Счастье в Апреле - Елена Владимировна Вахненко
Декабрь демонстративно удивился:
–Разве я угрожал? Просто дал добрый, хороший совет.
–А почему вы спрашиваете? – впервые за вечер подал голос тот, кого назвали мужем Милады. И вот он действительно говорил с угрожающими интонациями – хотя те и не шли его облику, не сочетались с молодым белокожим лицом. Тем не менее, парень свел брови и как мог зло добавил: – Вы собирались обижать ее?
Этот вопрос, казалось, смутил королеву. Она поджала губы и с деланным безразличием повела плечом:
–Вовсе нет! Просто я не люблю, когда мне угрожают, понимаете?
–Этого никто не любит, – согласился Декабрь. Он смотрел на Ее Величество не как на королеву, а как на некий занятный музейный экспонат. И ту, привыкшую к почтительному и льстивому обхождению окружающих вне зависимости от их истинного отношения, подобное ироничное пренебрежение, мягко говоря, задевало… Она уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь резкое, но ее в очередной раз опередила Мариза.
–А что будет с теми, кто начнет… ммм… обижать вашу протеже? – поинтересовалась она с отстраненным любопытством. Поймав раздраженный взгляд Апреля, она рассмеялась и подняла раскрытые ладони, словно защищаясь: – Я спрашиваю чисто гипотетически. Мне, как и Ее Величеству, не нравится слышать угрозы в свой адрес… хотелось бы знать, как вы их обосновываете.
–Теперь Милада под нашей защитой, – просто пояснил Декабрь, ничего не добавив к этим словам, будто уверенный, что они сами по себе разъясняют ситуацию. – Этого достаточно.
–Как мило! – натянуто улыбнулась регентша, сузив глаза. И молча следившей за разговором Миладе сделалось не по себе при мысли, что она только что обзавелась опасным врагом в лице сей госпожи…
–Я и сама могу себя защитить! – тонко выговорила девушка, отчаянно храбрясь и рисуясь, скорее, перед самой собой. – Я… я не боюсь.
–Тебе не придется ничего делать самой, – сердито возразил Апрель и властно ее обнял за плечи. – Ты с нами. Всегда. И бояться тебе совершенно нечего.
Она взглянула на него с благодарностью и каким-то сентиментальным упоением, придавшим ее лицу трогательное и романтичное выражение… Карл брезгливо поморщился, и его сестра, хотя и женщина, была вполне с ним солидарна. Оливер же грустно вздохнул и отвел глаза. Он стоял в стороне ото всех, печальный и молчаливый, и старался не привлекать к себе внимания. Будь его воля, он бы вообще немедленно удалился… подальше от Милады и ее неожиданного супруга, такого молодого и такого нестерпимо ей… подходящего, что ли? Они, казалось, составляли идеальную пару, и Оливеру от этой мысли было больно… и еще больнее из-за того, что Милада совершенно забыла о существовании своего недавнего друга, даже ни разу не взглянула в его сторону. Беспечная юность!..
–Я хочу немедленно завершить этот, с позволения сказать, праздничный вечер и отправиться домой! – заговорила снова королева, окончательно потеряв терпение.
–Поблагодарив вас за гостеприимство, конечно, – торопливо вставила куда более мудрая Мариза, искоса глянув на хозяина вечера.
Тот нисколько не огорчился, только пожал плечами и с улыбкой сказал:
–Конечно! Как вам будет угодно. Если найдете сани… и, разумеется, дорогу назад.
Изабелла с тревогой переглянулась с Маризой и на сей раз охотно предоставила инициативу своей мачехе.
–А разве вы не одолжите нам сани? – не замедлила воспользоваться этим правом женщина. – И… провожатого?
–Сани? Провожатого? – как будто удивился Декабрь, качая головой, и с улыбкой переглянулся с братьями. – У нас нет саней…
–Но как же! – нахмурилась Мариза и огляделась. – Я видела роскошные сани… да вон же они!
Упомянутые сани, запряженные изящными белыми лошадьми, действительно ожидали своих пассажиров, – и регентша не могла найти причину, почему бы этими пассажирами не стать им. Однако Декабрь и его братья, кажется, придерживались иного мнения.
–Эти сани принадлежат леди Миладе, – холодно сказал Апрель, опередив своего старшего брата.
–Вернее, нам двоим, – с улыбкой поправила молодого супруга девушка, прильнув к нему. – Это свадебный подарок.
–Ни черта себе подарок, – не выдержала Эстер, от изумления высказавшись совсем не в духе леди.
Никто, впрочем, не удивился и даже не осудил красотку, возможно, даже не расслышал ее эксцентричного восклицания. Взгляды гостей были прикованы к чудеснейшим саням, сейчас особенно прельстительным, казалось, олицетворяющим собою надежду вернуться обратно – надежду, которую многие успели потерять.
–И в чем проблема? – надменно спросила королева. – Пусть отвезет нас!
–Попросите, – посоветовал Декабрь. – Может, и отвезет.
Изабелла изумленно воззрилась на него, явно полагая, что ослышалась.
–Я? – повторила она вопросительно и негодующе. – В каком смысле – попросите?
–А вы не умеете просить?
–Мне незачем! Все и так принадлежит мне… всё, понимаете?
–Всё принадлежать не может, – мягко возразил Декабрь.
–Ну, в этом королевстве, я смею надеяться, мне принадлежит всё, – холодно подчеркнула Изабелла и оглянулась на Майкла, ища его поддержки. Юноша угодливо кивнул, подтверждая справедливость ее слов, и ободренная государыня продолжала увереннее: – Думаю, вы не будете оспаривать мое утверждение?
–Не буду, – кивнул Декабрь. – Но этот лес… он не входит в состав чьего бы то ни было королевства. Он наш, только наш. И все наши дары принадлежат лишь тем, кому даны. В данном случае – Миладе.
–Вот еще! – возмутилась Изабелла, выпрямляясь. Глаза ее гневно сверкали. – Неслыханная наглость!
–Возможно… – пожал плечами глава вечера. – Тем не менее, я говорю, как есть.
–О Господи, Изабелла! – не выдержала Мариза, вместе с остатками терпения потеряв и наносную учтивость. – Нужно всего лишь попросить! – регентша обернулась к Миладе и, изобразив на красивом лице вполне правдоподобную улыбку, очень вежливо осведомилась: – Дорогая, вас не затруднит оказать нам любезность и довезти до резиденции? Я лично буду весьма признательна!
Милада, невольно тронутая (Мариза умела очаровывать!), хотела ответить утвердительно, однако Апрель на правах мужа сжал ее локоть и жестко сказал:
–Нет! Мы благодарны вам за ваши слова, мадам, но просить должна королева.
Воцарилась тишина, все смотрели на Ее Величество. А государыня, гордо вскинув подбородок, хранила надменное молчание.
–Миледи… – позвал Майкл. И хотя говорил он совсем тихо, в окутавшей поляну звенящей тишине этот осторожный шепот прозвучал очень отчетливо. – Миледи, пожалуйста…
–Что “пожалуйста”?! – не потрудилась понизить голос Изабелла. – Я не буду просить!
–Но почему?! – с отчаянием спросил поэт, тоже перестав шептать. Все и без того, затаив дыхание, слушали их. – Что такого особенного в том, чтобы попросить?!
–Я… я не умею. Не умею просить.
Признание было неожиданным и немного неловким. Казалось, Изабелла и сама лишь сейчас осознала столь существенный пробел в собственных способностях. Умение просить представлялось чем-то естественным, свойственным каждому живому существу… неужели не каждому? Или короли и правда стоят
