажут лорду. Ты ведь не позволишь свершиться такому бесчестью?
Мне казалось, что хозяин не поверил ни одному слову Роула. Бедный мещанин, который готов заплатить целой золотой монетой за комнатушку в полусгнившей таверне? Крестьянин, который не может защитить свою дочь, когда на поясе у него висит дорогой меч нивельской ковки? Но хозяин только кивнул в ответ, и спрятал монету под стойку.
– Шиши, проводи гостей в их спальни! – крикнул мужчина, и из подсобки выскочила заспанная девчушка лет десяти. Она наспех поклонилась нам, и повела наверх.
По пути я рассматривала девочку. Она была одета в глухое платье с высоким воротом и длинными рукавами. Необычный наряд для южан.
– Мы пришли, господин, – девочка достала ключ и потянулась к замку на двери. Мой взгляд наткнулся на ее оголенную кисть, и я невольно ахнула. Шиши смутилась и одернула рукав вниз, но было уже поздно. Я метнулась к ней и схватила ее руки. Подняв кисти к свету, я хорошенечко их рассмотрела.
– И давно это у тебя?
– С рождения, госпожа, – Шиши не поднимала глаз от пола.
– Жди здесь, – кинула я Роулу и затащила ребенка в комнату. Замок щелкнул, и девочка вскинула на меня испуганные глаза.
– Раздевайся.
– Прошу, не надо.
– Я могу помочь тебе, – я старалась говорить как можно мягче, чтобы еще больше не испугать ребенка. – Но тебе придется показать мне все твое тело.
Несмотря на страх, Шиши стала снимать одежду. Все ее тело покрывали жуткие язвы, из которых сочился гной и сукровица. Я видела, как каждое касание ткани к ранам доставляет ей нестерпимую боль. Бедное дитя. Как она терпела все эти годы такие страдания?
– Я не буду врать тебе, Шиши, – я заглянула в глаза девочке. – Будет больно. Ты должна быть сильной, чтобы больше никогда не страдать. Ты поняла меня?
Шиши кивнула, я извлекла искры из подушечек пальцев под ее восторженный взгляд. Девочка терпеливо ждала окончания лечения, лишь изредка постанывая. Когда я закончила, она с недоверием смотрела на свои руки и живот, покрытые сверкающими шрамами.
– Они не вернутся? – с надеждой спросила она, и я отрицательно мотнула головой. Я не просто затянула ее раны. Я приложила ладони к ее груди и изгнала причину заболевания.
Девочка кинулась мне на шею и начала безостановочно целовать. Смеясь, я еле оторвала ее от себя. Шиши убежала из комнаты, и Роул вошел.
– Не могу не восхищаться твоим даром, – слабо улыбнулся командир.
Спустя полчаса Шиши вернулась и принесла нам сытный ужин. Вслед за ней вошел отец и рухнул передо мной на колени. Он целовал мои руки и не переставал благодарить меня, по его щекам текли слезы. Я еле смогла уговорить его подняться.
– Я знаю кто вы и почему скрываетесь, – неожиданно сказал он. – Но поверьте, я никогда не выдам вас. Я отдам жизнь, но и слова не скажу, что вы здесь были.
Уходя, хозяин таверны все так же рассыпался в благодарностях. Когда дыерь наконец закрылась, мы с Роулом жадно накинулись на горячий ужин. На удивление, несмотря на общий вид разрухи и грязи, еда оказалась великолепно приготовленной.
Наевшись до отвала, мы рухнули спать. Я легла в кровать, а Роул расположился на полу, стащив подушку и покрывало. Стоило мне только закрыть глаза, как они тут же открылись, но за окном уже забрезжил рассвет.
– Нам пора, Элия. Выдвинемся до того, как на улице станет светло.
