Хаос - Анна Карвен

Яростный рев Вайлорен пронзает тишину. Струя огня поджигает верхушки деревьев, срывая с них листву.

Я поднимаю взгляд к небу и замечаю ее мерцающую, гибкую фигуру.

Я делаю ложный выпад влево, затем поворачиваюсь направо, и внезапно дракон исчезает из виду, когда мы снова входим под навес.

Я бегу все быстрее и быстрее, отчаяние заставляет меня черпать магию, текущую по моим венам. Идя против всего, чему меня учил Преподобный, я отпускаю контроль и полностью отдаюсь силе.

Быстрее.

Я не знаю, кем стану.

Но мне уже все равно.

Я просто хочу остаться в живых достаточно долго, чтобы обезопасить Амали, вернуть ее своему народу, чтобы претендовать на кусочек мира, который принадлежит исключительно мне; который свободен от кровожадного Ордена и мстительных империй, и глупых равнодушных богов, которые безответственно оставляют обрывки своей проклятой магии для людей, чтобы сражаться.

Я хочу остаться в живых, чтобы быть с моей Амали, чтобы обладать ею, лелеять ее и снова видеть ее чистую улыбку под великолепным пятнистым светом Комори.

Неужели я прошу слишком много, черт возьми?

Возможно.

Но, по крайней мере, я могу быть уверен, что она выберется отсюда живой, с пятью великими магнарами в руках, быстрым кораблем в ее распоряжении и Энаком под ее контролем.

Я сдержу Орден и убью этого проклятого дракона раз и навсегда.

Затем пойду искать ублюдка, который произвел меня на свет.

Я больше не могу притворяться, что этой части меня не существует. И слишком часто использовал эту способность. Я пытался жить обособленно, как остров, и это не сработало.

Его мрачное обещание запечатлелось в моей памяти, коварное и соблазнительное.

Сила. Могущество.

Если мне придется продать свою душу, чтобы получить это, то так тому и быть.

Ради Амали я бы сделал это снова и снова.

Глава 17

Амали

Мир становится размытым, и внезапно мы снова оказываемся на лодке Энака, стоим на палубе среди речных деревьев, а поднимающийся ветер швыряет вокруг нас листья и мусор.

Как он это сделал?

Он прямо передо мной, больше, чем живой, ласкает мое лицо своими мозолистыми пальцами, и они больше не тревожно теплые.

Они снова кажутся ледяными, и я вздыхаю с облегчением, потому что в его случае это хорошо.

— Ты снова остановил время, — шепчу я в изумлении, потому что, хотя и знаю о его способностях, это никогда не перестанет меня удивлять.

Его кожа похожа на полупрозрачный кристалл. Темнота, которая пропитала его склеру и бледную кожу вокруг глаз, медленно отступает.

Его глаза — отражение полуночного неба. Меня затягивает в них, безнадежно попадаю под его чары.

Что с тобой происходит, любовь моя?

— Возьми это. — Его голос наполнен настойчивостью, когда он что-то вкладывает в мою ладонь. Мои пальцы сжимаются вокруг кожаного мешочка со странными монетами иншади. Внезапно я чувствую себя странно. Тепло просачивается через мешочек в мою руку. Затем это чуство исчезает, оставляя мне прохладу. Что это за штуки? Что именно делает их такими ценными?

— Почему ты даешь их мне, Кайм? Только не говори, что ты…

В небесах над головой раздается громкий рык. Я поднимаю глаза и вижу зловещие серые облака. Дракон там, наверху? Она следила за нами?

И действительно, я вижу мерцание золота, за которым следует язычок золотого пламени.

— Я должен пойти и позаботиться о драконе, — тихо говорит он, заправляя мою непослушную прядь волос за ухо. — В противном случае она будет продолжать преследовать нас до края Земли. У тебя в руках ключ к жизни Энака. Ты должна приказать ему отвести тебя на мыс Акерион. Как только вы доберетесь туда, отправляйтесь на восток через ледяные равнины и земли гейзеров, пока не достигнете северного хребта Таламассы. В том месте, где заканчиваются горы, начинаются равнины Калабара. Продолжайте идти, пока не столкнетесь с представителем лошадиных племен. Покажи им мой короткий меч. Они будут знать, что это значит, и не посмеют причинить вам вред. Если повезет, твои люди благополучно доберутся туда и у них хватит здравого смысла следовать моим инструкциям. Не многие знают о прозвище, данном мне тенгу. Это была сама глава клана, Шугури, которая первой назвала меня так. — Его лицо кривится. — Как бы это ни нелепо, это то, что признают только они. И как только они узнают, что ты со мной, они защитят тебя.

Этими монетами можно торговать с лордами и королями. Обменивай на оружие, на золото, на армию наемников, которые будут защищать вас. Торгуйся с норадскими рабочими, которые плавают вдоль побережья в поисках полезных ископаемых. Они знают, как копать в каменоломнях. Они могут построить вам крепость. Торгуйся с умом. Будь хитра и безжалостна и никому не доверяй. Спрячь монеты и не отдавай их, пока вам не отдадут все, за что ты заплатила. Будь осторожна. Ходят слухи, что монеты обладают странной властью над людьми. Люди сходят с ума из-за таких вещей, но с тобой этого не случится.

Ты слишком сильна для этого. И наконец… — Задумчивый взгляд смягчает его черты. — В горном городке Белхенна живет человек по имени Гемели. Он мой друг. Он высокий и стройный, светловолосый и голубоглазый… и совершенно слепой. Он выглядит как эдалиец, но душа у него ионийская. Ты должна найти его. Он очень хорошо знает мидрианский двор. Он может придумать способ превратить монеты в титул… хотя, как только начнется война, это, вероятно, не будет иметь большого значения. — Он берет мои руки в свои и крепко сжимает. Боги, он такой теплый. Он весь горит. — Спаси свой народ, Амали.

Мгновение я пристально смотрю на него, пораженная тем, что вижу его с этой стороны.

— Для того, кто так старается быть один, у тебя определенно много союзников, Кайм.

— А ты думала, что я просто безмозглый убийца? — Он улыбается, хитро, ослепительно. — Да, у меня есть стратегические союзники, и одного я даже считаю другом, но ты первая и единственная, кого я когда-либо любил.

Любил.

Мое сердце грозит вырваться из груди. Ноги превращаются в желе. Тело Кайма может казаться холодным на ощупь, но его эмоции раскаляются добела, омывая меня, как пекло. Почему мне кажется, что все ускользает из моих рук, как отступающий океан, хватающийся за рассыпчатый песок?

— Я тоже это чувствую, — шепчу я, лаская его холодное, красивое лицо кончиками пальцев. Он ускользает, становясь все