Юлия Славачевская - Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо?
Я с упреком посмотрел ему в глаза: «И ты, предатель!» Уже этого перетянула. Ну вот что в ней есть такое, заставляющее нас относиться к ней с любовью и уважением? Словно она — особенная?
— Отнеси. — На душе неспокойно. Мрачные предчувствия замаскировал надменностью.
— Как скажешь, Повелитель, — более ни словом не возражая, подчинился старый воин.
После его ухода я вновь занял наблюдательный пункт на втором этаже. Спустя какое-то время Эрика вышла в сад.
Я напряженно ожидал развязки.
Походив среди деревьев, женушка начала развешивать драгоценные украшения на дереве, более того, делала она это с немалым энтузиазмом, явно получая от процесса громадное удовольствие. Вскоре после того как она закончила, к ней присоединилась Манвэлиэль, в изумлении рассматривающая дерево. А эта упрямица как ни в чем не бывало радостно пояснила:
— Ностальгия у меня! Новый год хочу…
У меня отвалилась челюсть. Возникло здоровое недоумение — что такое «Новый год» и где они берут столько золота и драгоценностей для украшения деревьев? Манвэлиэль что-то тихо шепнула ей на ухо, видимо пытаясь уговорить и заставить передумать. Образумить, в конце концов! Куда там! Малышка добилась обратного эффекта.
Слова эльфийки жгли ядом:
— Я сейчас заплачу от умиления. Можешь передать, чтобы он не мыл то, чего у него отродясь не было!..
А это она о чем? Я ее в купальни еще не водил…
И снова дерзкий вызов:
— Благодарствую, господин мой! Позволил бедной сиротинушке порадоваться!
Я скрипнул зубами. Р-р-р!!! Сейчас убью! И каргаал не поможет! Ну что мне делать? Натянуть на голову юбку и отдать ей кресло правителя? Биться головой об стену? Чего она от меня хочет?! Если решила свести с ума Повелителя дроу, то ей это удалось!
Я еще долго стоял у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу и бездумно глядя на сверкающее в заходящих лучах солнца дерево. Позднее послал в сад дроу, приказав собрать украшения и отнести их обратно в сокровищницу Повелительниц. Да, у нас есть и такая. Там женщины правящего Дома хранят свои безделушки.
Утром мне зачем-то понадобилось выглянуть в окно, и там я увидел… Да как она смеет?!! Между деревьями красовалась растянутая тряпка с оскорбительной надписью. Ну все! На сей раз она зашла слишком далеко! Меня заклинило, отказали все чувства, кроме кристальной ярости. Я несся по коридорам в покои жены, мечтая лишь об одном: поставить на колени и заставить умолять о прощении. Я хотел уничтожить мерзавку, убить, стереть с лица земли! Никому не позволено оскорблять Повелителя! Никому!
У дверей меня перехватил Айлонор и, видя мое состояние, попытался предотвратить расправу и вразумить невменяемого господина:
— Остановись! Успокойся! Ты пожалеешь потом!
— Уйди с дороги! — прорычал я, отшвыривая стража в сторонку. — Сам разберусь со своей женой! — И вошел.
Эрика стояла у окна с Манвэлиэль, которая при виде меня прикрыла девчонку собой, чем окончательно ввергла меня в неуправляемое бешенство. Но не успел я сделать и шага, как Эрика с абсолютно невозмутимым видом прочла мне строгую нотацию. По ее словам выходило, что она во всем права, а я невоспитанный кретин.
Не отреагировав на выпад, я с трудом смог выдавить из себя вопрос, давая последнюю возможность избежать катастрофических последствий.
Девчонка совершенно неискренне сделала удивленное лицо. Я пересек комнату и развернул ее к окну. Указал на тряпку, изо всех сил стараясь контролировать силу и эмоции. Последовавший ответ вызвал у меня шок и заставил задуматься:
— Хм, а где там написано, что это конкретно о вас?..
— Я тебя убью! — пригрозил по инерции, начиная потихоньку остывать.
На мою угрозу Эрика отреагировала удивительно спокойно:
— Можешь, но не будешь…
— Почему? — заинтересовался я и получил в ответ логическую выкладку.
Сказать, что она меня удивила, — значит не сказать ничего. Я действительно не ожидал от ограниченной женщины, да еще беспамятной иномирянки, столь трезвой оценки ситуации. В нескольких местах она ошиблась, кроме приведенных вслух способов расправы я бы нашел еще пару десятков способов и причин… но мне уже не хотелось в этом копаться. Обняв жену за плечи, я двумя пальцами приподнял ее подбородок, вглядываясь в глаза этого поразительного существа в надежде найти ответы на мучающие меня вопросы.
Но там были внешнее спокойствие, внутренняя готовность отвечать за свою выходку и… жалость. Она меня жалеет? Да, низко я пал!
— Жена, чего ты от меня хочешь? — не выдержал я, надеясь одним махом найти обоюдовыгодное решение проблем.
В ответ получил честное:
— От тебя? Ничего.
В голове помутилось. Все! Больше мне не выдержать! Если не хочу окончательно потерять лицо, ударив ее кулаком… или примитивно изнасиловать прямо на полу, я должен был уйти немедля.
И Повелитель ушел, напоследок выместив злость на ни в чем не повинной двери.
Последующие дни я метался, не находя выхода, передумав о чем только можно и усиленно избегая встреч с женщиной, похитившей мой блаженный покой. Так долго не могло продолжаться, и, решившись, я вызвал к себе Манвэлиэль. Уже не приказывал — просил:
— Помоги мне! Поговори с Эрикой, я должен знать, как мне поступить.
Я не стал ждать ответа из третьих рук, не мог! Как зеленый юнец, тайком пришел под окно. Позор. Я слушал рассказ Эрики о прежнем мире. Неужели сообщество мужчин и женщин может пребывать в описанной гармонии? Как такое возможно?
А уж с какой неподражаемой теплотой и нежностью моя Эрика заговорила о любви… Из глубины души поднялась волна гнева и жгучего протеста. Она не может никого любить, кроме меня. Я не позволю! Она моя! Пробудилась ревность, опутывая ядовитыми щупальцами разум и лишая последних крох рассудка. Она лютым страхом терзала сердце, душила во мне пробудившееся светлое чувство. Кто посмел? Кто он, мой удачливый соперник? Убью! Р-растерзаю обоих!
И, как отражение моих мыслей, вопрос Манвэлиэль…
Затаив дыхание, выслушал рассказ жены о случившемся. Бедная, вот почему тебе было так больно! Разрыв связей с миром — чрезвычайно мучительная процедура, а если там остался тот, кто тебе дорог, — это вообще непереносимое страдание. Кто так поиграл с тобой? Боги? За что они столь страшно мстят тебе?
Я смотрел на ее силуэт в окне. О чем ты думаешь, девочка?
После подслушанного разговора пролетали дни, наполненные внутренней борьбой. Я не находил себе места, срываясь на всех подряд. Все валилось из рук. И постоянные, непрерывные мысли о ней, не дающие покоя. Почти лишаясь рассудка, приходил ночами в ее комнату — смотрел, как она спит, стискивал кулаки до боли, заставляя себя оставаться на месте, стараясь не думать о ее теле, таком близком и одновременно недоступном. Я слышал ее плач во сне и был не в силах облегчить ее страдания, потому что не мог, не желал потерять такой драгоценный подарок богов. На меня снизошло понимание — я люблю. Мне нужна она, только она. Хотелось мне того или нет, я попал в ловушку своей любви и гордости.
