Спорим, ты меня любишь? - Елена Кароль
Когда стало ясно, что этого мало, пошли звуки, частично неразличимые к привычному восприятию, но приносящие существенный дискомфорт даже мне. За основу мы взяли композицию малоизвестной хэвиметалл-группы, наложили на неё несколько дополнительных хаотично созданных дорожек из инфра— и ультразвуков, выкрутили на полную и всё это великолепие запустили в практически замкнутое пространство, через некоторое время усилив эффект резким световым мерцанием различной интенсивности.
Лично мне плохо стало уже секунд через сорок, хотя я никогда не считала себя неженкой: появилась тошнота и головокружение, заныли виски и зубы, участился пульс и даже началось что-то похожее на паническую атаку.
Для меня это было новое и ни разу не испытываемое ощущение, однако радости по этому поводу я не чувствовала. Сцепив зубы и обняв себя руками, я всё сильнее злилась, наблюдая, как мечется по клетке Кай, разрывая пространство громогласным рёвом, как пытается то сделать подкоп, то вышибить дверь, но при этом даже и не думает о главном.
О смене ипостаси!
Ну что за вредный мне попался мужчина! Почему просто не сделать так, как надо?!
Чувствуя, что долго не выдержу, а из носа и ушей уже течет тонкая струйка крови, я пошла на очередной, довольно безумный и одновременно немного подлый шаг. Торопливо набрала на коммуникаторе послание, что у меня всё под контролем, размазала по лицу кровь, создавая видимость серьёзной травмы, легла на спину, вытянувшись во весь рост, закрыла глаза, призвала силу и мысленно произнесла:
«Помоги».
Не один раз. Не десять.
Отчаявшись достучаться до разума Кая привычными способами, я вгрызлась в его разум ментально, что категорически запрещалось делать с теми, кто не обладал хотя бы зачатками подобных способностей.
Прости, Кай. Больно будет обоим.
Я отрешилась от всего, что происходило снаружи, сосредоточившись лишь на том, как мне плохо. Подавила собственное сопротивление и отдалась во власть чувств. Не подавляла их, а наоборот — усиливала стократно, превратившись в один большой оголенный нерв.
Слышишь, Кай? Это я, твоя пара.
Чувствуешь, Кай? Мне очень больно.
Страшно.
Одиноко.
Нет спасения… Нет ни шанса… Мы оба умрем, если ты не вытащишь нас из этой клетки…
Помоги.
Помоги…
По… мо…
— Санни? САННИ!
Зверь был великолепен. Силён, могуч, ловок! Кай ещё никогда не ощущал себя настолько цельным и мощным. Изредка проскальзывало странное беспокойство, что так нельзя, что всё это неправильно… Но зверь отмахивался от этих мыслей, как от надоедливых мошек, и снова чувствовал себя самым-самым.
Ещё больше ему нравилась его пара. Изящная, хрупкая. Защищать такую — одно удовольствие!
Даже глупость её красила.
Вот зачем она полезла в воду? Да, жарко. Да, он тоже любит плавать.
Но можно ведь это сделать и у берега! Там, где он сильнее, ловчее и просто царь природы!
Впрочем, даже в толще вод он сумел уничтожить монстра, который рискнул напасть на его пару, за что и поплатился.
Странный монстр, кстати…
Но всё это неважно!
Он герой! Победитель! Вожак!
И пускай его стая весьма странная, но он чувствует их страх и уважение.
Но и это не главное.
Главное то, что он чувствует свою пару! Свою самочку. Свою нежную ласковую девочку… Мр-р!
Ну и куда мы опять идем, женщина? Что за неприятное место? Тут так воняет металлом… фу-у! Воняет! Как тут воняет! Что за вибрации? Что за мерзкие звуки? Что происходит со светом? Санни! Выбираемся отсюда! Срочно!
Срочно выбираемся!
Потерпи! Я уже. Уже почти…
Что это?
Его тош… нит?
Буэ…
Что за… Кровь? Откуда кровь?
Пара! Его пара! Ей плохо? Она умирает?
Санни!
Нет. Нет! Не-ет!!
— Санни? САННИ!
Голова раскалывалось, я не чувствовала своего одеревеневшего тела, глаза жгло от слез и полопавшихся сосудов, но я всё равно приоткрыла их ровно настолько, чтобы увидеть склонившегося надо мной взбудораженного Кая. Не лигра. Не зверя. А именно командора Кайреда Холта. Голого, бледного, взъерошенного, в крови, но в так желаемом мною человеческом облике. В ту же секунду меня оглушило тишиной (это Улла дала отбой издевательствам над нами), так что едва различимый шепот, сорвавшийся с моих губ, показался громогласным криком:
— Наконец-то… Должен будешь.
— Где мы? Что происходит?
Поморщившись, я предпочла закрыть глаза и изобразить обморок, тем более Фабиш уже спешил вызволить нас из клетки, а вдали слышался торопливый цокот ног Глафиры. В течение следующего часа, а то и двух я послушно вытерпела тщательный медицинский осмотр, устроенный нам обоим эльфарианкой, но если командор буквально заваливал её вопросами, требуя у Маруси подтверждающие видеокадры чуть ли не каждой минуты этого непростого дня, то я стоически изображала сон, даже не пытаясь сбежать из-под капельницы. Мне не мешали, но я прекрасно понимала, что это ненадолго и очень скоро придется… А может и не придется…
Нет, всё же придётся.
— Александра.
Минуту назад, выйдя из медблока на ужин, Глафира оставила нас одних, чем не преминул воспользоваться Холт.
— Ты не спишь, не притворяйся.
Мы лежали на соседних койках всего в метре друг от друга, но эльфарианка категорично настаивала на том, чтоб мы провели в медблоке хотя бы эту ночь — повреждения у обоих были не критичными, но множественными и комбинированными. Начиная от разрыва мелких сосудов по всему телу и расстройством пищеварения, продолжая нарушениями слуха, зрения и координации, заканчивая ломотой в мышцах и волнообразными приступами паники. У обоих.
— Когда женщина не отвечает, это значит всего лишь, что она не хочет этого делать, — произнесла раздраженно, даже и не думая открывать глаза. — Поэтому заткнись и не мешай.
— Чему?
— Лелеять план мести.
— Тебе сегодняшнего дня не хватило? — он удивился так искренне, словно всё это было лишь моей виной.
А ничего, что я вообще-то кое-кого спасала?!
— Сегодняшний день стал одним из самых худших дней в моей жизни! — прошипела, ни капли не покривив душой. — И виноват в этом ты, чертов Кайред Холт!
Я разозлилась так сильно, что даже повернула к нему голову и распахнула глаза, чтобы он увидел не только мои красные белки, но и гнев в самой глубине зрачков.
Не меньше минуты шла борьба
