Жена алого императора - Мария Боталова
– Мы все так мечтаем о раахах! Но ваш, темный… ваш союз – это нечто невероятное. Буду рада познакомиться с племянницей нашего светлейшего в неформальной обстановке. Что скажете, лэйда Стасианна? Присоединитесь к нам с девочками на чаепитии, скажем, завтра или послезавтра? Уверяю, остальные тоже очень хотят с вами познакомиться.
– Благодарю за приглашение. Полагаю, это можно устроить. Лучше послезавтра.
На завтра у меня уже намечается одно любопытное мероприятие.
– Я пришлю вам записку с точным временем и местом! – радостно заверила лэйда и упорхнула к подругам.
– Ты популярна, – заметил Эроан.
– Ты тоже.
К Эроану, правда, чаще подходили фениксы мужчины и даже пытались расспрашивать о политике, о том, что же теперь ждет Феоар, открывший границы. По большей части Эроан вежливо улыбался, но отвечал неопределенно, не раскрывая важных деталей.
Ну а после приема состоялось заседание. Впрочем, меня на него звать не стали. Я, конечно, племянница светлейшего, да и к женщинам фениксы относятся не так предвзято, как люди в империи – их вполне допускают на высокие посты, в том числе связанные с политикой, однако важных персон и без меня собралось достаточно.
Эроан и Даррэн – представители империи. Тшаарх, Граил и кто-то из их советников, я подзабыла имя – от Темного Феоара. А от Светлого сам Анаасг, его сын Роуэл и советник Стааг.
Решив, что это теперь надолго, может, на полночи, решилась все же наведаться к Лииле.
– Сестренка? А я уж думала, ты обо мне совсем забыла. – Лиила, с грязноватыми волосами и в мятой одежде сидела в углу камеры на кушетке. Не то чтобы с ней здесь плохо обращались – камера была небольшой, уединенной, но чистой и со всеми удобствами. Просто… похоже, сама Лиила не считала нужным за собой следить.
Фьёр устроился возле моих ног и внимательно наблюдал за Лиилой. Вряд ли она могла что-то предпринять: помимо крепкой решетки, всю камеру окружала защитная пелена, полностью отрезающая доступ к магии. Но осторожность в таких делах лишней не бывает. Особенно, когда имеешь дело с членами ордена.
– Какая же я тебе сестренка, – я присела в кресло перед решеткой. – Если ты планировала пожертвовать моей жизнью ради ордена.
От общего коридора нас отделяла еще одна дверь. Камера для важных заключенных давала возможность для общения наедине.
– Ты же предательница. Ты не понимаешь, что ради ордена мы должны быть готовы на все. Даже пожертвовать родственными узами, если потребуется.
– Кто так сказал? Орденцы?
– А ты будто плохо училась? Странно. Мне говорили, что Алоэна – лучшая ученица ордена. Была. Пока всех нас не предала. – Голос Лиилы звучал ядовито, с пренебрежением.
– Предательство… – задумчиво повторила я. – Это же в духе ордена, разве нет? Полагаешь, они не предали тебя? Думаешь, кто-то из них вспомнит о тебе, придет, попытается вытащить из клетки? Ты для них отработанный материал, Лиила. Тебя растили, чтобы ты заявилась в Феоар и предъявила права на трон, как истинная наследница Араваэлрь. Но ты провалила задание и запятнала себя. Ты уже никогда не сядешь на трон Феоара – тебя лишили прав наследования. А значит… ордену ты больше не нужна. Им незачем тебя вызволять, ты отработанный материал.
Глаза Лиилы вспыхнули злостью.
– Я была им верна, в отличие от тебя!
– Ну и? К чему привела твоя верность? Теперь ты сидишь взаперти, а орденцам на это плевать.
– Потому что я не справилась с заданием! Они доверились мне. Поручили важнейшее дело. Да, я его провалила. Выходит… я заслуживаю, чтобы они от меня отвернулись. А вот ты… ты сама отвернулась от них. Перебежала под крылышко к тем, с кем тебе выгоднее, да?!
Что ж, злость – это хорошо. Пусть будут эмоции. На эмоциях можно много о чем поговорить. А иногда даже докопаться до сути.
– Знаешь, в чем отличие самостоятельной личности от жалкой, безвольной пешки?
– Полагаешь, я такая? Жалкая и безвольная? – прошипела Лиила.
– Я этого не говорила. Так вот, Лиила, ответ в том, что самостоятельная личность может сделать свой собственный выбор. Может выбрать, кому хранить верность, чью сторону принять. И не подчиняется беспрекословно просто потому, что ей кто-то так сказал.
Она поднялась. Фьёр насторожился, угрожающе распахивая крылья. Огромного труда стоило не вздрогнуть – орденцы, даже сидящая взаперти Лиила, по-прежнему вызывали во мне страх. Однако нельзя этого показывать. Я тоже встала. Лиила не обратила на рааха никакого внимания – она смотрела прямо на меня. Подошла к решетке, останавливаясь напротив меня, обхватила прутья и прошептала:
– Тогда ты еще хуже, чем я. Верность, преданность – пустой звук для тебя. Если ты так легко можешь выбирать и менять сторону.
Она хотела вывести меня из равновесия, но слова не могли меня задеть – во мне не было ни капли сомнений.
– В ордене учат сражаться, учат быть готовыми перегрызть всем глотки, лишь бы заполучить одобрение старших. Но… там не учат ценить себя, – заметила я, сохраняя спокойствие. – Не все достойны нашей верности. Подумай об этом, Лиила. Подумай, чего достойны орденцы, которые сами же на каждом шагу предают. И чего достойна ты?
Я все-таки уловила в глазах Лиилы изумление. Решив, что продолжать разговор прямо сейчас не стоит, развернулась и вышла в коридор.
– Все в порядке, леди Стасианна? – меня окликнул ближайший стражник.
– Да, все прекрасно, – ответила я. И зашагала вперед по коридору.
Пора возвращаться к себе.
Надеюсь, Лиила все-таки не заметила моего напряжения. Или хотя бы сочла его за разумную предосторожность. Если она увидит страх – от моих попыток с ней поговорить толку уже не будет.
Я не обучалась в ордене, но зато прекрасно знала о сигналах тела. Знала, как сама реагирую, когда нервничаю. Так что я следила, чтобы не напрягать плечи, чтобы спокойно дышать и не перебирать пальцами.
Поскольку мы предполагали, что совещание затянется, переместиться в императорский дворец мне помог подчиненный Даррэна.
Прошло еще два часа, прежде чем Эроан вернулся. Я уже успела принять ванну, высушить волосы и переодеться в весьма соблазнительную ночную сорочку. Я сидела в кресле, почитывая одну из предложенных
