Ольга Грибова - Охотник на вампиров. Бездна

— Я родилась и выросла в Юрмале.

— Ты латышка! — воскликнул я с удивлением. В ответ на мою реакцию она рассмеялась, и я в очередной раз получил возможность насладиться ее восхитительным смехом.

— Тебя шокирует то, что я родом из Латвии, но при этом ты совершенно спокойно относишься к тому, что я вампир! — наконец сказала она.

— Но как ты оказалась в России? — Мне было любопытно, какой счастливой случайности я был обязан встрече с ней.

— Скажем, у меня были весьма веские причины на то, что бы покинуть родные края, — она уклонилась от ответа, и я решил пока не настаивать, в конце концов, это было не так уж важно.

Ни с кем раньше мне не было так легко говорить, как с ней. Возможно, это прозвучит банально, но мне казалось, что я знал ее всю жизнь. Я мог бы вечно сидеть вот так рядом с ней на диване; мы говорили и говорили, и я никак не мог оторваться от нее.

Меня не оставляли мысли о пережитых сегодня ощущениях, и мне захотелось узнать, как ей удается справляться с соблазном. Например, сейчас она вовсе не казалась напряженной, но между тем я был абсолютно уверен, что она прекрасно слышит каждый стук моего сердца. Я решил напрямую спросить ее об этом.

— Как ты справляешься с голодом?

Эмми вздрогнула от моего неожиданного вопроса и внимательно заглянула мне в глаза.

— Побочные эффекты, — быстро догадалась она о причине моего любопытства. — Что ж, это не так уж просто. Думаю, ты сам уже понял.

Я кивнул, подтверждая ее слова. Еще как понял!

— Поначалу, сразу после обращения, это почти невыносимо, — Амаранта вздохнула. Было видно, что каждое слово давалось ей нелегко, но она твердо решила ответить на мой вопрос. — Голод — это все, о чем ты способен думать, все, что ты чувствуешь. Он заполняет тебя без остатка. Очень тяжело справиться с этим и не попасть навечно под его влияние. Тот, кто оказывается недостаточно сильными, теряет человеческие качества раз и навсегда. Он полностью превращается в животное, которое ведут только инстинкты.

Я живо представил, через что ей пришлось пройти в свое время. Я был искренне рад, что Амаранта обладала силой воли, чтобы противостоять этой заразе. Только сейчас я заметил, что она замолчала, погрузившись в свои мысли.

— Но ведь тебе это удалось, — я решил поддержать ее.

— Не сразу, — ее голос был особенно печален в этот момент. Я видел, что она не склонна говорить об этом моменте своей жизни, и решил, что не буду настаивать. — Но потом стало легче. С этим можно научиться жить, если привыкнуть. Главное — постоянный контроль и неусыпная бдительность, — закончила она голосом военного инструктора и даже попыталась улыбнуться мне, но улыбка вышла печальной. — А что почувствовал ты? — вдруг спросила она.

— Безумное влечение, — я не видел смысла скрывать это от нее, — и бурю эмоций. Трудно описать это словами. Мне хотелось непременно завладеть этим, чем бы оно ни было.

Амаранта удовлетворенно кивнула:

— А теперь представь все то же самое, только в миллион раз сильнее.

Я невольно поежился от этой мысли.

— Даже спустя века после обращения вампир не способен контролировать себя, когда по-настоящему голоден. Он убьет первого, кто попадется на его пути, — многозначительно закончила она.

Некоторое время я обдумывал полученную информацию. Она не первая, кто говорит мне об этом. Раньше то же самое рассказывал мне Денис. Значит рядом с голодным вампиром находиться небезопасно даже если он твой друг.

— Но ведь ты убиваешь не всех подряд — это было утверждение. Я собирался показать ей, что знаю о ее «диете». — Я выяснил, как ты выбираешь жертв. Точнее, критерии твоего отбора.

Я думал, она удивится, но Амаранта восприняла новость спокойно. Я вообще засомневался, что это стало для нее неожиданностью, и, конечно, оказался прав.

— Я знаю, — загадочно сказала она. Я вопросительно посмотрел на нее. — Не гадай. Дело в твоем отце. Это он рассказал мне о твоем расследовании.

Естественно. Как я мог забыть, что между отцом и Амарантой состоялся достаточно долгий разговор, ведь Дима говорил мне об этом.

— И о чем еще вы болтали? — как можно более равнодушно спросил я, хотя на самом деле умирал от любопытства.

Она пожала плечами. Казалось бы, такой простой жест, но в нем было столько грации, что я невольно залюбовался.

— В основном о твоем здоровье. В тот момент ты как раз находился на пороге смерти, так что нам было не до светских бесед, — она задумчиво посмотрела в сторону спален, где сейчас должен был находиться и мой отец. — Но думаю, мы сумели найти общий язык.

Я искренне этому обрадовался. Амаранта вообще очень легко сумела покорить нашу команду. Без особого труда ей удалось расположить к себе всех, за исключением, может быть, Ксении, но у той были свои причины для ненависти к Амаранте. Я не мог не заметить, что даже Глеб, сам того не желая, попал под ее влияние. И хотя он ходил мрачнее тучи, но ни разу не возразил против присутствия Эмми в его доме.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — напомнил я ей через какое-то время.

Она вздохнула, видя, что ей некуда деться от моего любопытства.

— Как я выбираю жертв? Это тебе интересно? Был момент в моей жизни... в моей новой жизни, — уточнила она, — когда я решила, что все это не для меня. Глупенькая, — Эмми сокрушенно помотала головой. — Я действительно думала, что смогу с этим бороться и даже всерьез собиралась умереть, лишь бы больше не причинять людям боль, — она снова смотрела сквозь меня, уйдя в свои воспоминания. — Я выдержала примерно два месяца. Я даже пыталась питаться кровью животных, но это было не то, она не приносила облегчения, и голод все равно рос с каждой минутой. И однажды я не сумела справиться с собой, — голос Эмми дрогнул. Мне безумно хотелось обнять ее и утешить, но я не решался сделать это. — Это была маленькая девочка. Ей было лет шесть, не больше. Не знаю, как она оказалась в том переулке, дети не должны так поздно гулять одни, — она судорожно вздохнула воздух. Я понял, к чему ведет ее рассказ, мне захотелось остановить ее, но было уже поздно. Она полностью погрузилась в свои воспоминания. — Если бы не голод, я никогда не причинила бы ей вреда, — Амаранта посмотрела на меня ища поддержки.

— Я знаю, — прошептал я.

Я действительно был в этом уверен.

— В тот день я поняла, что бороться с голодом бессмысленно. Я проиграла по всем статьям. Убить себя я тоже не могла. Инстинкт самосохранения у нашего вида слишком силен, — она, сама того не замечая, выделила вампиров в особый клан, отделив их от человека и невольно подчеркнув разделяющее нас расстояние. — Мне пришлось принять необходимость убийства. Но у меня все же был выбор, кого лишать жизни. Так пусть это будут люди, которые и так ее недостойны, — закончила она свой рассказ и внимательно посмотрела на меня.