Поиграем, мышка? (СИ) - Островская Ольга

Если так, то я не знаю, как тут буду жить.

— Нет, конечно, — рассмеявшись, Шад склоняется и подхватывает меня на руки. — НАШИ с тобой личные покои расположены отдельно от остальных жилых дворов, и допущены в них только доверенные слуги. Мой дворец занимает довольно большую территорию, Мишель.

Рассказывая мне это, он уверенно несет меня дальше той же террасой. И, естественно, никакой преграды на нашем пути больше нет.

А я, нахохлившись в его руках, размышляю о том, что, возможно, все-таки перегнула палку со своей ревностью.

Но... она же действительно на него так смотрела. Вообще не понимаю, как такое можно не заметить. Хотя, нет, пускай лучше не замечает. И внимания на женские уловки не обращает. Ибо нефиг.

Шад в ответ на мои мысли лишь ухмыляется самодовольно и продолжает дальше меня просвещать насчет своих владений:

— В Ильмондаре, как и на Земле в некоторых жарких странах, издревле было принято строить невысокие здания с множеством тенистых двориков, чтобы было проще охлаждать помещения. Так что, ходить и плутать тут можно долго. И не пересекаться, как ты говоришь. Девушек я переселю из дворца, чтобы они тебя не раздражали. Как только подберу для них безопасное убежище. Просто еще не успел этим заняться. Потерпи немного. Они тебе на глаза больше не будут попадаться.

Ага. Мне-то может, и не будут. А ему?

У-у-у-у, пускай только попробует какая-нибудь лапки свои протянуть. Вмиг без лапок останется.

ГЛАВА 54

Чтобы добраться до наших покоев, Шад проносит меня почти через всю террасу, потом спускается широкими ступеньками во дворик. И направляется к двум ну очень сурового вида стражникам, застывшим у огромных то ли дверей, то ворот по центру высокой монолитной стены, перпендикулярной террасе.

Стражники, завидев нас, эти охраняемые двери тут же открывают нараспашку и застывают в низких поклонах. Привыкну ли я когда-нибудь к этому? К мысли, что замужем за целым правителем? К этим поклонам? А ведь мне наверняка еще много с чем непривычным придется столкнуться здесь, в Лайтази.

— Вот теперь мы в наших личных покоях, — сообщает мне Шад, после того, как двери за нами закрываются. И невозмутимо тащит дальше.

А я, оглянувшись назад, вижу, как по закованному в металл деревянному полотну створок и по поверхности арочного свода над нами пробегает рябь, расцвеченная голубоватыми всполохами.

— Что это? Какой-то защитный купол? — бросаю заинтересованный взгляд на мужа.

— Да, малыш. Мы сейчас находимся в самом защищенном месте Лайтази. Этот купол не пробить ни одному куарду. Ты здесь в полной безопасности.

Ага. И взаперти. По крайней мере, пока Хасмиер на свободе.

Надеюсь, его быстро поймают. Я, конечно, интроверт и все такое, но не настолько же, чтобы всю жизнь просидеть в золотой клетке.

— Поймаем, Мышка. Скоро поймаем, — тут же получаю от мужа реакцию на мои мысли. — Теперь, когда он вышел из тени, уж точно. А благодаря твоему профессору и его открытию я смогу вычислить его передвижения и действия на Земле, так что снова залечь на дно у него не выйдет.

— Так вот зачем мы тебе были нужны?! — вырывается у меня ошеломленный возглас. — А я-то думала. Расскажешь, что именно ты собираешься делать? Может, я смогу тебе в этом как-то помочь?

И не буду чувствовать себя тщательно охраняемым но бесполезным балластом. Ну и в лабораторию своего гениального мужа проберусь. Может быть.

— Может, и расскажу. А лабораторию свою покажу обязательно. Но не сегодня. Сейчас у меня на тебя другие планы, — хмыкает иронично этот самый муж.

И почему вот я абсолютно уверена, что его сегодняшние планы сплошь постельного характера? Вот ни капельки не сомневаюсь. Не то, чтобы я сильно была против, но как же «А поговорить?». Не думаю, что взаимопонимание у нас на основе одного лишь секса возникнет. Даже если он настолько хорош.

Но эти мысли временно вылетают из моей головы, когда я вижу, куда меня принесли.

Миновав арку, мы оказываемся в еще одном дворике, уже немного поменьше. Тот, что остался позади, был прекрасен. Но он ни в какое сравнение не идет с тем, что я вижу сейчас.

Эта сказочная, невероятная красота просто не может быть настоящей. Но она... настоящая. От переполнивших меня эмоций я забываю и про лабораторию, и про Хасмиера, и даже про свою ревность к кукольной Бемби.

Этот дворик тоже похож на небольшой сад, только более уютный, волшебный даже. И белоснежная альтанка посредине, и мощенные дорожки с витыми скамейками, и фонтаны по углам, и тенистые деревья, и роскошные соцветия множества-множества цветов, все это освещено не фонарями и светом из окон, а мириадами огоньков, зависших в воздухе. Словно огромный рой светлячков. Или кто-то звездную пыль рассыпал. Кажется, дохнешь, и все это великолепие завертится и закружит, как блестки в волшебном шаре.

— Нравится? — улыбается Шад, почувствовав мой почти детский восторг. И замедляет шаг, позволяя мне насладиться зрелищем.

— Очень. Словами не могу передать, насколько, — выдыхаю, не в силах отвести взгляд от открывшегося моим глазам великолепия.

Протягиваю руку, касаясь невесомого облачка светлячков над нами, и они действительно начинают танцевать, как снежинки. И те, что разлетаются от движения наших тел, тоже. Кажется, будто весь сад оживает и дышит. И я дышу в такт наполненным пьянящими ароматами ночным воздухом. Это потрясающе!

Физик во мне требует немедленно разобраться, какова природа этой неземной красоты, но маленькая восторженная девочка берет над ним верх, искусив всепоглощающим желанием сегодня просто любоваться подаренной сказкой. Завтра все спрошу и узнаю. Шад прав. Сегодня у нас другие планы.

По моей коже струятся нежные потоки воздуха, пропитанного искрящейся энергией. И далеко не сразу я понимаю, что это мой муж так реагирует на мои эмоции. А когда понимаю, вскидываю на него удивленный взгляд и забываю, как дышать. В его глазах столько восхищения и хищного голода, что у меня пальцы на ногах подгибаются.

Шад со мной на руках целеустремленно пересекает этот дворик, огибает альтанку, в которой виднеются низкие диванчики с множеством подушек, и направляется к очередной террасе.

И целоваться мы начинаем еще на ступеньках. И снова между нами, кажется, даже сам воздух готов воспламениться. От страсти. От накопившегося напряжения. От бурлящих эмоций. От жажды обладания друг другом.

— Сладкая моя собственница, — урчит мой муж, сжимая меня так крепко, что ребра трещат. И целует... целует... целует. Припухшие распахнутые губы, щеки подбородок, шею. — Я с ума схожу от вкуса твоих эмоций. От тебя, моя ревнивая Мышка.

Те пару комнат, которые мы пересекаем, остаются мною совершено незамеченными.

В себя я прихожу лишь когда меня опускают на громадную кровать, придавливая своим немаленьким куардовским весом.

— Это твоя спальня, или моя? — уточняю, запрокинув голову и сжимая широченные плечи мужа. Закатываю глаза, чувствуя жаркую ласку его рта на своем горле.

— Наша, Мишель, — рычит он, принимаясь воевать с теми самыми крючочками-застежками. — На отдельную даже не надейся.

— А как же твои-и-и комнаты, мои-и-и комнаты? — подначиваю я его.

— Есть мои, есть твои, а есть общие. И спальня среди них самая главная, — сосредоточенно нахмурившись, Шад словно конфету из фантика пытается вытащить меня из моей многослойной одежды.

Я бы даже позлорадствовала, если бы сама уже так сильно не желала поскорее почувствовать его руки на своем теле.

Мужу терпения хватает только на кафтан. Остальное он срывает с меня уже совершенно варварским способом, попутно целуя, тиская и лаская все, до чего может добраться. А мне даже спорить не хочется. К тому моменту, как остатки моего платья улетают на пол, я окончательно понимаю, что планы у нас, кажется, полностью совпадают.

ГЛАВА 55

Этот металлический лязг, с которым распахивается передо мной дверь карцера, только за первые месяцы моего правления уже успел опротиветь мне до зубовного скрежета. И вот сегодня опять приходится его слышать. Не меньше опротивело мне и то чувство гадливости, каждый раз испытываемое после очередного допроса очередного зажравшегося урода, пригревшегося рядом с правящим психопатом, в которого превратился Хасмиер после смерти родителей.