Моё желтоглазое чудо (СИ) - Кира Оксана Валарика
После чего продемонстрировал мне упомянутые руки и со стуком захлопнул дверь. Не удивлюсь, если он дополнительно подпер ее с той стороны собой.
Оценив угрозу и степень серьезности, с которой она была произнесена, я включила горячую воду и принялась стаскивать с себя одежду. Эд все же не брат, нужно иметь хоть какое-то приличие.
Пока ванна нагревалась, а я снова выпутывала из свитера забытую в волосах заколку, дверь за моей спиной открылась. В уверенности, что ее подпирают с той стороны, я даже не подумала запереться, как приличная девушка, потому даже не успела особо среагировать, только выглянула в свесившийся впереди ворот полуснятого свитера.
В приоткрытую сантиметров на десять створку просунулась рука со свертком, с точностью киборга положила свою ношу на стоящую возле двери тумбочку и скрылась, втянувшись обратно за границу видимости.
— Одежда, — сообщил Эд, снова закрыв створку, и, запнувшись, добавил: — Я брал не глядя.
Я с минуту посверлила взглядом принесенное, с запозданием опознав в свертке свой свитер и брюки. С еще большим трудом до меня дошел смысл «не глядя» — из рулона вещей выглядывал кружевной уголок нижнего белья.
В темноте старательно опутывавшего меня безразличия шевельнулся росток смущения. Задумчиво покопошился и решительно залил мои щеки краской. Вот же ж зараза заботливая, вообще никаких тормозов нет!
Душ я принимала недолго, побоявшись забыться и остаться под теплыми струями в прострации, пока Эд не придет выполнять свои угрозы. Волосы просто хорошо протерла полотенцем, оставив спадать на плечи потемневшими локонами-волнами. Натянула предоставленный мягкий свитер и домашние, немного потертые брюки, немного подумав, через «не хочу» почистила зубы и пришла к выводу, что с друга хватит и такого марафета. Засим и вышла, пока он не начал тарабанить и вопрошать, а не утопилась ли я там часом с горя.
У двери его неожиданно небыло, зато нашелся на кухне. До ряби в глазах активный и извечно довольный жизнью. За время моего отсутствия, парень разогрел суп, пожарил явно купленные в магазине блинчики с неизвестной мне начинкой, заварил чай и расставил это все на столе на двоих, дополнив аж пятью плитками шоколада разных мастей.
— Садись, — он кивнул на пустующий стул напротив себя. — Ешь, пей, чем богаты, угощайся, — и, пока я в раздумьях стояла в пороге, пытаясь решить, стоит ли согласиться или признаться, что ничего мне не хочется, добавил уже безапелляционным тоном: — Это не просьба. Не сядешь сама, буду кормить с ложки. Тебе еще лекарства пить, а там первоочередные как раз после еды принимаются.
Я оценила его тон, взгляд, которым он меня сверлил, общий вид и покорно села.
— Приятного аппетита, — строго припечатал парень, не мигая проследил, как я взяла ложку, набрала супа и отправила в рот, и только тогда принялся есть сам.
Наглый, рыжий маньяк. Настоящий друг.
Глава 14
У меня было два дня. Всего лишь два дня, чтобы собрать себя по кусочкам в некое подобие целого, научиться делать вид, что все действительно хорошо и вернуться. Вернуться туда, где стопроцентно будет он. Увидеть его с другой и не позволить себе дрогнуть. Просто перестать его замечать, словно и небыло ничего. Эти два дня я уверяла себя, что действительно смогу это.
И все это время со мной был Эд. Он старательно дышал на меня своим хорошим настроением, кормил едва ли не по часам и с внимательностью маньяка проследил за приемом всех лекарств, которые принес, несмотря на то, что физически я чувствовала себя хорошо. А еще я пыталась доказать ему, что не люблю шоколад и сладкое вообще. Но на эти заявления он смотрел на меня, как на малое дите и раз за разом начинал вещать о том, что шоколад способствует выработке эндорфинов или еще какой-то заумной штуки, а это именно то, что мне нужно, потому что именно эта штука отвечает за хорошее настроение и вообще. Если его послушать, так шоколад — это все, что мне нужно в этой жизни для счастья. И, внимание, как девушка я просто обязана его любить! Говоря же по правде, попытки отбиться и не дать себя перекормить всем тем, что сделает меня радужным единорогом, прямо как сам Эд, отвлекали меня от тоски получше самих сладостей.
Но выходные закончились, и нужно было возвращаться. Нужно было сдать контрольную, подготовкой к которой я должна была заниматься вместо собирания остатков своего самообладания, нужно было дорисовать, наконец, плакат, потому что Адриан Георгиевич не виноват в моих душевных муках, нужно было… нужно было сделать много всего, и в первую очередь — жить дальше.
К корпусу мы пришли с Эдом. С самого выхода он постоянно бросал на меня странные контрольные взгляды, словно боялся, что я сейчас рассыплюсь, а ему потом придется битых полдня собирать меня в сумку. Но я держалась молодцом. В основном именно потому, что за мной наблюдали.
— Мне побыть сегодня с тобой? — стоило нам пройти ворота, парень придержал меня за локоть, глядя на окна корпуса таким взглядом, будто оттуда сейчас должен выпрыгнуть кровожадный дракон и сожрать меня. — Я могу отпроситься с пар и посидеть рядом. Он ведь…
Я качнула головой и состроила благодарную улыбку:
— Не стоит. Я… я разберусь.
— Если пока меня не будет…
— Все в порядке, — я даже не дала ему договорить, пытаясь убедить в том, что я вон какая сильная. — Это не конец света, я справлюсь.
Я даже сама верила в свои слова. Наверное. Ну, по большей части.
Парень окинул меня недоверчивым взглядом, открыл было рот, чтобы что-то сказать, передумал и лишь ободряюще улыбнулся прежде, чем уйти в своем направлении. Я проводила его взглядом и выдохнула, позволив плечам поникнуть. Впервые за эти два дня я осталась одна, и мне больше не для кого было играть героя.
Шаг тут же замедлился. Очень захотелось развернуться и уйти, но мне нельзя было сдаваться сейчас. Ведь если отступлю сейчас, это будет значить, что я сдалась. И мне останется только переводиться в другое место, потому что если я не войду в это здание сегодня, то не войду в него никогда. Да
