Перемещение - Лидия Орлова
— Перед Богом и людьми: я твой муж, и ты моя жена навеки!
Кругом установилась абсолютная тишина. И, кажется, даже стоявшие в последних рядах люди услышали слова этой ритуальной фразы. И мои ответные слова также разнеслись по толпе:
— Перед Богом и людьми: ты мой муж, и я твоя жена навеки.
Сразу после моих слов, не оставляя даже секунду, чтобы придать весомости своим словам, Анастас второй раз произнес:
— Перед Богом и людьми: я твой муж, и ты моя жена навеки.
Я ощущала, как кожа на руке Анастаса идет пузырями. И, прилагая усилия, чтобы смотреть своему жениху в глаза и не перевести взгляд на его ладонь, я второй раз произнесла:
— Перед Богом и людьми: ты мой муж, и я твоя жена навеки.
Одновременно с концом моей фразы раздался свист выпущенных стрел. Несколько пернатых снарядов влетели в автобус, и одна из стрел воткнулась в развороченную дверь и начала расщепляться на глазах у всех.
Толпа людей начала волноваться, мужчины еще плотнее сомкнули за Анастасом спины. Вдалеке раздавались крики и проклятья. Началась давки и суета.
Только Анастас, упавший на одно колено, все также громко и уверенно произнес:
— Перед Богом и людьми: я твой муж, и ты моя жена навеки!
И я прокричала ему в ответ ритуальные слова, чтобы их слышали все, и никто не посмел отрицать, что я произнесла слова и в третий раз.
— Перед Богом и людьми: ты мой муж, и я твоя жена навеки!
Как только я закончила фразу, Анастас с силой откидываясь на спину, вытянул меня из автобуса, и я, выпав наружу, растянулась поверх своего мужа.
— Кира, вот это настоящие первые объятия. — Лежа подо мной с вымученной улыбкой сказал Анастас.
А кругом раздавались ликующие возгласы:
— Я свидетель!
— Принтезис свидетель!
— Николас свидетель!
— Братья Адамас свидетели!
— Я Кавьяр! И я свидетель!
Кругом продолжали раздаваться вперемежку со свистом, крики десятков мужчин, свидетельствующие, что они лично только что слышали что иномирянка и Анастас Фасулаки из рода Кавьяр стали мужем и женой. И наш союз Нерасторжимый!
Только нам двоим радоваться не позволяла сгоревшая рука Анастаса. Кто-то стащил меня с моего мужа, и силой вырвал мою руки из крепкой судорожной хватки Анастаса. Я только увидела, что на его правой ладони белеют оголенные кости. И я крепче обняла своего мужа за шею, пока старый целитель Принтезис пытался оказать ему помощь. Обнимая Анастаса, я неосознанно терла свою ладонь о джинсовые штаны, чтобы избавиться от остатков человеческой кожи и мышц.
— Все я снял боль, — проговорил целитель, продолжая перевязывать ладонь Анастаса.
— Мне уже лучше, — вглядываясь мне в глаза, сказал и сам Анастас. — Не волнуйся.
А я не от обычного волнения, а от дикой нечеловеческой паники не могла даже слова сказать.
— Фасулаки, — произнес целитель, задрав рубаху Анастаса и начиная перевязывать его по линии пояса, — у вас ранение. Чья-то стрела вас все же настигла.
— Ничего, мне не больно. — Храбро сказал Анастас и подмигнул мне. А у него и на лице были следы побоев. Я постаралась улыбнуться ему в ответ, хоть мне хотелось плакать от жестокости местных жителей, основная злоба которых молотом била именно по Анастасу. А он был здесь самым чистым и надежным человеком. Настоящим мужчиной!
— Можно вставать? — Спросил Анастас у лекаря, когда тот закончил с повязкой.
— Не стоит спешить, молодой человек. Ночь еще далеко, успеете вы порадовать юную супругу…
Мы с Анастасом от таких намеков залились краской. А шутка очень понравилась окружавшим нас мужчинам и их добродушные советы и смачные предположения не позволяли Анастасу вернуть свой обычный цвет лица. А потом мой муж притянул меня к себе и подарил мне первый поцелуй. Казалось. Что толпа и весь этот мир пропали, оставив нас хоть ненадолго вдвоем. Я крепче обхватила Анастаса за шею и как только смогла, прошептала ему на ухо:
— Спасибо, Анастас! Ты смог. Не предал нас.
— Не благодари. Я только боролся за свою любимую…
Мне столько еще нужно было сказать мужу именно в этот момент, ведь позже события завертят нас и больше этот момент не повторится, когда самые правильные слова рожаются в сердце и их не стыдно и легко озвучить.
Но раздался громкий металлический скрежет, и на нас с новой силой обрушился шум сотни голосов. Все смотрели на мой автобус.
— Колесница!
— Там внутри разверзлась преисподняя! — Раздались кругом возгласы.
И мы с Анастасом поднялись на ноги, чтобы лучше видеть мое убежище. Внутри автобуса стояло яркое сине-желтое свечение, и металлический каркас автобуса вибрировал, как будто живое израненное существо пыталось надышаться последними глотками воздуха. Потом мой верный, хоть и бездушный, защитник начал сжиматься, и от него стали отлетать и испаряться большие и маленькие куски металла. Видя, как мой родной автобус — верный защитник, почти что друг — покидает чужой ему мир, я не могла сдержать слез и крепче прижалась к Анастасу. А он, чувствуя, что происходит в моей душе, обнял меня левой рукой, а правой, перевязанной ладонью вытер слезы с моих щек.
— Главное, ты уже в безопасности. А осколку чужого мира здесь было не место, — успокаивая меня, прошептал Анастас. Я была с ним согласна, только отвести взгляда от пропадающего в ярком свете автобуса, все равно, не получалось.
А когда автобус все же пропал, кто-то из парней выбежал на то место, где только что стоял осколок чужого мира и, нагнувшись, что-то поднял с земли.
— Последний дар осколка! — Прокричал он, поднимая что-то вверх на вытянутой руке. Кругом все стали радоваться и окружили парня, чтобы полюбоваться его находкой.
Но он выбежал из толпы и подошел к нам с Анастасом. Потом парень протянул нам на обеих раскрытых ладонях то, что назвал последним даром осколка.
— Забирайте, это ваше! — Благородно проговорил он.
А я смотрела на предмет в его руке и не знала плакать мне или уже можно смеяться. Парень торжественно держал пустую банку из-под энергетического напитка. Я уже не помнила,
