Космическая шкатулка Ирис - Лариса Кольцова
– Тот сверхинтеллект, что строит их цивилизацию, думаешь, тебя не вычислил?
– А ты много вычислил своим интеллектом? Ту микро жизнь, что обустроилась в тебе, не спрашивая у тебя разрешения? Если она тебе не вредит, а напротив, вшита в общеполезные обменные процессы, как ты её вычислишь? В своей обыденной жизни, понятно. Если не будешь прибегать к помощи сложных исследовательских методик, да ещё в специально оборудованных лабораториях. Если он, запредельный инкогнито, что и вычислил, то пока молчит. Молчит, как Звездное Небо у нас над головой. Я наблюдаю за ним тоже. Надеюсь, он не намерен после подготовки превратить эту планету в игровую площадку для неведомых затейников – хулиганов. И «Города Создателя» – не песочные замки из игровых формочек слаборазвитых космических творцов – младенцев. Будем надеяться, что это не так. Здесь живут разумные люди, способные к развитию и страдающие, когда им причиняют боль. Но если подумать глубже, то в явленной жизни столько бреда и чудовищной несправедливости, мутные истоки которых давно утеряны в прошлом, а потому и несуществующем для нас времени, то хочется, как волку, задрать голову к этому Звёздному небу и взвыть вечным вопросом: за что? Зачем? Да ведь ответа не будет.
– Индивидуального ответа, наверное, никому и не будет. Только Разум коллективный, не раздираемый распрями и дисгармонией, в состоянии открыть космические коды. Не вскрыть как вор и мошенник, а именно открыть при посредстве законного ключа.
– Схоласт! Что или кто он, твой ключ? – ответа не последовало, и Кук сообщил главную новость на закуску. – Пока я отсутствовал в течение двух лет, велось стандартное наблюдение моих записывающих устройств за всей планетой в целом. И вот что я тебе скажу. Два года назад в пределы атмосферы планеты «Ландыш» вошёл земной звездолёт малой вместимости несколько устаревшей уже модификации, подобный тому корыту, в котором мы и плавали в космическом океане вместе с Пелагеей. Подобный не означает тот же самый. Совсем другой. Он далеко неблагополучно приземлился в пределах того континента, где ты и будешь обитать с новой женой. Посланный разведчик его не обнаружил, да и не мог. Искусственный интеллект звездолёта сумел сразу же включить защитную систему. Теперь заземлившийся корабль-пришелец невидим для стороннего наблюдателя. Слабые, остаточные уже, электромагнитные излучения не дают возможности установить его точное месторасположение. Искусственный интеллект звездолёта на последнем угасании. Можно вычислить только приблизительно место его падения, – а по сути, это и было падение, – и размах такой вот приблизительности довольно большой. Чудо, что он не взорвался. Поэтому есть надежда, что кто-то остался в живых. Так что, Радослав, не исключено, что ты встретишь землянина или землян. Не знаю, сколько их, кто они. Поняв, что не одни здесь, они и сами попробуют выйти на связь с моим звездолётом. При условии, что у них все системы функционируют, пусть и не в идеальном режиме, а хоть как-то. Смогут же наладить хотя бы связь. Если включили режим невидимости, значит, остались живы. В чём есть сильное сомнение. Но есть и большая надежда. Таков ещё один сюрприз, приготовленный нам планетой «Ландыш».
Новая судьба и её небесные щедроты
Несанкционированный выход за порог дома судьбы – злой мачехи
Предосеннее солнышко, золотое и живое в своих тёплых прикосновениях, скользило по открытой коже рук, лица и шеи, по маленькой и тоже золотой бабочке, совершающей свой, возможно, и последний танец перед тем, как сгинуть без следа в первые же утренние заморозки. Что может быть лучше окраины не совсем ещё густого леса в такую вот пору. Когда длинные световые нити протянуты с синего купола между стволами деревьев и уходят в прогретую землю, едва касаясь многочисленных головёнок поздних цветов, украсивших, пока ещё по-летнему яркое, раскидистое платье своей растительной матери.
Ива в своих белых ботиночках, в изукрашенном, как поляна, платье стояла у старого дерева липы, глядя, как пляшет остальная голосистая молодёжь. Пока она была неподвижна, изъяна не было заметно, и девушка казалась по виду самой лучшей из всех, кто тут и отплясывал. Правда, в последнее время от постоянной неровной походки стало заметно опускаться левое плечо, – повреждённая нога тоже была левой. Она была уже заметно тоньше, чем нога правая, как ни старалась девушка её разрабатывать по методике, данной целителем. А по вечерам после того, как она покидала работу и возвращалась домой, нога глубинно ныла, болела. В дождливую же пору и спать не давала. Тогда Ива глядела в ночной мрак, стыла душой и телом, с ужасом ожидая своего скорого смертного часа. Всё это не прибавляло ей жизнерадостности, прежде так и переполняющей её. Но подобные мысли и скверные переживания она прятала от родителей, на работе же её втайне жалели и старались не перегружать, по преимуществу оставляя за нею ту работу в книгохранилище, где требовалось сидеть на месте часами. И тогда уже она и посетителей библиотеки не видела.
С противоположной стороны утоптанной и обширной поляны, среди путаницы усыхающих и совсем ещё зелёных кустарников вдруг возник Капа. Его горящий взор проявился раньше, чем он сам. Показалось, что на какие-то доли секунды пугающее мерцание висело само по себе без привязки к фигуре человека, как два неких тёмных сполоха среди ветвей. Так бывает, когда хищная птица ночи смотрит на свою дичь, незримая сама, но устрашая глубинным огнём нацеленных глаз. Но сейчас был разгар дня. И всё же Ива вздрогнула. Глаза Капы были карие, а издали так и вовсе казались чёрными, горячими неостывшими углями, как глаза у бабы Вербы во время путешествия через реку. Поскольку именно там Ива отметила, даже в сумраке, как ярко горели глаза старухи на Капу. Нет, причина была не в том, что старая вдруг сошла с ума и влюбилась в молодого мужчину, а
