Кристин Фихан - Темное золото
Эйдан знал, что она говорила это просто так, он был у нее в уме. Но изображение ее тела переплетенного с магнатом программного обеспечения было слишком четким и ярким. Предупреждающее рычание вырвалось у него прежде, чем он сумел остановить себя. Мелькнула белая молния, зубы угрожающе оскалились. Он запустил руку в свои длинные рыжевато-коричневые волосы. В этот момент он был опасен, и это потрясло его. Он никогда не представлял угрозы для человеческой жизни, если только не воевал. Люди были теми, от кого они кормились и кого защищали. Он редко ссорился с ними из-за мелочей. Подобно всем Карпатцам, когда их земля лежала в руинах и их страны были разделены, они использовали свои способности для борьбы. Но это было совсем другое. Это было личное. Томас Ивен никогда не будет полностью в безопасности.
Александрия немедленно почувствовала изменения в Эйдане. Он замкнулся в себе, сражаясь с демоном внутри себя, о котором она не имела никакого понятия. Его пальцы напряглись.
— Что случилось, Эйдан? — Мягко спросила она, касаясь его.
— Даже не шути так. Я сомневаюсь, что Ивен остался бы в живых, если бы ты соблазнила его. — Сказал он с абсолютной уверенностью, даже не пытаясь смягчить удар. Его голос был мягок и бархатист, но в нем было столько угрозы, что это было намного хуже, чем крик. Он притянул ее пальцы к своим губам, посылая мурашки по ее коже. — Ивену не следует искушать судьбу, прикасаясь к тебе.
Она вырвала свою руку, чувствуя тепло в своем теле и боль, которая все усиливалась. Рассеянно она отерла свою руку о джинсы на бедре, пробуя стереть ощущения его губ на своей коже.
— Знаешь, Эйдан, в большинстве случаев я не понимаю то, что ты говоришь мне. Почему Томас Ивен будет искушать судьбу? Или я его убью? — Она пробовала не задерживать дыхание, дожидаясь ответа.
Его тело снова оказалось напротив нее, теперь они шагали, словно танцуя танго.
— Нет, caramia, это я убью его. И очень сомневаюсь, что у меня получится сдержать себя. Скорее всего, я даже не захочу сдерживать себя.
Ее голубые глаза расширялись по мере того, как она продолжала всматриваться в его лицо.
— Ты действительно говоришь правду? Но почему ты собираешься так поступить?
Его колебание длилось одно мгновение, пока он старался осторожнее сформировать свой ответ.
— Я отвечаю за твою безопасность. А этот человек хочет от тебя намного больше, чем твои рисунки, Александрия. Ты еще молода и многого не замечаешь.
Она вздернула подбородок.
— Если хотите знать, мистер Сэвэдж, то у меня была куча любовников. И если я захочу соблазнить Томаса Ивена, то тебя это не касается. Я сама могу позаботиться о себе.
Ее шелковистые волосы вдруг оказались у него в руке, и он притянул ее к себе. Он подошел так близко, что ее стройное тело откинулось назад. Его золотые глаза пылали дикой страстью и чувством собственности, когда пристально впивались в нее.
— Ты моя Спутница жизни. К тебе никогда не притрагивался другой мужчина. Я был у тебя в голове и видел твои воспоминания. И не пытайся рассказывать мне о дюжине мужчин в твоей жизни.
Она все еще оставалась пассивной. И, несмотря на то, что его тело вело себя агрессивно по отношению к ней, не было боли или даже мысли о том, что она подвергается опасности. Была только его дикая настойчивость, как будто его с нутрии пожирал демон. Она посмотрела на него своими голубыми глазами и отвела взгляд.
— Ко всему прочему, ты еще страдаешь и мужским шовинизмом. Хочешь, чтобы я поверила, будто у тебя тоже не было женщин? Убирайся из моей головы. Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою личную жизнь. Кем бы эти Спутники жизни ни были, я не хочу знать этого.
Она попробовала произнести это вызывающе, но, оказалось, очень трудно, когда его совершенный рот находится в каком-то дюйме от нее. Ее смущали вещи, которые возникали у нее в голове, при взгляде на его губы.
Она не могла оторвать от него глаз. Алекс видела, как они становятся горячее, и твердая решимость появляется из их глубины.
Его губы разомкнулись, и он медленно и бесконечно нежно прикоснулся к ее рту. Прикосновение было еле ощутимым, словно легкое касание перышка, которое посылало волну желания, болезненно проходя сквозь ее тело.
— Просто не забывай об этом, соблазняя мужчин. — Прошептал он несколько небрежно у ее рта.
Она чувствовала, как он произносит эти слова. Ощущала его дыхание. Его губы были жаркими и соблазнительными, тело — твердым, и она чувствовала, как он прижимается к ней сильнее. Его рука обхватила ее голову, а палец слегка ласкал пульс на шее. Ветер подул, и шелковистая масса волос запуталась в его руке, привязав ее к нему.
Она чувствовала его запах, который манил ее, неосознанно и сильно, словно запах самца к его самке. Она хотела его, невзирая на все доводы рассудка. Александрия никогда не чувствовала такого сексуального желания к мужчине, и еще больше ее поражал ее ответ. Это было сильным и властным, жарким и страстным, эта потребность была стихийной, как природа. Она хотела его прямо здесь, среди ночи, в ее объятьях, так он был нужен ей.
Вдруг, она резко оттолкнула его от себя.
— Прекрати, Эйдан. Прекрати это. — Она подняла руку, стараясь успокоить его. — Я не готова к этому.
Он был настолько сильным и доминирующим, что она могла остаться с ним до тех пор, пока не узнала, как выжить без него. Пока она не смогла бы существовать без него.
— Ты не хочешь понять меня. — Прошептала она ему.
Он погладил подушечкой пальца ее нижнюю губу.
— Я едва прикоснулся к тебе, cara mia, а ты уже бежишь от меня, словно заяц.
— Любой, кто находился бы в здравом уме, сбежал бы от тебя, Эйдан. Ты говоришь, как сумасшедший. И тебя абсолютно не касается, сколько у меня было любовников. Это мое дело. Я же не спрашиваю у тебя, сколько любовниц было у тебя? — Она вдруг представила в его объятьях другую женщину, и эта мысль ей совсем не понравилась. — Ты такой лицемер. Сомневаюсь, что все эти столетия ты жил, как монах. Скорее всего, у тебя было больше женьщин, чем мне хотелось бы знать. Сотни. — Она подумала об этом. — Тысячи. Ты кобель. Дикий кобель.
Он не смог пересилить себя и рассмеялся. Подойдя к ней, он снова взял ее за руку и повел к дому. Ее рука по сравнению с его казалась маленькой и хрупкой, а кожа мягкой и нежной, вызывая желания дотронуться. Ветер играл ее волосами, продувая их через его руку, соединяя их с сотней морских брызг.
Александрия шла рядом с ним и пробовала отвлечься на что-нибудь, чтобы не чувствовать, как он защищает и лелеет, ощущая как он идет рядом. Это было так странно и непривычно — чувствовать рядом его гибкое и сильное тело, создавая ощущение уязвимости по отношению к нему, но он обнимал ее очень бережно. С каждым шагом, что она делала, она все больше бесилась: он посмел вмешаться в ее личную жизнь!
