Бастард и жрица - Соня Марей
А на следующий день состоялся похоронный обряд – мое присутствие на нем было обязательным. Я едва успела вернуться к себе, чтобы облачиться в жреческое платье: утро провела в библиотеке, надеясь найти в последнем томе Книги Пророчеств, охватывающей современность, запись о моем видении. Надо ведь поделиться им с сестрами и обсудить с матушкой Этерой!
Каково же было мое удивление, когда я ничего не нашла. Ни единого следа. Последняя запись полугодовой давности, когда Матерь Гор явила вещий сон сестре Нааре, а дальше – чистые листы. Дрожащими руками я пролистала книгу до конца под удивленным взглядом матушки Вестии.
– Что ты ищешь, дитя? – поинтересовалась она, мягко выдергивая том из моих одеревеневших пальцев.
– Мой сон… – язык не повиновался, а лицо, как назло, заливал румянец стыда. – Я думала…
– Бывает, – Вестия снисходительно глядела на меня. – Ты думала, что тебе явилось пророчество, верно?
Я нашла в себе силы только кивнуть.
– Книга Пророчеств никогда не лжет. Ты увидела самый обычный сон, Рамона.
Обычный? Но он казался таким реальным! Я видела… нет, я была там. Цветы под снегом, золото с небес, та девушка со свадебным венком – это была я! А теперь мне говорят, что это ошибка…
Матушка Вестия еще что-то говорила, пыталась меня утешить, но я ее не слушала. Наскоро распрощалась и отправилась прочь. И теперь, бледная и скованная тяжелым нарядом, я всматривалась в отполированный кусок металла. Сейчас бы чувствовать облегчение от того, что сон не сбудется, но в душе поселилось нехорошее предчувствие. И давило, давило, размалывало кости.
– Ты странная, – заметил отец. – Что-то случилось?
Лишь бы ничем себя не выдать, лишь бы удержать равнодушное выражение лица!
– Я долго молилась и обессилела. Мне нужен отдых.
– Можешь отдыхать, когда закончится обряд. Мастер Клоэн был моим хорошим другом, старик достоин погребения по всем правилам, – он медленно разгладил бороду, постоял, словно хотел что-то добавить, а потом махнул рукой и вышел из комнаты.
Я повела плечами, расправляя жесткий ворот алого платья. Вышивка золотыми нитями бежала по подолу и рукавам, сливаясь в цветочные узоры с лепестками-рубинами, блестящими и мелкими, как брызги крови. Если приглядеться к орнаменту, можно заметить среди цветов маленьких стрижей – у нас это вестники смерти.
Но оплакивать мертвых не принято. Смерть – не повод для скорби, а повод радоваться, что дитя возвращается в лоно матери, чтобы через время снова явиться в этот мир.
Ничто не уходит в никуда, не теряется за чертой мироздания. Горы милостиво принимают к себе тела и души, сливаясь воедино, как повелось с самого начала времен, когда мы родились из плодов божественного древа.
В последний раз оглядев ритуальное платье, я застегнула на шее массивное ожерелье и отправилась на центральную площадь Антрима.
У меня еще будет время подумать над лжепророчеством, принять то, что случилось. А пока долг не дремлет. Именно он выстуживает память о поцелуе, напоминая, кто я такая.
Все было готово: деревянные носилки с телом старейшины Клоэна уложили на постамент из черного лавового камня. Смерть исказила его черты – некогда сильный и гордый Клоэн превратился в сморщенного старика. Лицо его походило на маску: глаза и щеки ввалились, кожа посерела. И так нелепо смотрелись рядом с ним крокусы, срезанные накануне, еще живые. Женщины усыпали траурное ложе сугробами белых цветов, а вокруг камня в ожидании столпился народ.
Антрим был спокойным местом, но сегодня напоминал растревоженный муравейник: многие работы встали, и я не слышала ни приглушенного перезвона инструментов в штольнях, ни ударов молотов в кузнях. Казалось, все пришли проводить старейшину в последний путь.
При моем приближении головы почтительно склонялись – слухи о том, кто будет следующей преемницей Верховной, уже витали над городом. А ведь совсем недавно жители бросали косые взгляды на девчонку с рыжими волосами, осуждали за дерзость и буйный нрав.
Стараясь не смотреть на знакомого, но теперь такого далекого Клоэна, я переплела пальцы со стоящими по обе руки сестрами. Круг замкнулся. Стихли все голоса, даже ветер присмирел. А мы затянули погребальную песнь – с каждым звуком тело пронизывали незримые плети, под кожей сновали искры, сосуды вибрировали, как струны. Казалось, еще чуть-чуть, и тело разлетится рубиновой крошкой.
Ноты то взмывали до небес, то падали, ввинчиваясь в камни. Слова на древнем и почти забытом языке заставляли сердца колотиться быстрей. Не было больше озорной девчонки с копной непослушных медных волос – в кругу стояла древняя жрица, воплощенная Матерь. Наши с сестрами души слились воедино.
Тело старика необратимо менялось, таяло в солнечных лучах. Становилось прозрачным, а потом и вовсе исчезло – лишь белые одежды остались вместо него.
С последними словами песни горы приняли Клоэна себе.
Глава 22. Реннейр Безымянный
Реннейр
Близилась середина лета. Солнце заливало утоптанную площадку во дворе замка, вселяя веру в светлое будущее, среди солдат то и дело звучали возбужденные разговоры. Ребята надеялись отдохнуть и как следует разгуляться на празднике Маков.
– Вот веселье-то будет, я надеюсь встретить там Айну… – делился Лейн своими мечтами во время отдыха от тренировки. В битве с Красными Топорами он повредил колено, но уже успел оправиться. На этом парне все заживало, как на собаке.
– А она хоть тебя ждет? – ухмыльнулся Варди, присаживаясь рядом на скамью. – Или эта вертихвостка уже нашла себе другого дурачка?
Лейн набычился, стиснул пальцы в кулаки и рявкнул:
– Еще хоть слово, северянин, и я…
Внезапно стихли разговоры, а головы как по команде повернулись в сторону замка. Я сразу понял причину заминки – приближался лорд Брейгар. Оно и ясно, кто еще мог заставить замолчать говорливых вояк? Только он.
Отец не простил мне неудачи. Я вспомнил разговор, который состоялся по возвращении, он отпечатался в сознании каленым железом, а браслет начал сжимать запястье, сворачиваться змеиным клубком. С каждым днем эта дрянь тревожила меня все больше.
Я умею ждать, Ренн. Я жду уже много лет. Так какая разница, сегодня или завтра? Я всегда добиваюсь своего.
Господину был нужен ценный зверь, поэтому он не стал меня наказывать за то, что я не принес никаких сведений об Антриме. Тех, что могли помочь ему присвоить Скальный город.
– Ну, кто здесь самый смелый? Кто хочет померяться силами со своим господином? – глубоко посаженные глаза опасно блеснули.
Лорд сбросил рубаху и сапоги, оставшись в одних шароварах. Ни у кого бы язык не повернулся назвать его стариком: тело, хранящее следы старых битв, было крепким и поджарым. Под кожей,
