Леди травница - Свечин
– Вы и такое можете? – я откинула голову на его плечо и не отрываясь смотрела ввысь. Казалось, само небо оттягивает на себя эхо жуткого сна.
– Для тебя я могу все, Мари, – обыденно и даже немного устало произнес он, словно легкого утра желал. – Ювелирная работа, если честно, и потребуется твое согласие. Так ты согласна? – после моего молчания позвал лорд-канцлер.
– Вы опять сможете прочесть все мои мысли до единой?
– Я и так их знаю – у тебя на лице все написано, а еще чувствую каждую твою эмоцию, – напомнил менталист. – Моя магия настроилась на тебя и никак не хочет поддаваться, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить интенсивность восприятия, – он был предельно откровенен, за что я была благодарна. Ведь никто не мешал лорд-канцлеру соврать, чтобы помочь мне сделать нужный ему выбор.
– Хорошо, – спустя вечность произнесла я. Мы молча смотрели в небо, наблюдали как огромный шар в который раз бескомпромиссно идет к покорению своей вершины, и, казалось, за это время вопрос, повисший в воздухе, легко можно было забыть, но лорд Вестон никогда не упускал ничего, что меня так или иначе касалось. – Я согласна. Но что бы вы ни прочли в моей голове, знайте: я никогда не буду ничего обещать помолвленному мужчине.
– Это меньшая из наших трудностей, Мари, – невесело хмыкнул лорд. – Повернись ко мне спиной и закрой глаза, – я повиновалась, села, как он просил, и почувствовала чужие теплые пальцы у себя на висках. Кожа на их подушечках была чуть шершавой, но это не воспринималось как что-то неприятное. В нашем северном путешествии мы все были далеки от лоска, столь необходимого в столице. Казалось, мы были чище и правдивее, ближе к самим себе. Таким, какими нас задумала природа, а не таким, какими диктовало нам быть современное искушенное общество. Лорд Вестон сначала прошелся легкими массирующими движениями по всей моей голове, а когда я достаточно расслабилась и доверилась его рукам, шепнул: – Готова?
– Да, – промычала я, выныривая нехотя из приятных ощущений, и поняла: вопреки всему я снова ему доверяю.
Отложила эту мысль на потом и сосредоточилась на движениях рук Его Светлости. И сама не заметила, как легкий озноб начал подниматься от позвоночника вверх к шее, а после принялся довольно чувствительно сверлить затылок.
– Ш-ш-ш, – не дергайся, прошептал на ухо менталист и продолжил массировать мою голову. – Знаю, что неприятно, но нужно потерпеть, я уже почти закончил.
И действительно скоро стало легче. Я расслабленно выдохнула, а лорд Вестон убрал руки из моих коротких волос, пододвинул меня ближе, заставив опереться спиной о свою грудь, и обнял двумя руками за талию.
– Может голова поболеть немного, но я старался действовать как можно мягче.
– Спасибо, – не нашла я для него других слов, и от этого сделалось стыдно за саму себя. Ведь я чувствовала, как подрагивали его руки, как углубилось дыхание, как напряглось его тело – тонкая магия не далась менталисту даром. Действительно аккуратная, ювелирная работа, если учесть, что от вмешательств в структуры головного мозга люди обычно превращаются в овощи, только и способные, что пускать слюни. Я ведь своими глазами это видела, когда лорд-канцлер приводил в исполнение приговор целителю, который похитил меня. А у меня из последствий – небольшая мигрень.
– Не трави себя больше снотворным, – был мне короткий ответ.
До самого подъема мы так и просидели обнявшись. И хоть я понимала, что такое поведение противоречит моим же собственным словам и твердым намерениям, отказаться от этого волшебного утра, разделенного только на нас двоих, не смогла. Какая же я слабая! Слабая-слабая Мари. Такие не выигрывают войну, таким вообще не место на передовой…
– Не надо, Мари, – шепнул лорд Вестон. – Я не встречал никого сильнее и мужественнее тебя. Ни один из моих воинов на самом деле не сравнится с тобой по силе духа. Кажется, сегодня моя любовь к тебе перешла на новый уровень, хотя я был абсолютно уверен, что дальше уже некуда. Когда мы разберемся с войной, а заодно и с этим законом, что мешает нам быть вместе, я сделаю тебе предложение еще раз. И если ты откажешься, отпущу тебя. Не стану принуждать или настаивать – я понял, что есть такие испытания, которые способны убить даже самую сильную и чистую любовь. А если случится так, что ты предпочтешь мне одного из мальчишек – Ирвина или Эдрика, я не буду мешать. Но пока я чувствую любовь в твоем сердце, Мари, я не перестану за нас бороться.
– Дрейк… – выдохнула я и судорожно прижала пальцы к губам. Ответа, достойного этих слов, у меня не нашлось, и я повторила растерянно: – Дрейк…
Он сжал меня сильнее – до хруста в ребрах, и так мы продолжили сидеть, пока время завтрака не пришло. Я отправилась умываться к ручью, а лорд-канцлер – раздавать указания. Ничто на его лице не свидетельствовало о том, что только что мы пережили очередное небольшое потрясение только для двоих.
И снова мы двигались. Пейзаж почти не менялся, и мне начало казаться, что мы ходим по кругу, конца и края которому никогда не наступит. На самом деле мы перемещались скорее причудливыми зигзагами, как подсказывала моя магия, а лорд-канцлер не возражал. Чудесным образом мне удавалось миновать все ментальные ловушки, разбросанные по территории Свободных земель умельцами из племени Авари.
– Эти Авари, они такие сильные маги? – наконец догадалась спросить я. – Почему вы вообще думаете, что они смогут победить драконов?
– Да, ты права, их магия очень сильна. Если у кого и получится дать отпор летучим змеям, то только у Авари.
– А с какой стати им помогать нам? Тут, на Севере, они в безопасности.
– Мне есть, что предложить им, – загадочно хмыкнул лорд Вестон, но раскрывать все карты не стал, и я знала, что продолжать допытываться до истины бесполезно.
За этот день, что за исключением обеда я провела в объятиях лорд-канцлера, он стал мне еще ближе. Проник под кожу, в голову, а его такой знакомый запах окружил, окутал и забился в нос. Мне нравилось им дышать, хоть я и напоминала себе про бал, помолвку и непозволительно долгую разлуку. Каким-то образом против моей воли лорд-канцлер умудрился вернуть жизнь моим чувствам к нему, которые я старательно заморозила. Лед начал таять, будто среди этого холодного северного лета в моей душе наступила весна.
