Страж для невезучей леди - Татьяна Олеговна Новикова
Он дошел до двери, а затем, не дождавшись моей реакции, резко обернулся и вновь спросил голосом, полным бессильной злости:
– Зачем ты меня купила? Почему не оставила в Доме скорби?
Эмоции разом переменились, от безысходного смирения не осталось и следа. Наружу поднялась ярость. Кулаком саданул по стене, да с такой силой, что стены затряслись. Казалось, дом попросту не выдержит напора Марка. Рассыплется на доски.
– А ты сам не понимаешь?.. – ответила так же, как недавно он мне. – Вернись. Я приказываю. Требую. Останься со мной. Этой ночью и вообще. Марк, бесполезно убегать или жалеть о чем-либо, что уже свершилось. Ты мне нужен, так сильно, что без тебя я уже не представляю себя.
Секундное замешательство. Тьма в глазах. Рывок в мою сторону. Марк подхватил меня на руки, и мы вдвоем рухнули на жесткую кровать. Руки переплелись, как и тела, как и эмоции. Губы нашли губы, близость мужского тела оказалась столь желанной, что лишала меня рассудка.
– Эй, у тебя всё в порядке, Олли? – забарабанил в дверь Грегг. – Что-то стукнулось, я слышал.
Но мы не обращали на него внимания, упиваясь поцелуем, в котором не было ни капли скромности. Ладони Марка блуждали по моему телу, вызывая во мне энергетические всполохи. Его касания жалили точно ядовитые змеи и тотчас залечивали раны.
Поцелуй выжигал следы на губах, скрадывая мои тихие стоны.
Нет никакой нужды в словах – обо всем говорит молчание.
Нет никакой нужды в одежде. Нет нужды в объяснениях, в вопросах, в намеках. Есть только мужчина, и ненасытные губы, и тяжелые руки, и скрипучая кровать.
Пусть боги клеймят нас позором, пусть ткнут в нас пальцами, пусть осудят.
Но эта ночь, как и все те, что случатся дальше, будут принадлежать лишь нам.
* * *
Следующим утром мы, помятые и заспанные, выбрались из кровати, чтобы наконец-то отбросить всё ненужное и заняться диадемой. Соседа в спальне не обнаружилось. Понятно, завтракает.
Грегг весь изнывал от нетерпения, ковыряя тыквенную кашу за столиком у окна и перелистывая страницы в блокноте с записями. Заметив нас, он приветственно махнул ложкой.
– Какие планы на день? – взволнованно спросил, пододвигаясь, чтобы я села за его край стола.
Марк рухнул напротив, взъерошил и без того непокорные волосы и сладко зевнул.
– Мы отправимся в центральный архив, – сказала я, выхватив у Грегга ложку с кашей; м-м-м, вкусно, возьму себе такую же. – Будем расшифровывать руны, – оглядела Марка, – вообще все, которые есть. А ты? С нами?
– Не-а, – он покачал головой. – Мастер рассказывал мне о здешних ювелирных лавках. Я похожу, посмотрю, вопросы позадаю. Вдруг кому понятно, что означает золотистое свечение. Тут другой уровень мастеров.
Решено. Мы по-быстрому приговорили завтрак и двинули кто куда. Напоследок я попросила Грегга придерживаться легенды о том, что он – мой слуга, а потому документов при себе не имеет. Вдруг где-то пристанут стражники.
Центральный столичный архив занимал двухэтажный особняк, где давным-давно располагалась гильдия темных магов. Те проводили кровавые ритуалы, держали жителей города в страхе, и когда здание было очищено от них, было решено не избавляться от него, а отдать на пользу гильдиям. Все самые редкие манускрипты – некоторые в единичном экземпляре – хранились здесь.
Поисковому магу их бы ни за что не дали, а вот боевому, да ещё тому, чей послужной список насчитывает десятки спасенных деревень… Документы на Иванию Орн пришлись как нельзя кстати.
Я показала распорядителю бумаги на себя и Марка. Тот удалился на добрых полчаса, а затем вернулся и сказал:
– Боевой гильдией подтверждена подлинность ваших документов. Вам доступны все секции архива. Располагайтесь в индивидуальном читальном зале.
К нам приставили юного прислужника-мага, который только услышал мой запрос – редкие руны, желательно, принадлежности к Ориеллу, – как помчался угождать «великому боевому магу». Скоро нас обложили книгами разной степени обветшалости.
Читальный зал был маленький – на четырех человек, – с гигантским столом. Лишенный окон, подсвеченный лишь магическим огнем, что полыхал в подвесных канделябрах над нашими головами. Дверь закрывалась на замок, чем мы и воспользовались. Нечего всем подряд видеть диадему.
Книг оказалось так много – и это ещё не все, лишь третья часть! – что опускались руки. Кажется, мы поселимся в архиве на долгие годы.
– Приступим, – оптимистично заявил Марк, притягивая к себе первый справочник. – Итак, древние руны погибшей цивилизации. Звучит любопытно.
Сегодня мой страж пребывал в добром расположении духа, а с утра даже клюнул меня в нос. Неуклюже, стесняясь своего порыва. Но он явно пытался стать нормальным, не понимая, что меня вполне устраивает хмурый и неразговорчивый тип, от которого люди бегут куда подальше.
Первый час мы молча перелистывали страницы, отмечали более-менее похожие начертания, но ничего дельного найти не могли. А потом я увидела одну руну… хм… на диадеме её не было, а вот на Марке – имелась. Остроконечная стрела с двумя зигзагами. На груди, под самым сердцем.
«Верность. Может расшифровываться как приношение клятвы. Ставилась храмовым послушникам предположительно на пятом году жизни».
– Раздевайся, – мрачно известила я, переводя взгляд с книги на Марка.
– Так сразу? – шуточно закашлялся он, но руну увидел и машинально потер в области груди.
– Ты понимаешь, о чем я. Давай-давай, не стесняйся.
– Ещё бы я тебя стеснялся… госпожа, – добавил язвительно, но тепло, расстегнув верхнюю пуговицу.
Моя давняя мечта – осмотреть Марка целиком – оказалась почти реальна. Разве что раскладывать его на столе я не планировала, зато ощупывала вполне по-хозяйски. Начала со спины, шрам за шрамом продвигаясь от лопаток к пояснице, переписывая значения и ставя знаки вопросов там, где не находилось трактовки.
– Предназначения многих рун я сам не знаю, – сказал Марк, вчитываясь в мои записи. – Нам ставили их, но смысла не объясняли. Даже для нас это было давно забытым написанием.
– Не дрыгайся, – шикнула я, сверяя рисунок со шрамом. – Бесы! Некоторые руны почти не читаются. Вот зачем их выводили на сгибе локтя?
– Попросить, чтобы их набили заново, более понятным способом? – съязвил Марк.
Я фыркнула и вновь принялась сличать увиденное.
– Кстати, ответь, – пристала через несколько минут усердного чтения. – Я всё думаю про наши сны. Ну, те, когда я ещё не осознавала всю реальность. Почему ты появлялся то голый, то одетый?
– Ольга, – Марк полуобернулся ко мне с такой ухмылкой, что стало не по себе, – ты сама проецировала мысли, призывала меня как владычица диадемы. Я твой страж, и я
