Хлоя Нейл - Опустошенная
— Выяснить, какого черта здесь происходит?
— Именно. Пару раз Клаудия упомянула, что не считает, будто дело в самих небе и воде. Что они — лишь симптомы более значительной проблемы.
Я кивнула.
— Думаю, в этом что-то есть. Она обвинила охранников в том, что те не рассказали ей о стихийной магии. Что, если подразумевала стихийную магию в буквальном смысле слова?
— Ты о чем?
— Пока что затронуты только вода и небо. То есть вода и воздух, — повторилась я.
На его лице появилось понимание.
— Вода, воздух, земля и огонь, — сказал он. — Четыре элемента.
— Точно. Пока мы увидели только два. И если она права насчет симптомов…
— Получается, чья-то работа с магией вызывает реакцию элементов, — закончил Джонах.
Я не была полностью уверена, что это значило и кто за этим стоял, но нутром чувствовала, что мы на верном пути. После такой недельки, я была согласна на любую победу.
— Она также считала, что во всем виновата древняя магия, — сказал Джонах. — Старая магия. Есть соображения по этому поводу?
— Вообще- то да. Что ты знаешь о Тейте?
— Сете Тейте? — он пожал плечами. — Знаю, что считают, будто он обладает магией, что ты сама ее ощутила, но никто не знает, что это за магия. А что?
— Просто, когда я была у него, то почувствовала что-то старое. Совсем иную магию. Больше сходную с магией Клаудии, нежели вампиров.
— Ладно, только мы уже трижды встречались с различными сверхъестественными народами, считая их инициаторами происходящего. И все три раза мы ошиблись.
— Я в курсе. Нам, конечно, нечем похвастаться. Но как она сказала, мы имеем дело не с причиной, а с симптомами. К тому же надо кое-что сделать. Если мы не можем это связать с ныне действующей магией, то какие варианты у нас остаются еще?
— Радиация? Новый вид оружия? Глобальное потепление? Или же, если никто их сверхъестественных созданий не делает этого специально, спонтанная магия?
Я подумала о Лорелее и её оценки ситуации: слишком большое количество оборотней в городе непреднамеренно нарушали мировой баланс. С другой стороны, она обвинила оборотней, когда проблема заключалась только в воде. Теперь кроме воды был еще и воздух.
— Если Клаудия права, — сказал Джонах, — и дело в сильном дисбалансе в городе, может, тогда вопрос не в том, из-за кого это. А в том, из-за чего. Чья магия достаточно мощна, чтобы повлиять на воду и воздух? Магов?
— За Катчера и Мэллори я могу поручиться. Разбирательство с этой проблемой отнимает у него все силы, а Мэл с головой ушла в экзамены. Кроме того, они озвереют от одного только вопроса.
А мне только этого сейчас не хватало.
— Вообще-то, я подразумевал единственного уполномоченного Орденом мага в городе.
— Ты о Саймоне? — спросила я. — Честно говоря, когда я спросила его о воде, сложилось впечатление, что он напрочь отрицал происходящее. Вел себя немного подозрительно, да, но по большей части именно отказывался признавать, что что-то происходит. Может, так он старается скрыть, что работает с какой-то тайной магией, но мне так не кажется. Если ты единственный маг, кому разрешили находиться в городе, то ты и так важная птица. К чему рисковать? Где выгода? Какой приз?
— Как бы там ни было, других идей у нас нет. Возможно, стоит сесть и поговорить с ним. Увидим, что может поведать нам он или Орден.
— Хорошая идея. Посмотрим, сможет ли Катчер организовать встречу.
Рядом ударила молния, тряхнув автомобиль. Мы оба посмотрели в окна на небо. По нему клубились тучи.
— Если это симптом, — сказала я, — побочный эффект, то, может, мы сможем найти эпицентр?
Он посмотрел на меня.
— Ты о чем?
— Река почернела только в границах города, так? Значит, вряд ли у всего мира красное небо. А раз есть границы, возможно, есть и центр. Отправная точка.
— Типа гигантского засасывающего смерча посреди Лупа?
— Надеюсь, что нет, но это уже идея. Не можем найти виновных, так, возможно, хоть определим их местонахождение. Мы можем объехать разные районы в поиске эпицентра. Для большего охвата территории стоит разделиться. А если что-то найдем, то тогда встретимся на месте.
— Похоже, хороший план, — сказал Джонах, но из машины не вышел.
Он ждал, что я заговорю о произошедшем в башне? Что поблагодарю его или, может, отпущу язвительный комментарий?
Я тихо выругалась, напомнив себе, что главное, что он сделал, а не почему он это сделал.
— Кстати, спасибо, что вступился за меня.
— Не за что, — ответил он. — Вот что значит приходиться кем-то напарником.
— Мы еще не напарники, — напомнила ему я, подумав о Красной Гвардии.
— Разве?
Он сверлил меня взглядом и ясно, что он думал не о КГ, а чем-то более существенном. Что-то в его глазах изменилось. А потом его рука оказалась на моем затылке. Он стал наклоняться ко мне, одновременно притягивая меня к себе. Прежде чем я смогла остановить его, его губы накрыли мои в настойчивом поцелуе.
Джонах целовал меня со знанием любовника и уверенностью претендента на престол, заставляя преодолеть собственноручно возведенные барьеры.
И на мгновение я уступила ему.
Так хорошо вновь ощутить себя желанной, нужной. Прошло не так уж много времени со дня смерти Этана, но, в конце концов, мы с ним долго не были вместе.
И все-таки меня смутил этот поцелуй. Джонах не новичок. Он наилучшим образом использовал каждую часть своего тела: обхватил пальцами мое лицо, подразнивал языком. Он придвигался все ближе, намекая на то, что он может дать — тепло, нежные прикосновения, близость другого рода.
Но желудок скрутило от чувства вины. Я была не готова.
Отпрянув, я отвернулась, прикрыв ладонью рот. Это был всего лишь поцелуй, инициатором которого выступила не я. И, конечно же, никаких обещаний я не нарушала. Губы припухли, кожа раскраснелась, а внизу живота вспыхнул жар. Однако, как бы неожиданно это ни произошло и сколько бы ни прошло со смерти Этана, моя реакция на поцелуй равносильна предательству его памяти.
— Ты не готова, — тихо произнес он.
— Нет. Извини, не готова.
Его следующие слова удивили меня столь сильно, как и поцелуй.
— Нет, это я прошу прощения. Я не должен был давить. Я просто… не ожидал. Не ожидал установить связь.
Я снова посмотрела на него. Сердце колотилось при виде желания в его глазах. Внезапно грудь сдавила паника.
— Я польщена, правда, но…
Он поднял руку и с нежностью улыбнулся.
— Ты не должна извиняться. Я рискнул, но выбрал неподходящее время. Все хорошо, что хорошо кончается, — он прочистил горло, а затем с уверенностью кивнул. — Давай просто забудем этот унизительный момент и вернемся к работе.
