Ведьмы в Драконьей Академии (СИ) - София Балашова
Мы решили, что он ненавидит нас, но он хотел помочь… хотел спасти.
Чувствую, как на мою спину ложится рука Модсогнира, когда мы покидаем кабинет ректора и идём по коридору Академии. Кажется, что вокруг толпятся студенты, но я не замечаю их. Всё как будто скрыто пеленой: звуки, запахи, прикосновения — всё ощущается где-то на краю сознания, в отдалении. Всё это отошло на второй план, как и весь мир, уступив место одной-единственной мысли: начальник стражи. Что он пытался нам сказать.
Мне необходимо это узнать.
— Модсогнир, — слабо зову я.
— Что? — Его голос, спокойный и уверенный, раздаётся прямо над моим ухом.
— Ты можешь… найти одного василиска? Я думаю, он может знать что-то о моей сестре.
— Парня Ани допросили в первый же день, Варвара. Он не причастен к её исчезновению.
— Нет, я не про него, я про другого. Он работает в одной деревне, она под Лораской. Ты летел над ней, когда я в первый раз услышала твой зов, помнишь?
— Но… Там не было никакой деревни, Варвара.
— Нет, была. Она в лесу находилась!
— Кхм, нет. В том лесу нет никаких деревень. Это земли моего рода, я очень хорошо их знаю. Там был только лес, и всё.
Что? Нет, этого не может быть!
Это что, шутка какая-то? Это день розыгрышей, которые я не понимаю?
Как там могло не быть деревни, если мы с Анькой в ней почти два месяца провели?!
Господи, неужели я схожу с ума? Неужели у меня безумие?
Может, эта ведьма нас с сестрой опоила чем-то?! И нам всё привиделось? Но этого не может быть! Мы ведь общались с жителями, с градоправительницей…
Нет! Я не поехавшая! Деревня была! Я уверена в этом!
— Лола… Я хочу поговорить с Лолитой, она мне поможет, — резко остановившись, разворачиваюсь в сторону ведьменского общежития. — Её отец служит в городской страже, он должен знать того василиска. Я докажу, что я не выдумываю!
Срываюсь на бег.
Прародительница, хоть бы она знала его, хоть бы знала… Я не хочу оказаться полоумной! Не хочу!
Возможно, будь я сейчас в себе, я бы сама поразилась тому, насколько ловко мне удавалось лавировать между многочисленными группами студентов. Быстро огибая повороты я, буквально перепрыгивая по три ступеньки за раз, спустилась с лестницы и добежала до нужной двери. Даже не отдышавшись, принялась тарабанить по прочной деревянной поверхности, как ненормальная.
К счастью, мои подруги оказались ведьмами крайне понимающими, поэтому долго отыгрывать барабанное соло мне не пришлось — двери передо мной практически моментально распахнулись, явив донельзя удивлённое лицо Лолиты.
— Варя, что произошло? Почему ты такая…
— Потом, — задыхаясь, прервала я соседку. — Ло-ла, ска-жи м-мне, твой от-тец может з-знать нач-начальника страж-жи в префектуре Лораски?
— Ну-у-у, я могу спросить у него. А кто конкретно тебе нужен?
— Мне нужен. П-парон Скотт. Он василиск.
Внезапно Лолита бледнеет. Вцепившись в свою русую косу, она как-то нервно произносит:
— Ты не ошиблась, Варь?
— Нет, мне нужен именно он. А что, есть какие-то проблемы? С ним что-то не так?
Пожалуйста, хоть бы всё было хорошо, умоляю. Если он окажется моим глюком, я этого просто уже не переживу, мне кажется! Помру от разрыва сердца прям на месте!
— Э-э-э, Парон Скотт — это мой прапрапрадед. Помнишь, я рассказывала о нём? Он погиб, когда спасал жителей одной деревни от потопа.
О, нет.
Господь, да ты смеёшься надо мной!
Боже, боже, боже, пожалуйста, нет…
— А, — сглатываю. Противная ледяная корка зарождается где-то на кончиках пальцев и медленно поднимается вверх, к самой макушке. — Как… как называлась та деревня?
— Да вроде Ракутка.
Нет.
Глава 20. Ракутка
Взмах мощных кожистых крыльев — и очередной порыв ветра бьёт мне прямо в лицо. Дыхание перехватывает. Склоняюсь ниже, почти сливаясь с огромным, покрытым крупной чешуёй телом дракона.
Поняв, видимо, моё волнение, Модсогнир издаёт какое-то странное урчание. Плавной волной оно проходится по исполинского размера туше и переходит на моё тело. Напряжённые от ужаса мышцы, которые вполне по своей твёрдости могли посоревноваться с драконьими мускулами, начинают расслабляться, постепенно и небольшими импульсами. Это похоже на то, как бросают камешек в воду: от него тут же отходят всё увеличивающиеся круги воды, пока он, наконец, не окажется полностью поглощённым этой прохладной глубиной. Едва слышно шепчу "спасибо" и по повторному, уже куда более довольному урчанию понимаю, что меня услышали.
Знаете, если бы мне кто-нибудь когда-нибудь сказал, что меня покатает настоящий дракон, то я бы рассмеялась этому человеку в лицо. Но сейчас, изо всех сил вцепившись в массивные, длинные шипы, которые как скалы пробиваются из спины моей обратившейся пары, последнее, чего мне хочется — хохотать и веселиться. Ибо когда ты на высоте несколько сот метров паришь верхом на живой, летающей махине, то в голове у тебя бьётся лишь одна-единственная мысль: "Хоспади, хоть бы не навернуться!"
Нет, я, конечно, не сомневалась в способностях своего женишка и точно знала: если что — поймает, но, чёрт побери, как же ж это всё-таки страшно! На карете добираться тоже не айс, но там хотя бы не приходится цепляться каждой частью своего тщедушного тельца (и даже теми частями, за которыми способностей к цеплянию до этого замечено не было) за весь пол из опасения совершить парочку кульбитов в воздухе!
Модсогнир плавно планирует вниз, и моё сердце ухает в том же направлении. Прижимаюсь ещё ближе к одному из самых больших шипов.
Слава богу, здесь хотя бы не холодно — кровь животной ипостаси драконов на несколько градусов горячее, чем кровь их человеческих тел, что создаёт удачный баланс с низкой температурой воздуха на высоте.
Как я вообще оказалась парящей над землёй-матушкой верхом на своём наречённом?
Нет, я здесь не потому что своей непримиримостью окончательно доконала мужика, и он, послав в Гиену Огненную концепцию добровольного согласия и прочие цивилизованные понятия, решил утащить меня в свою пещеру. У Модсогнира, вообще-то, в принципе не было пещеры, если уж на то пошло.
Я тут, потому как полёт на драконе — это единственный быстрый способ добраться до нужного нам места. А именно — до треклятой и, как оказалось, не существующей деревни.
Рассказываю по порядку.
В первые минуты после сказанного Лолитой, я стояла в абсолютнейшем ступоре. Шарики в моём мозге начали расходиться с роликами, рождая одну очень любопытную вещь — осознание всего случившегося. Одно за другим принялись вспыхивать воспоминания, и картинка постепенно сложилась в ужасающее
