Тень Хатшепсут - Маргарита Преображенская
Затмение ли длилось слишком долго, или, может быть, в этом месте время замерло, образуя тот cамый «миг, равный вечности», меня сейчас интересовало меньше всего.
– Я тоже расскажу тебе,то, что тени, не воспринимают всерьёз.
Это сказал Саамoн! Я чуть было не запрыгала от радости. Он был жив! И не оставил меня в беде, возникнув словно из ниоткуда.
– Логика – их слабое место, потому что есть сила, которая не поддаётся никакой логике, – продолжал Саамон. – Но она всё-таки есть, и чтобы обладать ею, не нужно никаких ингредиентов, кроме двух людей, созданных друг для друга.
Он стал рядом со мной и взял меня за руку.
– Это такая же редкость, как солнечный свет во время полного затмения, - усмехнулся Верховный жрец.
Я кивнула, краем глаза продолжая следить за нашим противником. Серповидный клинок в его руке был совсем близко.
– Только на меня! – сказал Саамон, мягко, но властно взяв меня за подбородок, когда раздался уже знакомый мне пронзительный свист рассекающего воздух клинка.
– Только на меня! – сказал Саамон, мягко, но властно взяв меня за подбородок, когда уже знакомый мне пронзительный свист
Глаза Саамона сияли всё тем же неведомым светом, что и при первой нашей встрече. И в них я увидела вдруг мoмeнты нашиx вcтрeч: нaс прeжних, кoгда меня называли Хатшепcут, а его – Сененмут,и нас нынешних. Верховный жрец был прав в одном,имена не имели значения. И если между нами и была какая-то сила, то я бы назвала её силой невиданного притяжения, которое не позволяет долго находиться друг без друга. Я слышала, как пронзительный свист повторялся несколько раз, но серповидный клинок почему-то не мог причинить нам вреда, а я всё боялась поверить в то, что это могло означать.
В какое-то из мгновений мы все почувствовали, что затмение перешло в сторону минимальной фазы, заполняя моё тело силой Амон-Ра. Затем часть времени выпала у меня из памяти, переполненной впечатлениями и эмоциональными встрясками последних дней. Я пришла в себя в объятиях чумазой и плачущей от радости Ленки.
– Ты – сыщик, Ренатка! – кричала она. – Нет, ты – героиня! И вообще, как всё хорошо! Даже буря улеглась!
Рядом сидел Макс, измученный, исхудавший и молчаливый, но живой, и абсолютно счастливая Ленка периодически подбегала к нему, чтобы обнять. Гера был без сознания, но над ним колдовали врачи. Вокруг сновали полицейские, слышалась арабская речь. Наверное, из-за всего этого храм Сета уже не казался таким зловещим, а статуя бога выглядела бутафорским атрибутом дешёвого спектакля. Я встревоженно огляделась по сторонам, но мои опасения оказались напрасными: Саамон стоял немного в отдалении, оживлённо беседуя с Амалем, который то и дело бросал на меня восхищённые взгляды и, наверное, по привычке цокал языком.
Тела Радианта уже не было. Наверное, его вынесли наружу. Я еще раз огляделась по сторонам в поисках Эдуарда и спросила, остановив одного из полицейских:
– А здесь был такой рыжий… преступник… Где он теперь?
Полицейский махнул рукой в сторону выхода, где под аркой я увидела двух служителей закона, тащивших потерявшего сознание мужчину. Я хотела остановить их и предупредить об опасности. Но кто бы стал слушать сбивчивые объяснения пострадавшей, твердящей, что перед ними очень опасный Верховный жрец Сета? Я отказалась от госпитализации, а Ленка отправилась в больницу, чтобы сопровождать Макса. Всех прочих жертв, оставшихся в живых,тоже увезли на «скорой». Наконец, к нам с Саамоном важно подошёл Амаль и любезно предложил «подбросить» нас до города. Отказавшись, мы долго смотрели вслед удалявшимся машинам, а потом обнялись и отправились к месту тайного перехода с твёрдым намерением, возвратившись в Луксор, больше никогда не использовать знания и могущество жрецов Амон-Ра, чтобы не спугнуть своё простое земное счастье, принадлежащее только нам двоим.
Где-то под землёй остался разрушенный храм со статуей Сета, засыпанный песками времён. Вселенную пронзала первозданная сила, которой люди будут давать всё новые и новые имена. В усыпальницах в своих ящиках по-прежнему прятались тени. А мир был всё так же полон загадок и тайн, главной из которых остаётся тайна истинной любви.
Конец.
