Весь мир – театр. А люди?.. (СИ) - Лариса Чайка
— Если это будет ему выгодно. Деми никогда и ничего не делает просто так.
— Я смогу его заинтересовать. Завтра я сам переговорю с ним. Не возражай, — сказал он, увидев, что я пытаюсь что-то сказать. — А теперь давай собираться.
Глава 16
Я открыто подъехала к особняку графини ле Шосс и отправила Джима доложить обо мне. Все честь по чести, как и принято у аристократов. Что— то надолго я забыла светские манеры, необходимость заставила вспоминать. Вернувшись, мой кучер сообщил, что меня ждут. «Давай, Диана, твой выход», — прошептала я себе.
Дворецкий пригласил меня в малую гостиную, в которой мы так любили сидеть и болтать с тетушкой. Я неспешной походкой вошла и огляделась.
Очарование этого места, вместе с предательством тетки, ушло от меня. Раньше здесь все казалось родным и милым: мое любимое кресло у сервировочного столика, в которое я любила залезать с ногами; портрет на стене напротив этого кресла, на котором изображены мы с родственницей вместе в одинаковых лавандовых платьях и с одинаковыми прическами. Тетушка на нем — чудо, как хороша! Ведь лавандовый цвет так идет к ее глазам. А я смотрелась этакой малышкой с пухлыми щеками и оттопыренными губами. Раньше этот портрет меня радовал, напоминая о счастливом детстве. Сегодня, он показался мне неуместным.
Тетя сидела в своем кресле, попивая, как всегда, коньяк. Напротив нее в «моем кресле» устроился ле Мор.
Я ослабила свою походку, сделав ее нерешительной и робкой. Затравленно глянула на обоих, как бы неосознанно потеребила локон (эту мою привычку в минуты крайнего волнения тетушка хорошо знала), и, обреченно вздохнув, тихим голосом произнесла:
— Я хотела поговорить с вами, тетя.
Сообщники обменялись веселыми взглядами. Теткин, как бы сообщал своему любовнику: «Я же говорила…..»
— Проходи, Диана. Присаживайся, где удобно. Извини, твое кресло занято, я не ждала тебя…г-мм… так скоро. Выпьешь чаю? Или вина? Коньяк не предлагаю, знаю, что откажешься.
— Почему же? Неизвестно, что вы мне в чай намешаете, поэтому я выпью вашего коньяка и из вашего бокала, мне необходимо подкрепиться, я волнуюсь и неважно себя чувствую. Надеюсь, этот напиток стоит тех похвал, что вы ему все время возносите?
— Стоит, стоит, не сомневайся, — тетка заулыбалась. — И не заметишь, как станешь его преданной поклонницей.
— Тогда распорядитесь принести замену.
Сама я подошла к столику и забрала бокал у графини. Она лишь хохотнула весело, ле Мор фыркнул, а я чинно уселась на кушетку напротив этой сладкой парочки.
Графиня затрезвонила в колокольчик, прибежала ее служанка, принесла еще один фужер. Я демонстративно разглядывала потолок и соображала, как действовать дальше. Наконец, все условности были соблюдены. Мы, как три собутыльника в тесной дружественной компании, потягивали коньяк и улыбались друг другу. Правда, молча. «Тяни паузу, Диана», — вспомнилось мне. Я и тянула.
— Нравится? — первой не выдержала тетка.
— Нет, не нравится, — сказала я, думая о сложившейся ситуации.
Хорошо, что ле Мор здесь, надеюсь, у Родстера не будет проблем с обыском в ванной. А паузы надо тянуть подлиннее, пусть у моего сообщника будет больше времени.
— Ничего, еще распробуешь, — хорошему тетиному настроению можно было только позавидовать. — Что ты хотела мне сказать?
— Вы теперь во все наши разговоры будете посвящать графа ле Мор?
— У меня нет секретов от будущего мужа.
— Даже так?
— Да, милая племянница. Я выхожу замуж. Будешь хорошо себя вести, приглашу на церемонию
Во время этой словесной перепалки, я смотрела на графа. Ни один мускул не дрогнул на его холеном красивом лице. Он еще не подал ни одной реплики, только неотрывно смотрел на меня, тщательно изучая нелепую букашку в моем лице. Я вздрогнула, мне с стало неуютно от его горящего взгляда. «Надо как-то разозлить его, — подумалось мне. — В подземелье граф был красноречив, не остановишь».
— А граф точно жениться на вас, тетя? Ведь мой Источник он уже получил. Не боитесь, что обманет?
Слова возымели действие! Еще какое! Граф презрительно усмехнулся, тетка вскинулась и противно зашипела:
— А вот это уже не твое дело, милочка. Не пошла бы ты… домой.
— Успокойся, Ви, — глубоким голосом проговорил ле Мор. — Змея злится. Пускай капает ядом, но если она все-таки пришла, давай сначала выслушаем ее и подумаем, можем ли мы что-то сделать для нее?
«Вот это поворот! И это после того, что они со мной сотворили? Я еще и змея? Право слово, с больной головы на здоровую. Все, Диана, давай уже поиграем! Как там Род говорил — «сломленная и жалкая»? Ну, хорошо, господа!»
Я начала сжиматься в размерах: втянула голову в плечи, подпустила дрожи в руки, опустила голову. И опять я увидела себя как бы со стороны: вот сидит несчастная девица, не знающая, куда поставить бокал с коньяком; вот у нее начинают дрожать губы, а дыхание сбивается, и она отчаянно пытается восстановить его. Закусила губу, несколько раз прерывисто вздохнула, на своих визави старалась не смотреть. Вдруг, раскусят? Тетка знает меня, как облупленную. Помоги мне, Господи! Несмело прокашлялась:
— Я ушла из театра, — начала я, — последний спектакль еле-еле отыграла. Вы были правы, граф — сил, которые у меня остались, не хватает на превращение и поддерживание личины. Я пью восстанавливающие настойки, но толку пока мало, и сколько времени пройдет до полного восстановления организма, неизвестно. Тетя, я никогда не делала вам плохого. Если честно, до сих пор не понимаю, за что вы со мной так? — Наконец, одинокая слеза повисла на моей реснице.
Тетка картинно выгнула брови и, явно рисуясь перед графом, протянула:
— Ди! Я же тебе объяснила. Ты жуткая эгоистка. Я, я, я.… А я? Я что, должна похоронить себя заживо в угоду тебе?
— Нет, тетя, простите, — я умоляюще сжала руки, и пока тетка не успела меня остановить, продолжила почти скороговоркой, — если бы я знала, что вы безответно были влюблены в папеньку, а он вас отверг…
Тетка полувесело — полупьяно хихикнула:
— Что? Решила меня уесть при будущем муже? Хочешь показать, что я никому не нужна? Не старайся. Твой папенька — скорее исключение из правил. Один эпизод ничего не значит, другие мои поклонники не обижались и бегали за мной толпами.
Я непроизвольно брезгливо сморщилась:
— Граф не хотел подбирать объедки
