Шанс для изгоев, или Прощай, Академия! (СИ) - Гриб Елена Григорьевна
— Зачем это?
Выяснилось, настойку Медор готовил для прощального вечера. Брюхокрыл, представьте себе, прекрасное дополнение к самогону. Дарит радость и избавляет от похмелья. Чудодейственное средство, в местной культуре играет необычайно важную роль. Главное, не перепутать Королевского брюхокрыла с Синеусым крылобрюхом. Бабочки похожи, но если первая несет приятный дурман, то вторая смертельно ядовита.
— Хотите попробовать?
Я отказалась. Сказала, что негоже открывать бутыль раньше намеченного срока. Нечестно. На самом же деле вид распотрошенного насекомого вызывал тошноту. Да и не нужна мне поддельная радость. Своей хватает. Достаточно вообразить, как отосланная в Барсуки золотистая гончая впивается Артану в… ладно, пусть будет — в ногу, и настроение резко улучшается.
Выходя из полутемного помещения, я запнулась. В кармане что-то звякнуло, и это напомнило мне о еще одном нерешенном вопросе.
— Вы в лошадиной сбруе разбираетесь?
Медор спрятал бутыль за старый сундук без крышки, сощурился, разглядывая мой силуэт на фоне двери.
— Дык видеть приходилось. А что? Запрячь желаете? Поехать куда-то?
Я продемонстрировала заклепку с гербом Академии, найденную на дне колодца. Мои попытки найти похожую на той сбруе, которая прилагалась к повозке тресковницкого старосты, не увенчались успехом. Похоже, речь шла о верховой лошади.
— Куда ее цепляют?
Он взял кусочек железа, повертел на солнце.
— На мантию, — усмехнулся. — Это стандартный значок Академии, такие выдают преподавателям. Где вы это взяли?
***
Я снова лезла в узкую дыру. Шершавые стенки сруба царапали спину, лестница пошатывалась под моим весом, отвратительная вонь давным-давно выветрившейся гари ощущалась при каждом вдохе. Проклятое воображение… Было тревожно, и дело вовсе не в том, что в любой момент моя нога могла наткнуться на пустоту. Я знала: нижних планок нет, и заранее приготовилась к неприятному спуску.
Удача подвела. Последняя ступенька отвалилась сама по себе. Веревка натянулась, больно впилась в тело, ладони скользнули по завязанным на ней узлам, оставляя клочки кожи. Боюсь, я вскрикнула. Уткнулась лопатками в стену, пытаясь уменьшить свой вес, шаркнула подошвами сандалий по выщербленному камню. Эффекта не заметила, и сцепила зубы, ожидая, когда же наконец коснусь дна.
По спине словно прошлись доской для стирки, пальцы напрочь потеряли чувствительность. Что поделать, искусству скалолазания меня не обучали, да и шпионские дела я не практиковала. Но остальные в герои годились еще меньше. Разве что Эньера я бы с радостью запихнула в колодец. У него и комплекция подходящая, и фобий никаких нет, и силы в руках побольше. Да только он уперся, как осел. Ну не подозрительно ли?
Мягкая пыль обволокла лодыжки, веревка ослабла. Я выпрямилась, задрала голову вверх.
— Лови! — в меня полетел тот самый светящийся шарик, который с утра сколдовала Лилея.
Отшатнуться я успела, спасибо тренированным на дорогах Подлесья рефлексам. Светляк врезался в землю, отскочил… Пришлось подождать, пока он остановится — трогать эту штукенцию мне не хотелось.
— Что там? — донеслось сверху.
После беседы с Медором я слегка разнервничалась и наболтала лишнего. Призналась, что в колодце нашла кости какой-то зверушки. И заклепку, никуда от этого не деться. Поэтому теперь почти все жаждали открытий и с жадным любопытством торчали над срубом.
Но, как обычно, в грязи копалась я.
— Ничего, — огрызнулась.
Эхо исказило мой голос, и я вздрогнула, приняв его за отголоски былых времен.
Присела, приглядываясь к потревоженной в прошлый визит сюда смеси листьев, песка и пепла, брезгливо опустила руку в рыхлую массу…
— Это точно лошадь! — крикнула хоть что-то, лишь бы не оставаться один на один с тишиной и тесными стенами. — Только череп! И кость! Длинная! И… Похоже на позвонки!
Под ногой что-то скрежетнуло. Я подскочила, хрястнулась локтем о камень. Зашипела, произнесла парочку злых слов… И заметила подковы. Две штуки. Клочок ткани с обгорелыми краями. Еще кости — помельче, вроде бы принадлежавшие каким-то грызунам.
— Ты как, Тая? Нормально?!
— Спустись и проверь!
Впрочем, зря я ярилась. Колдунья не могла сюда попасть при всем желании. Рука, помню. Моя вина. Вернее, маньяка, испортившего лестницу. Однако присутствие рядом костей не способствовало доброму настроению.
«Надо побыстрее с этим заканчивать».
Ага, как же. Я разгребла ногой мусор, и поднялась такая пыль, что пришлось простоять несколько минут, прикрывая рот и нос, прежде чем она слегка осела.
— Выбирайся! Мало ли как там оказалась заклепка!
Мела почему-то не поддержала идею с исследованием колодца. Говорила, ничего интересного не найти. Поглядывала на практикантов, как на гремучих змей, и рассудительно доказывала: лезть в темноту — плохая мысль.
Какого лешего я ее не послушалась?
— У тебя хватает воздуха?!
В тоне Мелы слышалось беспокойство, и оно немыслимым образом передалось мне. Убийца поколдовал над планками, отваживая нас отсюда. Он не хотел, чтобы мы обнаружили… Что? Копыта? Да откуда он вообще знал, что в колодце что-то будет?
Веревка дернулась, напоминая о присутствии наблюдателей. Я огляделась в последний раз. Магический шарик тускло помигивал и больше мешал, чем разгонял тьму. От удара о дно он будто расплющился: стал длиннее и уже, в каком-то смысле заострился, если такое можно сказать о круглом предмете.
— Прекращай! Ничего так ничего!
Я вновь разворошила вонючее месиво, убедилась, что ничего нового не вижу, и крикнула:
— Тащите!
— Светляка не забудь! — практично напомнила колдунья. — Не бойся, он не очень горячий!
После прохлады подземелья шарик, который я взяла двумя пальцами, показался мне раскаленным углем. Он выпал из ладони, откатился в угол… Но то место, где прежде лежала магическая поделка, слабо посверкивало желтым.
«А это занятно», — я коснулась гладкой пластины, покрытой непонятными вмятинами.
Кривой прямоугольник… Нет, смятый ромб! Медь? Или… Золото! Что-то мне это напоминало.
— Проблемы?
— Нет!
Я спрятала находку в карман, подобрала светляка. Меня уже мало обходило, насколько он горячий. Тонкая пластина прожигала сквозь ткань, а ведь она была холоднее камня.
Мысли путались и не желали течь одним потоком. Я вцепилась в веревку, ожидая что подъем будет куда болезненнее спуска. Ошиблась, как ни странно. Я даже не заметила, когда выбралась на поверхность. Все мысли занимало недавнее открытие.
Ромб означал столицу и пригород, медь — любую гильдию. Но если выяснится, что это золото…
Ладно, не стоит лгать хотя бы себе. Я не сомневалась: некогда знак принадлежал магу. Знатному. Тому, кто имел право носить золото. И эту пластинку неведомый огонь оплавил так сильно, что прочесть выбитое имя было невозможно.
— Ну что?
— Подковы, лошадиный череп… Ничего нового.
Я вырвалась из услужливо помогавших мне вылезти рук и чуть ли не бегом двинулась к морю. В тот миг мне требовалось одно: смыть пепел.
***
Одежда, с которой после двухчасовой стирки так и не сошла сажа, висела на натянутой между главным домом и сараем веревке. Я наблюдала, как ветер мотает ее туда-сюда, и с необъяснимым злорадством понимала: еще один костюмчик испорчен навеки. Такими темпами скоро придется носить простыню… Либо надо попасть в более цивилизованные места.
За трепавшейся рубашкой мелькнула тень. Я насторожилась. Кому там неймется? Мне были видны только ноги: длинные, тонкие, в нормальных штанах, а не в том коротком безобразии, которое повадился надевать Эньер.
Значит, Брен. Остановился, оглядывается…
Следовало ли его окликнуть? Что-то подсказывало: это лучший выход. Надо сделать вид, что все прекрасно, и практикантам положено шнырять у глухих стен. Ничего подозрительного. Обычный день.
Конечно же, я смолчала.
Он выглянул из-за веревки. Возможно, даже заметил меня за густым малинником. Но не заговорил. Наверное, я действительно стала хорошей актрисой. По крайней мере, очень надеюсь, что его остановило мое нарочитое внимание к недоспевшим ягодам, а не суждение «с будущей жертвой вежливость ни к чему».
