Колесо Судьбы (СИ) - Рудианова Анна

– Сога, если ты попытаешься исчезнуть или не придешь… – Кейджи вывернулся из рук надзирателей. – Клянусь, я найду тебя даже по дороге в Нирвану!

–Успокойся, внук. Я работаю только ради интересов семьи.

***

Юкихико Цуцуми ждала нас у входа в храм, сидя на низкой скамеечке за небольшим каменным столиком. Ей принесли чайничек и пиалу. Женщина неспешно пила чай и смотрела в небо. Звезды ярко сияли, отражаясь в её глазах.

Факелы отбрасывали красные тени на белое кимоно. Рядом стояла амфора с прахом Ёко. Нас к моей наставнице выведи два здоровых дядечки, вежливо поклонились и скрылись в тени.

– С возвращением, – Цуцуми отсалютовала нам пиалой. – Я бы предпочла что-то покрепче.

Я разгладила мятое кимоно, взглянула на лжемонаха.

– Надо развеять прах Ёко над Асурой, – неуверенно прошептала, гадая как же поступить. Следовало бежать во дворец. Может быть, Хидэёси Сога уже на пути к границе? Может, собирает армию? Нам повезло вырваться, но, если все, что он сказал – ложь, медлить нельзя.

– Я должен предупредить брата… – тихо начал Кейджи.

Но его прервало сдавленное мычание, к нам несли связанного по рукам и ногам Широ. Сержант извивался гусеницей и пытался лягаться ногами.

– Я послала служанку во дворец, с вестью, что вы пропали. Но не знаю, примут ли её слова всерьез, – Цуцуми передала мне пиалу. Я выпила бодрящий напиток залпом.

Развязанный Широ кинулся было за обидчиками, но Кейджи остановил его.

– Во дворец, – бросил он, – И вы – обе тоже.

Мы с Цуцуми переглянусь.

– Давно мечтала побывать в поместье Иэясу, – улыбнулась наставница.

И вся наша компания бодренько потопала во дворец.

***

Оставив нас с Юкихико в моем павильоне, Кейджи ринулся к брату. Лжемонах и Широ сопровождали его. Им предстоял нелегкий разговор.

Мы же с наставницей послали служанку за вином, саке и закусками. Я собралась помянуть Ёко. И отдохнуть от переживаний последних дней.

Мне однозначно не нравится во дворце! Все кричит, что пара валить отсюда!

Я разлила напитки, и мы выпили за прекрасную девушку.

Не чокаясь. Несколько раз.

***

К середине ночи мы, наконец, напились. Я выплакалась. Цуцуми высказалась на тему: все мужики – зло. Оказывается, ее когда-то бросил богатый жених. После чего ей пришлось уйти в гейши.

И как так получилось – не знаю, но к рассвету мы решили развеять прах Ёко над рекой. Причем именно с первыми лучами солнца.

Пошатываясь, держась друг за друга и стараясь не уронить урну с прахом, мы выползли на улицу и направились в сторону реки.

На душе было легко и свободно. Алкоголь освободил организм от груза вины и потери. Сопровождала нас только испуганная таким поведением служанка наставницы. Но мы сейчас были готовы свернуть горы.

Остановившись на мосту, я передала амфору Цуцуми. Она аккуратно открыла крышку и сказала:

Как цветы сорванные

Сложили свои лепестки,

Твоя жизнь угасла.

Быстро течение жизни,

Лети вместе с ветром,

Никем не пойманная!

Первые лучи солнца коснулись воды, и наставница развеяла душу моей подруги по ветру.

Ощутив себя безумно одинокой и снова разрыдавшись, я уткнулась в объятья наставницы. Так мы и стояли: два приведения в белом над рекой Асурой. А солнце вставало из-за домов, раскрашивая утро в пастельные цвета. А ветер нес остатки юной девушки прочь.

– Какие цветочки! – неожиданно раздалось над головой.

Около нас стоял страшный беззубый мужик в оборванной хламиде, даже отдаленно не напоминающей кимоно. Говоривший был явно пьян и неадекватен.

Мгновенно протрезвев, я прочувствовала, что мы на мосту одни. Охрану с собой не взяли. А белое кимоно: прекрасная мишень. И пьяные приставания – меньшее, чего нам следует бояться. Наставница тоже это поняла. Мы синхронно отвернулись от прохожего и спустились с моста. Следовало срочно вернуться во дворец.

Но не тут-то было. Дорогу преградила пожилая женщина лохматая и не накрашенная.

– Помнишь меня? – она протянула руки к Юкихико Цуцуми и попыталась схватить ее за кимоно. – Ну же! Я – Охару! Тоётоми Охару! Которую ты выкинула из окия! – И старуха хлестнула рукой. Наставница отпрыгнула, но поздно. На лице её алели четыре росчерка от когтей.

Прижав рукавом кимоно щеку, Цуцуми прошептала

– Надо бежать. Это банда нищих. От них нет спасения.

И действительно, со всех сторон, как стая волков, нас окружили люди. Выглядели они как мертвецы, восставшие из могил. Худые, синевато – желтые конечности тряслись. Беззубые рты ухмылялись. Лица были покрыты страшными болячками.

Руки, протянутые к нам, были грязными и скрюченными.

– Отпустите нас я – наложница принца Фудзивары Кейджи! – расправив плечи, громко произнесла я, стараясь, чтобы голос не сорвался.

Окружавшие нас только шире ухмыльнулись. Я заметила среди них парочку детей.

– Можешь идти, а ее оставь нам! – и потянулись к Юкихико Цуцуми. – Ты не смеешь смотреть на нас свысока! Ты такая же, как мы!

– Не трогайте её.

Но руки уже рвали одежду на наставнице. А я отбивалась от цепких пальцев, облепивших меня с ног до головы. Маленькая служанка Цуцуми кинулась на землю и поползла под ногами нищих. Я попыталась сделать то же самое, но услышала крик Цуцуми и бросилась к ней. Мне почти удалось прорваться, когда нападавшие отхлынули волной от нас. А над головой раздалось конское ржание и голос:

– Откуда в столице целая толпа нищих? Со всей страны собрались? – но нападавших и след простыл.

На меня свысока смотрел император, протянул руку и посадил перед собой на коня. Хидэёси Кетсуо схватил Цуцуми и укрыл своим плащом. На женщине почти не осталось одежды.

– Её – в дом распустившихся лилий. Мы – во дворец. Разошли людей выяснить, откуда взялась эта банда, – хмуро проговорил император и пришпорил коня.

– Как вы нас нашли? – тихо спросила, стараясь унять дрожь.

Даичи раздраженно щелкнул над ухом.

– Охрана ворот доложила, что вы покинули поместье.

И замолчал.

Наверное, они с Хидэёси Кетсуо не спали. Раз император решил проследить за моими перемещениями.

Какая же я дура, раз додумалась пойти ночью в город без охраны.

– Да.

– Что? – я это вслух сказала?!

– Я думаю, ты коришь себя за неосторожность. Да – глупость совершила. Зачем ушла из поместья? Кейджи тебя убьет.

– Проведет по истинному пути. А потом еще раз убьет, – пробормотала, безуспешно пытаясь стянуть края разорванного кимоно. Голова разрывалась от боли. – Мы развеяли прах Ёко над Асурой с первыми лучами солнца. Чтобы она могла свободно парить в небесах.

Даичи приостановил коня, снял плащ и отдал мне. Стало тепло и уютно. Дрожь в руках унялась. А раньше никак нельзя было это сделать?! Пригладила, освободившимися руками волосы. В них запуталась заколка, острым концом, вонзившаяся в голову.

Император тяжело вздохнул, спешился и заставил меня снял меня с коня.

– Тебе надо к врачу, – сделал вывод император, осмотрев мою голову. – Я вытащу…

И принялся распутывать мои волосы. Осторожно и медленно. И полной тишине. Если не считать моим вздохов. Боль отступила на второй план. Остались лишь пальцы императора в моих волосах и ощущение его тела позади.

Голова закружилась. Я плотнее замоталась в плащ.

В рассветном сумраке, посреди просыпающегося города. Одни, без охраны. Мы были слишком близко друг к другу и, одновременно, далеко.

Фудзивара Даичи осторожно отбросил последний локон и протянул мне заколку. Ее кончик был в крови. Конь нервно переступил на месте.

Это самая сексуальная ласка, которую я когда-либо испытывала, простонала про себя. Каждой клеточкой кожи я чувствовала близость этого мужчины. Рука тряслась от попытки сдержать себя и не набросится на спасителя прямо на улице.

– Спасибо, – хрипло прошептала, чуть отодвигаясь.