Испорченная истинная - Вера Добрая
Я схватил почти окаменевшую Карину за руку и поволок ее закостеневшее тело во двор, чтобы там раздеться и сменить ипостась.
Мне с этим проще, я не так давно делал это, а вот Карине пришлось несладко. Она плакала и прекращала оборот, стоило только первым болевым спазмам пронзить ее тело. Я точно знал, что у многих такая проблема. Некоторые, правда, начинают тренироваться незадолго до свадьбы, чтобы не упасть в грязь лицом перед общественностью, но видимо Карине никто не объяснил, что так было бы проще всего. Ее родители были непонятно чем заняты все время, и это раздражало даже больше, чем безрезультатные старания Карины.
– Я не могу, Рамиль. Не могу пересилить себя. Это слишком больно, – устало прохныкала, прижимая к обнаженному телу тунику.
– Прекрати. Ты же волчица, а не человек, – рявкнул на нее, и это удивительным образом сработало.
Девушка, издавая душераздирающие крики, обернулась и предстала передо мной уже в образе красивой темно-серой волчицы. Она прижалась всем телом к земле, ожидая моего первого шага. В образе волка мне заставить себя оказалось намного сложнее, потому что насыщенный запах самки зверю был не приятен. В воздухе будто появились невидимые нити, которые начали тянуть меня прочь от этого места, и я, задрав морду кверху, издал громкий обречённый вой. Я знал, куда меня тянет, буквально чувствовал этот аромат дождливой свежести, но наступил себе на горло, подползая к притаившейся Карине.
«Давай, сынок, ты сможешь…» – неожиданно услышал голос матери у себя в голове, и это придало мне сил. Оголил клыки и аккуратно прикусил холку Карины, выпуская несколько капелек ее крови. Затем опустил морду и подставил волчице свою шею, где она тоже оставила укус.
Теперь мы были связаны. Только я не почувствовал в себе каких-то изменений. Не было ощущения принадлежности кому-то, и это на самом деле радовало, но могло повлиять на решение Станислава.
Когда мы с Кариной снова остались наедине, я возвратил себе человеческий облик и помог жене. Девушка выглядела слегка измученной, но это и неудивительно, столько событий за один день. К тому же она явно все еще была расстроена по поводу того, что наш брак всего лишь фикция.
– Давайте уже покончим с этим. Моя жена устала и хочет, наконец, отдохнуть и прийти в себя, – сказал, когда молчание Станислава стало уже невыносимым.
– Ты слишком дерзок и нетерпелив, Рамиль. Думаю, мое мнение совпадёт с мнением остальных членов совета. Ты не готов быть Альфой и отвечать за благополучие стай, – спокойно выдал Станислав, а я пока даже не мог найти подходящие слова, чтобы ему ответить.
– Что?! Вы не можете принимать подобные решения так быстро! – зато папа возмутился сразу же.
– Что касается твоего брака… Думаю, ты сам понимаешь, что этот дешевый спектакль не произвёл на меня никакого впечатления, но я не стану портить этот чудесный вечер окончательно и признаю союз действительным, а обряд завершённым.
Вот ведь гад…
Посмотрел на Карину, беспокоясь за ее психическое состояние, но девушка на удивление держалась стойко, хотя может она все еще находилась под впечатлением от недавнего оборота.
– Что он вам предложил? – рыкнул сквозь стиснутые зубы, прекрасно понимая то, что на самом деле решение касаемо кандидатуры Давида уже давно принято, а меня просто обвели вокруг пальца, как последнего лоха, вынудив жениться.
– Не стоит лезть во все это. Теперь ты женатый волк и должен думать не только о себе, – ответил Станислав и, не прощаясь, ушёл походкой победителя.
– Мама, проводи, пожалуйста, Карину в спальню, – попросил Аллу, и та естественно выполнила просьбу, не желая участвовать в том, что неминуемо назревало. Алевтина тоже изъявила желание пообщаться с дочерью наедине, и я не видел причин препятствовать этому.
– Ну, ничего. Время еще есть. Мы заставим их изменить свое решение! Если понадобиться, я лично оторву голову этому гаденышу забывшему, где его истинное место, – рыкнул отец, когда женщины скрылись из виду.
– Ты прекрасно понимаешь, что они не изменят своего решения, – спокойно ответил, пытаясь понять, как теперь действовать дальше.
– Но почему? Чем вдруг твоя кандидатура стала неугодной совету? – встрял в разговор Игнат.
– Я не знаю, – ответил честно, потому что на самом деле не имел точного ответа на этот вопрос.
– Зато я знаю, – выдохнул отец и обессилено опустился на диван, сжав веки пальцами. – Они боятся потерять власть. Ты слишком упрям и непредсказуем. Тебе сложно навязать мнение и заставить плясать под их дудку. Старейшины долго наблюдали за тобой, когда ты еще был не при делах и сочли тебя отличным кандидатом себе в марионетки, но потом, когда ты бросил свои гулянки и повзрослел, они поняли, что ошиблись. Ты тот, за кем могут пойти оборотни, наплевав на установленные правила. Ты, Рамиль, тот, кто может пробудить в волках давно забытую связь. Старейшины знают, что если все оборотни признают в тебе своего вожака и подчинятся твоей воле, им придется уступить и снова стать лишь хранителями знаний и традиций.
– Чтобы волки почувствовали его превосходство и склонили головы, он должен сразиться за лидерство в честном поединке, как было в далеком прошлом.
– Это исключено, Игнат. Сейчас любой из старейшин намного сильнее и опытнее Рамиля. Я не позволю моему сыну рисковать жизнью. Лучше пока подождать и пусть всё идет своим чередом.
– Предлагаешь трусливо поджать хвост и ждать, какую же участь для нас придумает Давид?! Разве это рассуждения истинного Альфы? – сокрушился, глядя на отца.
– Я предлагаю не лезть на рожон, – обиженно ответил Ильдар, и я понял, что он попросту устал от всего этого.
Постоянное напряжение и боязнь сделать что-то не в угоду совету выжали из него все моральные силы.
– Я тоже считаю, что не стоит пороть горячку. Рамиль, подумай хотя бы о Карине. Гнев старейшин первым делом падет на близких тебе существ. А Адель? Случилось так, что судьба обеих моих дочерей в твоих руках, и поэтому я призываю тебя к благоразумию снова.
– Не поверите, Игнат Захарович, но в первую очередь я как раз-таки и думаю об Адель и Карине. Я совершил ошибку. Просчитался и понимаю, что расхлебывать всё это дерьмо мне самому, но не переживайте, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ваши дочери не пострадали.
– Что ты собираешься делать? – взволнованно спросил отец, подрываясь на ноги, когда я собрался уходить.
– Первым делом хочу выяснить, почему всех так заботит мои отношения с Адель и почему старейшины так опасаются, что она окажется моей истинной.
– Тут как раз нет
