Избранная. Будь нашей женой (СИ) - Новикова Татьяна О.

Мужчина поднял голову, злобным взглядом смерил меня и готовился сказать какую-то гадость — его белесые губы искривились, — но затем он выдохнул:

— Рина… не может быть…

Если честно, я сама не верила, что дошла.

***

Александр дэ Горн не думал, что новость о пленении Макса так сильно его подкосит. За месяцы жизни с Екатериной он справился с ненавистью и научился относиться к нему отстраненно, а теперь даже восхищался отвагой младшего брата. Но их отношения всегда были натянутыми, с самого детства, когда отец стравливал сыновей между собой безобидными вроде бы фразами.

«Как жаль, что не он родился моим первенцем».

«Тебе придется побороться с Александром за титул лучшего дэ Горна».

«Ты хорошо пытаешься, сынок, но тебе никогда не стать великим магом — потому Максимилиан всегда будет на шаг впереди».

«Ты разочаровал меня, в эти моменты я рад, что у меня два сына».

Долгие годы Александр пытался доказать свою нужность, поэтому, когда отец сообщил ему о народных настроениях и своем желании встать во главе революции, он согласился без промедления. Его и самого не устраивало то безвластие, которое творилось в стране. Войска нищали и уже не могли отразить атаку извне, простолюдины платили неподъемные налоги, зато императорские прихлебалы ежедневно пировали до заворота кишок.

Но тот, первый раз, закончился нелепым провалом. Предательством в своих же рядах. Трусостью людей, которые клялись пойти до конца.

Ну а дальше — долгое заключение, сжигающая дотла ненависть… и хрупкая девушка, заставившая закостеневшего Александра смягчиться.

Почувствовать себя живым как никогда.

Ради неё Александр был готов пойти до конца.

А теперь Максимилиана схватили. Непонятно, расколол ли его Рейнольд, но младший брат за решеткой, и одним богам известно, что с ним вытворяют подпевалы императора.

Нужно было спасать его… или действовать по начертанному плану, переступив через свое желание помочь брату.

Александр возвращался в дом поздним вечером, двое суток проведя без сна и отдыха. Нужно поговорить с Екатериной. Конечно же, она места себе не находит, и он должен защитить свою маленькую девочку от дурных фантазий.

Они скорректируют сценарий наступления и достанут брата из императорских лап. Пусть не сегодня и не завтра, но в ближайшее время — непременно.

Внезапно Александр понял, что в последнее время всё чаще думал «мы», подразумевая их троих. Только так, без деления на "мы и Максимилиан".

— Екатерина…

Дом пустовал, только беспорядочно лежащие вещи намекали: она неистово злилась всё то время, что Александр «просиживал штаны» с военачальниками и лордами земель. В ней клокотало отчаяние, она пронеслась ураганом по комнатам, не снеся разве что стены.

— Давай поговорим!

Девушка не отозвалась.

В доме её не оказалось.

Сердце болезненно сжалось, и надежда на недолгий сон перед очередным тяжелым днем рассыпалась вдребезги.

Срочно были созваны все без исключения.

Её искали всю ночь, до самого утра прочесывали леса, словно Екатерина могла, как маленькая девочка, сбежать в чащу и заблудиться там. А когда солнце окончательно умостилось на небесном троне, Александру сообщили:

— Её одежду нашли на берегу реки.

…Платье наполовину занесло песком. Туфельки стояли рядом, носок к носку, пятка к пятке. Чулки были спрятаны под юбку. Екатерина раздевалась не впопыхах, она аккуратно складывала вещи перед тем, как снять их с себя. Все украшения, даже нательная цепочка убраны в кармашке платья.

Ни прощальной записки, ни объяснения.

Ночью безумствовала непогода, и никаких следов, разумеется, не нашлось. Только одежда, сиротливо лежащая у кромки воды. Сомнений быть не могло. Стихия поглотила маленькую Екатерину, сожрала её без остатка.

Стоящие позади Александра соратники понуро опустили головы.

— Мои соболезнования… —  сказал лорд Эдвин.

— Крепитесь, — поддакивали ему остальные.

Мужчина, не отвечая, думал, наблюдая за неспокойным течением и белоснежной пеной, которую прибивало к берегу.

Екатерина не любила носить юбки, предпочитая брючные костюмы (ох, эта неправильная российская мода). Например, платье, валяющееся перед Александром, ей подарили уже тут (один из лордов привез в качестве дара невесте будущего правителя), и она ни разу его не надела, называя громоздким и неудобным. Да и зачем было бежать к реке? Чтобы утопиться? Зачем было переодеваться, нацеплять на себя неудобные туфли, чтобы тут же снять их и аккуратно поставить у воды?

Екатерина не перенесла известия о Максе?

Их девочка, которая готова была пожертвовать собой, только бы вытащить его, Александра, из плена Виктора, сдалась вот так сразу? Не дождалась, не поговорила? Предпочла умереть в безмолвии?

Алекс опустился на колени и погладил шелковую ткань юбки, холодную и мокрую, будто бы змеиная кожа. Сжал в кулаке тонкие чулки.

— Я бы хотел сегодня побыть в одиночестве, — сказал Александр приближенным, и те закивали, не пытаясь ни возразить, ни привести «убитого горем» лорда в чувство.

День предстоял долгий. 

В доме ожидаемо не обнаружилось одежды Екатерины. Ни любимого костюма, ни склянки с ядом, которую она таскала с собой как память о Максе.

Тот, кто организовал её смерть — или похищение? — думал, что Александр дэ Горн — обычный вояка, который никогда не запомнит нарядов женщины. Зачем помнить о бабских тряпках, когда тебя ждут великие свершения?

Но если ты любишь девушку, если разговариваешь с ней не только для того, чтобы уложить в койку, то знаешь её предпочтения. Знаешь, как тяготят её корсеты и неустойчивые каблуки. Знаешь, как она бухтит, вынужденная нацеплять чулки. Про её жажду жить тоже знаешь, потому что она умудрялась делиться ею с тобой.

Если её больше нет в живых — он будет уничтожать убийцу медленно, кромсая его на мелкие куски, растягивая агонию на недели.

Если украли — дарует похитителю жизнь, но навеки заточит в каменной клетке, с крошечным оконцем, куда будут бросать пищу изредка и в малом количестве.

Успокоив в себе первый порыв немедленно отомстить всем без исключения, Александр дэ Горн пригласил к себе жителей селения. Тех людей, кто безропотно помогал мятежникам, приютил их, поделился с ними едой и кровом. Незаметные, но всевидящие, они могли знать о многом. Просто чаще молчали. Алекс опрашивал их вдумчиво, осторожно. Вроде бы о вчерашнем дне в целом, без конкретики. Вопрос о Екатерине задавал последним, и почти все ответили:

— Я не видел её, господин.

Лишь одна служанка, юная большеглазая девочка, которую приставили непосредственно к Екатерине, пролопотала, путаясь в окончаниях и сбиваясь:

— Я только не уверена… но когда ходила, ну, полоскать белье… ну, там, выше по реке… какой-то дяденька раскладывал одежду… на том месте, где нашли вещи леди Екатерины… только вот он был одет в темное… или нет… не знаю… может быть, он просто ловил рыбу…

И она заплакала, потому что, как оказалось, привязалась к своей госпоже, а ещё та подкармливала её вкусностями и рассказывала веселые истории.

— Как выглядел мужчина?

Девочка замялась, побледнела, испуганная тем, что не помнит никаких подробностей.

— Мы можем спасти леди Екатерину, понимаешь? — подмигнул ей Александр. — Подскажи мне, ладно? Любую мелочь, даже незначительную. Не бойся ошибиться, я не буду ругаться, если ты забыла о чем-то. Договорились?

— У него… он… кажется… была борода…

Это, конечно, Александру помогло слабо. У половины жителей селения и лордов, съехавшихся на совет, имелись окладистые бороды. Но девочка так радовалась тому, что вспомнила эту маленькую деталь, что Алекс одобрительно кивнул.  

— Умница! Только никому не открывай нашей тайны.

— Хорошо! — широко улыбнулась девчушка. — Спасите, пожалуйста, леди Екатерину. Она добрая…

— Обязательно спасу, — поклялся лорд дэ Горн, подумав про себя:

«Если она, конечно, жива».