Соня и ведьма (СИ) - Тараторина Даха
— Но её убили не наёмники! Нели убил ты! Что должны были наплести члены совета, чтобы ты согласился убить женщину, которую любишь? Что они сказали?!
Он выпрямился и опустил руки по швам. Если бы кулаки не подрагивали, я решила бы, что Кириан спокоен и невозмутим. Но он лишь казался таковым. Хотел казаться.
— Они ничего не говорили. Они показали мне тела.
— Солгали! Подставили! Обманули!
«Или сказали чистую правду».
Кириан качнул головой:
— Я знаю магию Нели. Думаешь, этого было достаточно? Думаешь, я согласился убить её, как только мне приказали это сделать? Я совершил ужасную ошибку: слишком долго думал. Целую ночь не мог решить, кто дороже: семья, которая с младенчества воспитывала меня, ковен, который стал моим домом, или женщина, превратившаяся в чудовище. И я принял решение. Я выбрал её! Всё равно выбрал Нели. Сражался за неё, убивал братьев и сестёр. Я готов был убивать ради неё, но… но не к тому, что она сама станет убийцей. Ты представить не можешь, что она творила, защищаясь. Я умолял её уйти, просил дать мне замарать руки в крови, но нет. Она наслаждалась этим. Она не хотела делиться боем.
— Ты усыпил её…
— Да. Ковен клялся, что её лишат магии и освободят.
— И ты поверил им?
— А ты не поверила бы родной матери?
Я задумалась. Вообще-то, моя мать врала, как сивый мерин. Но, наверное, здесь стоило рассуждать иначе.
— Её отправили на костёр. Ты стоял там и смотрел, как её убивают! Кто-то другой пытался раскидать хворост, но это был не ты…
— Кто-то другой? Это был Галвин, Соня. Твой знакомый Дэн, некогда мой лучший друг. Он проклинал меня за то, что я сделал. Он тоже любил Нели, но она не замечала этого. Смешно, но сам Галвин клялся, что она отвечает ему взаимностью. Несколько раз пытался объясниться со мной, дважды вызывал на дуэль. Хорошие были времена: обе драки закончились грандиозной пьянкой… Но это не имеет значения. Мы всё равно не смогли спасти её. Не от костра, нет. Мы не смогли спасти её от того, кем она стала. Думаю, это наше с Галвином проклятие. Мы не смогли спасти любимую, в родном мире, и вот теперь, в новом, снова влюбились в одну женщину. Знаешь, в чём разница? — он тяжело подошёл ко мне, наклонился и накрыл губы поцелуем. — В том, что тебя мы спасём.
Я выбежала за ним в коридор. Это что только что произошло?
Влюбились… Влюбились в одну женщину. Мамочки!
История вдруг стала куда сложнее, разбавленная новыми красками. Она путалась в голове, меняясь острыми гранями калейдоскопа. Кому верить теперь? Кому помогать? От кого спасаться?
— Что ты собираешься сделать?
Кир, словно только теперь вспомнив о заключённой, вернулся и, крепко ухватив под руку, потащил на второй этаж, к Древу.
- То, что помешал сделать ковену, — сжечь душу Нели. И мне в этом помогут.
Наверняка я не сумела бы сбежать. Но могла хоть попытаться. Припустить к выходу, путаясь в дурацкой узкой юбке, попытаться завести мотоцикл Дэна, а то и броситься с воплями к одному из редких прохожих; может быть пойти в полицию, а оттуда, видимо, сразу в психбольницу. Но тело перестало слушаться.
«Спи, малышка. Сейчас мой выход».
А что, если всё, что сказал Кир, — правда? Что, если слишком сильная для одного человека магия свела Нели с ума, сделала её жестокой и циничной. Что, если она и правда чудовище?
«Если? Малышка, все вокруг убеждали тебя в этом с самого начала. Разве не ты утверждала, что людям нужно верить? Ну так и поверила бы, не помогала злобной мёртвой ведьме. Разве я скрывала свои намерения?»
Но чувствовала-то ты совсем другое!
«Чувства лгут ещё больше людей. А теперь не мешай старшим. У меня есть отличный план, и для тебя в нём ролей не осталось».
Глава 17. Там, высоко
Вокруг Древа, заменяющего новогоднюю ёлочку, собрались уже все. Нарядные, как на утренник. Лина, в потрясающем алом платье, декольте которого, как магнит стрелки компаса, притягивало взоры всех мужчин; лопоухий Вадя в костюме не по размеру, с подвёрнутыми штанами; Сёма, стыдливо пытающийся свести полы слишком узкого пиджака вместе (для медведя, впрочем, любой пиджак оказался бы слишком узким); Дэн, вызывающе поигрывающий ремнём косухи и недвусмысленно косящийся в сторону Лины. Теперь ещё и мы с Киром. Все в сборе. Вот только меня не устраивало, что запланированное представление подразумевало смертоубийство. Впрочем, моего мнения никто и не спрашивал: Нели успешно изображала серую мышь, прячущуюся за спиной шефа.
— Вадя, открывай, — велел Кир.
Портальщик недовольно забурчал под нос, но подчинился. Его уши замерцали и…
— Стоп! — Вадим привычно затормозил мгновение, открывая проход в другой мир.
— Помнится, ты хотела попасть в Арх-эльб-Брус, — Кир предложил мне локоть, проигнорировав недовольное покашливание Дэна. — Ну так добро пожаловать в волшебный аэропорт.
Рыжий подскочил с другой стороны и завладел второй рукой. Как два слишком любезных кавалера или как два палача, ведущие преступника на эшафот? В любом случае, Нели это не смутило. Она гордо подняла мою (мою!) голову и выпрямила спину.
— Всё будет хорошо, — Дэн потёрся носом о моё ухо. — Я никому не позволю тебе навредить.
Гладкая поверхность портала дышала, как тёплое озеро. Два мужчины, один справа, второй слева, могли вызвать зависть у любой из встреченных на пути женщин. Лина позади нас пыхтела, не в силах сдержать злость. И только мне предстоящее приключение не сулило ничего хорошего.
Я вынужденно шагнула вперёд одновременно с Киром и Дэном. Гладь завибрировала, пошла кругами, как потревоженная вода, легла на скулы невесомой паутиной и тут же порвалась, выпуская нас уже в совсем другой, неведомый и таинственный, мир.
Арх-эльб-Брус, мир-аэропорт, мир-переход звенел, шумел, жужжал на разные голоса. Как поляна в летний зной, наполненная тысячами мошек и жучков, она ежесекундно впускала и выпускала людей, гномов, рослых недоящеров и крохотных крылатых фей. Ушастые, хвостатые, рогатые и парнокопытные торопливо сверялись с бумагами, шевелили губами или похожими на них чешуйчатыми наростами в попытке разобраться с маршрутом. Они поднимались по лестницам и спускались тяжёлыми мощными прыжками, переговаривались, шипели на прохожих или, напротив, горячо обнимались, прощаясь, расставаясь навсегда или празднуя долгожданную встречу.
Огромное светлое, хоть и слегка безликое помещение делилось на многочисленные секции, огороженные тонкими стенами, словно улей на соты. Каждая секция имела название, правда большинство надписей на незнакомом языке я так и не сумела разобрать.
В воздухе мелькали чьи-то крохотные пятки, пищали на непонятном наречии и ругались на привычном русском. Всё вокруг мерцало от золотой магической пыли, трещало искрами остаточных заклинаний.
— Смотреть надо! — Лина успела сцепиться с горбатой и бородавчатой ведьмой: наступила на оставленную без присмотра метлу и вырвала пару прутьев. «Самых важных!», как утверждала карга, требующая компенсацию.
— Дамы, спокойнее, дамы! — не снимая с лица дежурную улыбку, между спорщицами влез очкарик-клерк, отличающийся от земного длинным пушистым хвостом, заткнутым за ремень, чтобы не мешался. — Анаэр, золотце, прекрати цепляться к гостям! Никто не станет выплачивать компенсацию за твою рухлядь! — и к нам: — Прошу прощения за задержку, господа. Анаэр у нас работает уборщицей всего двести лет и пока не запомнила, что на гостей не нужно нападать.
— Всё я запомнила, — уборщица смачно плюнула на пол, как можно ближе к лакированной туфельке Лины. — Просто эти мне не понравились. Нелюди!
— Анаэр, дорогая, не «нелюди», а «дорогие гости».
— Просто эти дорогие нелюди мне не понравились, — поправилась ведьма и, всячески демонстрируя, насколько тяжела её доля, принялась подметать пол.
Подметала она так старательно, что падающая с метлы пыль грозила спровоцировать настоящий вихрь, так что клерк, вынужденно улыбаясь ещё шире обычного, поспешил исправить неудобство:
