Новые мосты - Галина Дмитриевна Гончарова
– Меня другое злит. – Адриенна обхватила себя руками за плечи и поглядела на Марко испытующе. – Ты же понимаешь, что Леонардо за мной… ухаживал?
Марко фыркнул:
– Допустим.
– Допустим? Ты считаешь, что это было игрой?
– Почему нет, Риен? От тебя здесь зависит многое, если бы ты ему стала больше доверять, если бы влюбилась…
– Деньги?
– Рано или поздно все упирается в деньги и власть.
– Ты становишься циничным, Марко?
– Нет. Я взрослею.
Адриенне оставалось только развести руками. Может быть, Марко и взрослел. А она?
Ей сейчас было…
– Мне не больно. Но я злюсь, потому что едва не поддалась на подлые уловки. Потому что букеты для меня составляла Анна. Потому что Леонардо – подлец и мразь. А мой отец виноват в том, что он здесь появился.
– Ты злишься на отца?
– Нет. На себя. И от этого совершенно не легче.
Марко вздохнул. Подошел к Адриенне, коснулся ее руки:
– Ты держись, сестренка. Правда…
Адриенна даже улыбнулась. Хотя и одними губами.
– Обещаю. Я держусь.
Марко вышел. Адриенна подошла к окну.
Гнев, боль, ярость, осознание, что она могла опоздать…
И вот уже внутри девушки разворачивается черный сухой вихрь. Крутится, бесится, не находит себе выхода…
– НЕНАВИЖУ!!!
То ли крик, то ли вой…
Но это позволяет выплеснуть ярость из самых глубин души. И Адриенна постепенно успокаивается. Но зато портится погода.
Ночью будет ветер, в лесу поломает деревья, взмутит реку, помнет посевы…
А утром все прекратится.
Выглянет солнышко, и Адриенна вспомнит, что жизнь продолжается. И наличие в ней одного подонка ничего не меняет. Подонков много. Жизнь – одна, и ее надо ценить.
* * *Стефан Бароне, отец Анны, держал коров на молоко. Делал сыры, масло…
И совершенно не ждал, что к нему во двор заедет разъяренная (не особенно, но сейчас это было необходимо) дана с четырьмя стражниками за спиной.
– Стефан…
Голос Адриенны не предвещал ничего хорошего. Как и хлыст, который трепетал в ее руке. Как и взгляд, и то, что она даже спешиться не соизволила. Но сложно устраивать кому-то разнос, глядя снизу вверх. Можно, но лучше не напрягаться.
– Дана… какая честь…
Стефан поспешил поклониться.
СибЛевранов он ценил. Его отец пришел сюда в поисках лучшей доли, и Стефан не уставал благодарить родителя за принятое решение. Он отлично помнил, как из них выжимали соки у прежнего дана. Сколько ни заработай – все отдашь и еще должен останешься.
Ему лет пять было, когда пришлось с земли срываться, и он все преотлично запомнил. Такое не забывается, равно как и холод, голод, нужда…
СибЛевран принял их, как и многих других, дан не душил налогами, а жить на земле можно, если есть голова и руки.
Но почему дана так нехорошо смотрит?
– Стефан, а где твоя дочь?
– Анна?
– У тебя их несколько?
– Нет, дана… что вы… сыновья сейчас ищут. Запропала, непутевая!
Адриенна сверкнула глазами:
– Стефан, скажи мне, ты не был в курсе ее шашней с даном Манчини?
Стефан невольно потупился.
Ну… с одной стороны, возразить было боязно. Это – дан! А Стефан отлично помнил, как наложила на себя руки его старшая сестра, когда над ней такие молодчики поизмывались…
С другой… Анна все одно загуляла, а так, может, хоть польза какая будет?
Адриенна хищно улыбнулась:
– Могу тебя поздравить. Ты скоро станешь дедом.
– Дана!.. – так и охнул Стефан. – Да как же ж… да что ж… она что…
Выразить свои чувства словами он так и не смог. Анна что, пошла к дане? В замок?!
Ну, он ее… он ей… неделю на задницу не сядет, дрянь такая!
Адриенна покачала головой. Покосилась на стражников, но те были далековато. Ладно, все одно узнают… а с падре она сама поговорит.
– Твоя дочь едва смертный грех не совершила. Она себя жизни лишить хотела.
– Дана!
– В воду бросилась, мы ее вчера выловили.
Стефан где стоял, там и сел. Как-то сразу и сестра вспомнилась, и почерневшая от горя мать, и отец, который понимал, что даже справедливости не добьется… что он против дана?
И Анна.
Дура, конечно! Но дочка ведь! Родненькая, кровиночка…
Адриенна только головой покачала. Вот почему, почему некоторых надо лопатой по башке треснуть, чтобы дошло? Сразу нельзя по-человечески с родными? Но с коня спрыгнула. И даже соизволила Стефана по плечу потрепать.
– Успокойся. Жива она, здорова и сейчас в замке. И ребенок жив.
Стефан действительно перевел дух:
– Дана, а что ж… как тогда…
– А вот так, – прищурилась Адриенна. – Ты мне скажи: жених-то у нее был? До этого… козла?
Стефан задумался.
– Вроде как молодой Тоцци на нее поглядывал. Но теперь уж вряд ли… им шлюха в семью не надобна…
Адриенна только головой покачала. Ну что за люди, а? Небось как сам гулять, так не в укор! И сейчас… не Леонардо осудил, а дочь. Хотя вины там как бы не обоих поровну.
Леонардо было плевать на девчонку и возможные последствия. Анна надеялась, что все обойдется. Ну и… поженить бы их, да не получится. А жаль, очень жаль.
– Раз оступиться – бывает. Ты мне еще скажи, что ни разу от жены налево не сходил!
Стефан вильнул взглядом туда, где подходила уже супруга:
– Ни разу, дана!
И, главное, так честно смотрел… вот сразу взять и поверить!
Адриенна только головой покачала:
– Стефан, ты подумай. Приданое я за нее дам, все ж не чужие теперь. А вот парня надо хорошего, чтобы не гнобил ни ее, ни ребенка.
– Ребенка, дана?
Жена Стефана, тоже Анна, услышала часть разговора, и Адриенна, сжалившись, вкратце пересказала остальное. И поняла, что услышана.
Ньора Бароне, не особенно сомневаясь, кивнула:
– Знаю такого. Ньор Дарио Пагани.
– Пагани… – задумалась Адриенна. – Что же я про него слышала…
– У него своя ферма, овец он выращивает, стрижет…
– А, ньор Дарио! – Адриенна улыбнулась. – Согласна, человек он хороший. А не староват будет?
– Тут другое, дана. Мы с ним договоримся грех прикрыть. Вы ж не знаете, наверное, почему он не женат? Он в детстве паховую лихорадку перенес и детей с тех пор иметь не может.
Адриенна кивнула.
Знала она такое, жуткая болезнь, при которой человек бредил в горячке, опухал, если выше пояса, еще не страшно, а вот если ниже…[11]
Все. Детей не будет, хоть ты что.
– Знаю.
– Он и не женился поэтому. Не захотел бабий век заедать. Говорит, без детей бабе не жизнь, а если жена гулять будет, так я, мол, не смогу.
– А вдову какую взять? С детьми?
Ньора Бароне пожала плечами:
– Вроде как ладилось у него тут с одной, да потом она хвостом вильнула… Стефано! Поговоришь?
Стефано Бароне медленно кивнул:
– А что? И поговорю…
– И деньги хорошие, – елейным тоном подсказала Адриенна. – Три сотни лоринов в приданое Анне будет.
Супруги аж рот раскрыли:
– Дана?!
– Ой, мамочки, это ж какие деньжищи!
Адриенна погрозила пальцем обоим родителям:
– Я управляющего попрошу все прописать. Чтобы, случись беда, деньги при Анне остались. И лично из рук в руки мужу молодому передам. Под роспись. Ясно?
Родители дружно помрачнели. Судя по всему, уже прикинули, как половину отначить. А
