Лето, в котором нас не будет - Ефимия Летова
Жилой корпус юных малье располагался отдельно от общего учебного, минутах в десяти пешим ходом. Его окружал пышный зелёный, местами уже пожелтевший сад — представляю, какая красота здесь будет весной и в начале лета! Аккуратные тропинки вымощены округлым гладким разноцветным булыжником.
— А это что? — кивнула я на странный неожиданно просторный одноэтажный дом с синими витражными окнами.
— Купальня, малье, — тут же отозвалась служанка.
…мыться в отдельном помещении..? Да уж, то ещё испытание. В школе у нас была небольшая ванная непосредственно в нашей комнате.
По словам разговорчивой директрисы Лестор, на первом курсе КИЛ училось около восьмидесяти малье — не будем придираться к происхождению и праву носить именно это благородное наименование — и столько же на втором. При этом жилой корпус был достаточно приземист, всего три этажа. Лисса, служанка, сообщила мне, что на первом этаже находятся комнаты для слуг и разных хозяйственных надобностей, а ещё — столовая. Поднявшись по каменной лестнице на свой второй этаж, я с удивлением обнаружила, что в каком-то бесконечно длинном коридоре не так уж много дверей, а ведь комнат должно быть не менее полусотни.
— Сколько человек проживает в одной комнате? — с нарастающим подозрением спросила я Лиссу.
— Восемь, малье.
Ско-о-о-лько?! Да быть такого не может, это же… Да даже слуги в таких условиях не живут! Восемь! Мы что же, друг у друга на головах стоять будем? А как же необходимое для занятий уединение и сосредоточение? Это какой-то низкопробный барак, мама упадёт в обморок… Впрочем, для этого нужно будет отправить ей письмо, так что в ближайшую неделю обморок ей не грозит. Я остановилась перед указанной Лиссой дверью, ощущая некоторое волнение в груди. И всё же… Это волнение, переживания сегодняшнего дня были настолько же целебными, как и целительский компресс от синяка. Так что — я не против поволноваться. Пусть даже стулом ещё раз попадёт, всё лучше, чем как тогда, дома.
Я толкнула дверь, рассудив, что стучаться в собственную комнату — это как-то уж слишком. Сделала шаг вперёд и оглядела внушительное пространство и уставившихся на меня девушек по очереди.
* * *
Несмотря на вечернее время, девушки всё ещё были в учебных форменных нарядах — сейчас я могла разглядеть их во всех подробностях. Коричневая плиссированная юбка до пола, коричневый жилет с крохотными серебристыми пуговками на пару тонов темнее, рубашка цвета топлёного молока с манжетами, брошки, одинаковые у всех, в виде белой лилии на золотом стебле. Аннет, выделявшаяся среди других чёрными блестящими волосами и достаточно смуглой кожей, вскочила со своей кровати, подбежала и порывисто меня обняла. Я тоже чмокнула её в щеку — вид у подруги был такой, словно без меня она умирала от смертной тоски и бытовых и моральных мук. Да уж, для Аннет с её привычкой с роскоши, а точнее — с её убеждениями о том, что роскошь необходима ей, именно ей, знатной, родовитой и благополучной, для "нормальной" жизни, как воздух, местная обстановка могла быть приравнена к обстановке тюремной камеры. Действительно, восемь кроватей, точнее, четыре двухэтажные спальные конструкции — кому-то приходится спать под потолком, с ума сойти! Рядом с кроватями стоят небольшие тумбочки. Вместо отдельных столов для занятий — огромный общий овальный стол на восемь мест. Пара диванчиков. Пара книжных шкафов. И… всё. Где шкафы для одежды?! И где уголок для отправления, хм, естественных надобностей? Неужели все бегают в ту самую купальню?!
Скромный бежевый ковёр на полу. Ни картин на стенах, ни ваз, ни цветов, ни другого создающего домашний уют милого девичьего декора…
Я осторожно высвободилась из объятий Аннет и посмотрела на остальных соседок. Так, я, кажется, ошиблась — помимо моей школьной подруги их пятеро, а не шестеро. Седьмая, возможно, ушла купаться…
Всем девушкам было, как и нам, по семнадцать-восемнадцать лет на вид, все довольно милые — Аннет бы явно со мной поспорила, все молча разглядывающие новоприбывшую, кто-то с улыбкой, кто-то более сдержанно.
— Меня зовут Хортенс, — нарушила я тишину. Терпеть не могу эти официальные процедуры знакомств, уже предвижу, как Аннет потом выскажется в духе "не пристало малье Флорис представляться прежде всяких там". Но не молчать же рыбой до самого утра?!
— А, это тебе заехали стулом по голове! — хмыкнула тоненькая, сидящая на диванчике, девушка с длинными волнистыми волосами. — Ну, привет. Ты теперь местная знаменитость. Я Леа. Леа Тоньо. Общее направление. А это Делайн, — она кивнула на сидящую рядом миловидную, но, пожалуй, слишком простоватой внешности брюнетку. Девушка покосилась на меня огромными синими глазами, улыбнулась, но ничего не сказала. Впрочем, мне показалось, что она не робкого десятка.
— Я Олви, — представилась девушка, сидящая за столом, перед ней было разложено не меньше пяти-шести книг, причём все они были открыты. Серебристые волосы с голубоватым отливом рассыпались по плечам. — Тоже общее направление. Надеюсь, мы подружимся.
— Как ты себя чувствуешь, Хортенс? — пухленькая блондинка привстала с одной из кроватей. — Я Марджери. Целитель. Если нужна будет помощь…
— Не нужна ей помощь, Мардж! — довольно миролюбиво сказала ей Аннет, что явно свидетельствовало о том, что Мардж имеет законное право именоваться "малье", а не "малья". — Не мучай мою Хорти, ей и без того досталось… А это Беренис, — миловидная рыжеволосая девушка приветливо помахала мне. Она тоже сидела за столом, как и Олви, но перед ней были разложены не книги, а какие-то странные ромбовидные карточки с картинками. Девушка поймала мой взгляд и сощурила глаза:
— Я гадаю. Хочешь, и тебе погадаю на жениха?!
— Попозже… — пробормотала я, от множества имен закружилась голова. — Попозже непременно. Как же без жениха-то… Где мои вещи? Где одежда? И, эм… кровать? И туалет?
Туалет имелся, как и раковина для умываний, но только один: страшно представить, какая тут очередь по утрам и вообще: каково это, знать, что за тонкой дверью стоят ещё семь сердитых переминающихся с ноги на ногу девиц? Шкаф оказался хитро замаскированным под стену, движущиеся на роликах дверцы открывали довольно внушительное пространство, которого всё же показалось мне недостаточным для многочисленных нарядов восьми — или семи? — девушек. Вероятно, на обещанные "балы" можно было одеваться по собственному желанию.
— Кровать — вот, — указала Аннет и виновато, с подлинной мукой
