По эту сторону любви (СИ) - Олла Дез
Я медленно приходила в себя лежа на груди у мужа на полу в номере гостиницы. И только тут до меня дошло, что вообще-то день и в любой момент мог кто-то войти. Да и до спальни мы не добрались. Так что надо бы вставать. И потом, кажется, у нас прием вечером? Словно прочитав мои мысли, Рихард лениво произнес.
— У нас ужин в городской ратуше и дипломатический прием по поводу налаживания торговых, экономических и деловых связей. Нам надо быть.
— Будем. Сколько у меня времени?
— Уже нет. Ты припозднилась из музея, а потом доказывала мне, как я не прав. Так что совсем нет, — флегматично поведал он, и не думая подниматься с пола.
— Рихард! Вставай, давай! Хватит разлеживаться! У нас прием! — и я поспешно встала с него и огляделась.
— Подождут, — лениво ответил мне муж.
Нда. Разрушения были приличные. Платье на мне еще держалось, но лиф был порван. Нижняя юбка тоже сильно пострадала, а нижнего белья я не наблюдала вовсе. У Рихарда дело обстояло не лучше.
— Рихард? Это твой номер? Ты не мог бы одеться и помочь мне? Мои вещи в другом номере и мне до него дойти надо — сказала, безуспешно пытаясь что-то сделать с порванным лифом платья.
А этот, с позволения сказать, муж, лениво перевернулся на бок, подпер голову рукой и, глядя на меня снизу вверх, заявил.
— Это наш номер. И вещи твои в спальне. Вон та дверь. Я не собирался в любом случае сегодня ночевать один.
— Ах, ты…
— Это ты на меня первая напала!
— Ну, конечно! Ладно. В любом случае вставай. Мы хоть и гости, но не хорошо заставлять себя ждать!
На прием мы опоздали, но не критично.
Народу было много, к нам постоянно подходили, обсуждали с Рихардом договора, поставки, договаривались о встречах. Его секретарь тенью следовал за нами то и дело внося записи в блокнот. В середине приема заиграл оркестр, и начались танцы. И меня даже, о чудо, отпустили потанцевать с молодым газтером. Он сильно краснел и смущался. Наверное, поэтому и отпустили.
А вот когда я вернулась после танца к Рихарду, на него было страшно смотреть. Его лицо напоминало грозовую тучу. Брови были нахмурены, глаза метали молнии, а руки были сжаты в кулаки. Даже я испугалась. И в первый момент не поняла, что мне делать. А вот остальные шарахались от него. Стоящий перед мужем Мэтр трясся как лист на ветру. Я быстро взяла себя в руки и, подойдя к Рихарду, взяла обеими ладонями его руку, сжатую в кулак. Прижалась к нему, подняв лицо, заглянула ему в глаза, и тихо спросила.
— Рихард, что случилось?
— Нам нужно идти. Я по дороге тебе все расскажу, — он обнял меня одной рукой и быстро направился на выход из бальной залы.
Он помог мне сесть в машину и резко приказал водителю.
— Гони на место происшествия.
Водитель воспринял приказ близко к сердцу, потому что мы буквально полетели от городской ратуши, в которой проходил прием по городским улицам.
Рихард молчал, только сжимал губы и скрипел зубами. Я не лезла с вопросами сейчас, понимая, что это бесполезно. Добрались мы быстро, так что мое решение не пытать Рихарда вопросами полностью оправдалось.
Мы остановились рядом с обычным домом, на обычной не примечательной улице. Примечательно было только наличие большого количества зевак и полицейских машин. Мы вышли из машины и Рихард решительным шагом направился к дому, держа меня за руку.
Толпа перед домом расступалась перед нами, чему способствовало наличие троих громил по бокам и суровый вид моего мужа.
Мы вошли в дом, и первое, что мне бросилось в глаза, это пятна крови. Много крови. И запах. Так пахнет смерть, если у нее есть запах. В запахе было много составляющих, но я отчетливо поняла, что именно так смерть и пахнет. Мне не хотелось идти дальше в следующие комнаты. Но Рихард продолжал держать мою руку. И если он привел меня сюда, значит это действительно необходимо. А я решила доверять мужу.
Мы прошли еще две комнаты, в каждой были полицейские. Пока не дошли до открытой настежь двери в спальню. Дверь не просто была открыта. Её снесли, выдрали с корнем. Мой перепуганный мозг автоматически фиксировал детали, а вот глаза расширились от ужаса.
На кровати лежало два тела. Вернее то, что от них осталось. Кровь. Всюду была кровь. И белокурые волосы, разметавшиеся по кровати. Две девушки с длинными белокурыми волосами. Их не просто убили. Их растерзали.
Я успела бросить только один взгляд на кровать, но и этого мгновения мне хватило с лихвой. Рихард быстро развернулся и прижал мою голову к своей груди.
— Прости. Я не представлял, — А потом он спросил у кого-то за моей спиной: — Где он?
— Ваше сиятельство, вы не туда прошли. Вам в кабинет, — послышался голос одного из полицейских.
Он, все также прижимая меня к себе, решительно двинулся вглубь дома. Мы в сопровождении полицейского дошли до двери кабинета, и полицейский, постучав, распахнул её перед нами.
— Акке! — рванула я мальчику, вырвавшись из рук Рихарда.
— Ваше Сиятельство… — попытался меня остановить поднявшийся из-за стола полицейский, но попробуй остановить ураган.
— Ты цел? Акке!
— Я цел. Это не моя кровь, — глухо ответил мне подросток.
— Мне нужны факты. По существу и кратко, — Рихард повернулся к стоящему за столом полицейскому.
Еще двое стояли рядом с сидящем на стуле Акке, вытянувшись в струнку.
— Соседи услышали крики и шум. Крики были ужасны, и они вызвали полицию. Зеваки столпились у дома, и за все это время никто не входил и не выходил. У нас есть показания. По приезду нами был обнаружен Акке Айварс Харлинсон. Он единственный в тот момент находился в доме, — отчитался полицейский.
