Увидимся в Новом Свете - Марьяна Брай
– Вот, губернатор оставил оружие там, где договорились. Все, мы готовы выйти рано утром. Сестры, что останутся здесь, проводят нас до схрона, и заберут оставшееся из него, – голос Малышки как всегда неожиданно я услышала позади.
– Ну и хорошо, Абигель, надеюсь, мы справимся, – я повернулась к ней и увидела, что она хмурится. – Что случилось?
– Все хорошо, только вот смотрю на тебя, и кажется, что ты вообще не должна быть здесь. Ты как попугай среди ворон… Я не знаю, как объяснить тебе, Элиза, но я со своей жизнью и при тех делах, что делала, никогда не была такой уверенной.
– Не придумывай. Просто я немного бесстрашнее тебя. А ты умнее. Поэтому мы все должны быть вместе. Представь, у нас будет свой поселок, где нам не будут приказывать, не нужно будет жить по чужим правилам. Сквонто решил помогать потому что мы хотим жить так, как живут индейцы.
– Думаешь, не найдется желающих, чтобы нам насолить, или захватить наше?
– Будут, но к тому времени мы оперимся, и все станем попугаями. Через наше поселение будет проходить путь от французских колоний вглубь континента. К этому времени у нас будет форт, а до этого мы будем копошиться как муравьи – незаметно для всех.
– Надеюсь, ты знаешь, что делать, – она взяла меня под руку и повела в дом.
– Да, я знаю, Клер знает, Сквонто знает. Нас много, и мы в тельняшках, Малышка!
– В чем?
– В полосатых рубашках! – я засмеялась, но она так и хмурилась, не понимая, что я имею в виду.
Вышли мы рано утром, за пару часов до рассвета. Перед тем как выйти, пока девушки завтракали, я в густой темноте пробралась к дому, где его часть стала тюрьмой. Решетка на окнах была крепкой, но то, что она крепилась к доскам, делало конструкцию смешной. В одном из окон горел масляный светильник. На деревянном топчане спал солдат. Соседнее окно было темным. Я стояла далеко, и меня трудно было бы рассмотреть изнутри. Прощай, человек, который напомнил мне, что я женщина. Надеюсь, больше таких не будет.
Возле схрона мы быстро рассредоточились и развязали наши рюкзаки. В тканевые мешочки, которые поделили между собой, мы разложили семена кукурузы, выбрали самые мелкие клубни картофеля, и разделили так, чтобы нести рюкзаки было не тяжело, по крайней мере сразу.
Сквонто вез инструмент в небольшой тележке, похожей на ту, с которыми бабушки ходят на рынок. За неделю до похода мне пришла идея, и я рассказала о ней Сквонто. Он так умело работал с деревом, что смастерить маленькие колесики оказалось для него ерундой. Я сделала тряпичную спинку и лямки, чтобы ее можно было нести на плечах там, где везти невозможно.
Малышка, Малкольм и Сквонто несли мушкеты. Те, кто хорошо стрелял, приторочили к рюкзакам луки и стрелы. Я, Малышка и Клер коротко остригли волосы и надели мужские вещи. Женские документы мы спрятали. Сейчас меня звали Джеймс Уилберт, мне было двадцать, как и Элизабет, скорее всего, я не был женат, и у меня не было детей. Я был моряком, и умер во время болезни. Джеймсу придется побыть живым несколько месяцев, а потом у него будет еще одна миссия, после которой его имя уйдет из истории, и его родственники так и не узнают, что умер он годом раньше.
Глава 34
Весна проникала во всё: лес пронизывали солнечные лучи, земля, нагретая за день, начинала парить, как только садилось солнце, запахи становились живыми, наполняя мир объемом, птицы с самого рассвета занимались свистом. Особенно хорошо это стало заметно через неделю пути, когда долина сменилась гористой местностью. Поднимаясь на взгорья вокруг открывался прекрасный вид.
Вчера весь день шел дождь, и, если первую половину дня, стараясь идти под деревьями, мы оставались хоть немного сухими, то после обеда дождь зарядил, превратился в пелену, затянувшую даже горизонт. Мы решили ставить палатку и пережидать этот дождь, иначе, к вечеру все промокли бы настолько, что спать в этой одежде станет невозможным, и просушить ее не получится.
Сквонто и Малкольм рубили лапник, мы быстро переносили его к месту, где планировали сделать навес. Несколько молодых сосен заострили с одной стороны топором и вбили в землю. Внутрь, на верх и по бокам уложили лапник, сверху накрыли паромасляной тряпкой. Перенесли туда весь наш походный багаж, разложили скатки и разожгли большой костер недалеко от входа.
– Целый день коту под хвост, – стенала Маргрет, которая на третий день так устала, что нам пришлось замедлить шаг. После пятого дня пути у нее открылось «второе дыхание», и дорога стала веселее – мы начали проходить не меньше минимума, который и планировали в самом начале. Маргрет становилась другой – меньше придавала значения молитве, а больше – дороге, экономии сил. Говорить она стала проще и больше не вздрагивала от редких скабрезных шуток Малышки и Барбары.
– Ничего, Маргрет, сегодня отдохнем, а как только закончится дождь, мы все наверстаем. У вас отлично получается, и мы даже не задерживаемся. Сейчас мы придумаем какую-нибудь игру, и поиграем до темноты. Спать ляжем как стемнеет, а рано утром, если не будет сыро, выйдем быстрым шагом.
– У нас нет ни карт, ни костей, во что здесь играть? – пробубнила Малышка.
– Пока закипает вода в котелках, я могу рассказать вам сказку, что придумала недавно, – решила рискнуть я и продолжила шепотом: – В одном городе жил мальчик, обычный мальчик, просто родители его умерли, и жил он у приемных. Звали его Гарри Поттер…
– Джоан хлеба лишаешь, Элиза… – тихо прервала меня Клер.
– У нее голова большая – еще придумает. Там столько серий! Нам идти еще хрен знает сколько, так что, слушай, и не перебивай, – огрызнулась я на Клер.
Два дня шел дождь, и я прокляла Гарри вместе со всей его академией, потому что стерла язык, красочно описывая все, что происходило с мальчиком, наделенным магией. Когда я начинала засыпать, меня тыкали в бок и просили продолжать. Даже Сквонто слушал, открыв рот.
– Ура, дождь закончился, – я крикнула так, что птицы шумно вспорхнули с деревьев, эхо раздавалось в горах очень долго.
– Элиза, я больше не могу тебя слушать. Скажи, что у тебя болит язык, потому что Гарри в твоей интерпретации – это неуважение к литературе, – из шалаша, шикая на меня выползла Клер. – Все,
