Семь девиц для некроманта (СИ) - Либрем Альма

— Или они — представительницы других рас, — отметила Дара, — менее чутких к некромантии. Я б не умерла, например, от поцелуя.

Айрис помрачнела. Она никогда не задумывалась о том, что горные ведьмы могут иметь определённую стойкость к поцелуям некромантов.

— Но умерла бы во время первой брачной ночи, — утешила её Дараэлла. — Не ревнуй, твой Себастьян мне совсем не нравится. Я хочу, чтобы мой муж был синеглазым. Чтобы получились красивые дети.

Айрис только прижала палец к губам и придвинулась чуть ближе к щели, чтобы повнимательнее рассмотреть, что же происходило внутри.

Кажется, леди Трау в роли рассказчика чувствовала себя очень комфортно. По крайней мере, она не дёргалась и даже ни разу не попыталась свериться с листиком, на котором предварительно записала собственную душетрепещущую историю гибели. Зачем только было изготовлять собственноручно столь опасную улику, чтобы потом даже не воспользоваться ею?

— Тепер-р-рь же он собир-р-рается пер-р-рецеловать всех девиц на отбор-р-ре, чтобы точно для себя опр-р-ределить, с кем может стр-р-роить отношения! Кто выживет, тот пр-р-родолжит ср-р-ражение…

— А кто умрёт? — испуганно поинтересовалась Лорейн. — Их выгонят?

— Они будут уже мёртвыми, дура! — воскликнула Хильда. — Какая разница, выгонят их или нет! Если его поцелуи такие смертельные, то нельзя допустить, чтобы они состоялись…

Айрис усмехнулась. Сейчас должна была наступить самая впечатляющая часть рассказа леди Трау. Она даже придвинулась к двери вплотную, пытаясь извернуться так, чтобы внимательно смотреть в щель, но сзади раздалось аккуратное покашливание.

— Девицы, вам не кажется, что вы сейчас занимаетесь чем-то очень непристойным?

Айрис от неожиданности даже подпрыгнула на месте, а Дараэлла недовольно поджала губы, всем своим видом протестуя против вмешательства любых посторонних лиц. Леди Трау за дверью вела крайне интересный рассказ, а они теперь даже не имели шанса послушать, что же происходит — всё внимание было украдено одним не слишком ожидаемым в такой час посетителем женского этажа.

Остин стоял на задних лапах и, если б мог, скрестил бы передние на груди. Но, так как его физиология не настолько сильно отличалась от обыкновенной кошачьей, пришлось обойтись всего лишь осуждающим взглядом и раздражённо торчащими во все стороны усами.

— Подслушивать нехорошо, — досадливо отметила Дараэлла, окончательно выпрямляясь и отступая от двери. Айрис тихонько прикрыла за собой дверь, чтобы голос леди Трау не донёсся до чужих пушистых ушей — а то мало ли? — и раздражённо взглянула на кота.

— Мне кажется, — протянула она, — с недавних пор ты не особо-то стремишься к разговорам со мной. Нет?

— Я пришёл сознаться, — раздражённо протянул Остин. — В тяжком грехе, от которого у меня вот уж несколько дней как болит моё крохотное сердечко…

— Здесь не лучшее место, — отметила Дараэлла, но Айрис только отмахнулась от неё.

Откровения Остина, судя по всему, были явлением достаточно редким, чтобы его прерывать.

— Говори-говори, — кивнула она. — Мы внимательно слушаем.

— Я не уверен, что здесь будет удобно, — тут же засмущался Остин. Его полосатая шерсть встала дыбом, словно кот предупреждал сам себя о громадной опасности. — Нам стоит пойти в какое-то другое место. Например, в чью-нибудь комнату.

Айрис раздражённо посмотрела на дверь. Ей хотелось посмотреть, как Хильда и Лорейн отреагируют на откровения леди Трау, но это было уже невозможно. Вообще-то, самый опасный этап разговора был уже преодолён. Айрис опасалась, что кто-то из девушек удивится, что скелет пришёл откровенничать именно с ними, но Дара обещала, что три крупинки её средства — и всё будет готово!

Вообще-то, запугивать конкуренток — не самое благородное дело. Точнее, Хильду Айрис было совсем не жаль, а Лорейн… Лорейн, как смеялась Дара, появилась в том списке только потому, что герцог де Ожелл не заслужил себе в невесты кого-нибудь вроде Хильды, а значит, следует дать ему шанс. Тем более, горная ведьма утверждала — а она знала побольше, чем Айрис, — что в сердце Лорейн, как в тихом омуте, водятся те ещё страшные звери, так что нечего было её жалеть.

— Пойдёмте ко мне, — гостеприимно предложила Дараэлла. — Здесь ближе.

Действительно, чтобы добраться до комнаты Айрис, надо было преодолеть весь коридор, а шуметь и стучать и каблуками не хотелось. Коридоры уже давным-давно перестали пугать девушек, с того момента, как прибыл Кристиан, всё вообще было чисто и чинно, но камни-то не превратились в пуховые перины, потому от случайного стука уберечься было трудно.

Комната же Дараэллы находилась совсем рядом. Айрис никогда не пересекала её порог, потому ожидала чего-нибудь… странного и ведьминского, если честно. Но узрела примерно такое же помещение, как и то, что было предоставлено ей, разве что порядок внутри Дара поддерживала иной, более привычный ей самой. Вообще, от комнаты горной ведьмы веяло пустотой и одиночеством, она казалась удивительно необжитой. Айри вспомнила рассказы Дары о её прошлом, отрывистые, полные нежелания объяснять что-либо, и подумала, что они отлично подходили этой комнате. Вообще, Дараэлла была цельной, и ничто в её образе не вызывало вопросов — повальная таинственность, казалось, могла пояснить всё, что угодно.

Стульев и кресел здесь хватало. Айрис заняла свободное, Дара — устроилась в том, что, наверное, служило её укрытием долгими одинокими вечерами, и опустила руки на подлокотники кресла почти по-царски, словно королева, принимавшая гостей.

Остин не стал церемониться и запрыгнул на кровать. Стоять на задних лапах он явно не любил, видел в этом что-то вроде служения, а служить, разумеется, не желал.

— Мы готовы слушать, — протянула Дара с плохо скрываемыми нетерпеливыми нотками, когда кот принялся устраиваться на кровати, но, судя по всему, он не собирался принимать во внимание чьё-либо мнение относительно своего поведения и говорить по приказу.

Кровать выдалась Остину излишне твёрдой. Он устраивался на ней очень долго, пытался умоститься, то так, то сяк обвивал себя хвостом, но в итоге всё равно остался крайне недоволен. Единственное, что устроило кота — это подушка Дары.

— Подвиньте! — распорядился он, но, поняв, что ни одна, ни другая девушка не спешат трудиться, чтобы обеспечить его пушистому величеству должные условия, вынужден был подтянуть подушку на удобное место самостоятельно, причём воспользоваться зубами.

— Вообще-то я на этом сплю, — отметила Дараэлла, но её заявление было с невероятной гордостью проигнорировано. Остин забрался на подушку, долго устраивался, наконец-то разложился так, как ему было удобно и, кажется, был готов говорить.

— Это я притворялся Джейн в гробу, чтобы распугать других невест, — сие заявление Остина мало удивило Айрис, она и так заметила выпадающий из иллюзии хвост. — По просьбе Бастиана, он подозревал, что кто-то из вас может полезть в подвал, только не знал, что это будешь ты. И… — вот второе откровение кота ввело Айрис в ступор. — Это я оживил леди Трау.

— Что?! — потрясённо воскликнула Айрис. — Как?

Дара осталась совершенно спокойной.

— Я не знала о леди Трау, — хмыкнула она, — хотя мне всё это не нравилось с самого начала. Играем в одну игру с разных сторон?

Остин посмотрел на неё с подозрением, но Айрис не стала обращать внимание на таинственные слова союзницы. Вместо того она уставилась на кота, разочаровавшего только что её до глубины души, и, с трудом сдерживая желание раскричаться, спросила:

— Зачем? И разве животные-фамилиары имеют право использовать дар своего хозяина?

— Себастьян ему не хозяин, — отметила Дараэлла. — Что? Я думала, ты знаешь. Остин — заколдованный человек, только он не признаётся, кем он был. Судя по всему…

— Некромантом.

— Именно, — кивнула Дара. — Только он не признаётся, кем именно. Подозреваю, что лорд Брайнер тоже до конца не осведомлён относительно личности своего товарища. Но поселил он его здесь не просто так. Некроманты сами по себе отпугивают животных, хотя для котов порой делают исключения. Но это не имеет значения. Мне скорее интересно, почему он оживил леди Трау, чем то, как он это сделал. Было жестоко. К тому же, Айрис могла погибнуть.