Три минуты вечности - Ксения З
Подумав о них, я против воли снова вспомнила о Себастиане, хотя старалась отвлечься. Снова стало больно, снова все произошедшее готово было нахлынуть на меня со всей свой разрушительной силой. Но я решительно отвернулась от окна, подхватила шаль и уже собиралась выходить, как что-то словно заставило меня остановиться и замереть. Я машинально опустила голову и посмотрела на свои руки. Вся комната и я сама были покрыты каким-то странным серебристым светом. Я, словно, парализованная обернулась. То, что я увидела, было прекрасно. Откуда – то из окна по всему пространству комнаты расходились эти самые изумительные по своей красоте лучи. Они были такими теплыми и ласковыми, они с таким трепетом обнимали меня, уставшую и истерзанную, давая отдых. Я видела, как среди этих тягучих лучей плавают тончайшие посеребренные пылинки. Это был Свет. И он пришел за мной.
– Свет, – восхищенно пробормотала я, – ты так прекрасен.
И мне вдруг мучительно захотелось, чтобы он обнимал и обнимал меня, мне захотелось покоя и тишины. Я почувствовала, как же сильно устала за все то время, пока была на земле, пока была здесь. А в нем так спокойно. В нем нет ничего лишнего, только теплота, много, очень много теплоты. И мне хочется, чтобы она текла и текла сквозь меня, давая мне отдохновение. Ноги и руки наливаются свинцовой тяжестью, я делаю шаг навстречу свету, а потом еще шаг.
От странной почти неслышимой резкой боли я замираю. Что – то трется мне о грудь, мешая идти. Карта! Себастиан! Я сейчас не могу уйти из Коллектора!
С поразительной для себя самой скоростью я хватаю брошенную на пол шаль и, не оглядываясь, выбегаю в коридор.
Мне все равно, что будет со мной. Сейчас важно только одно, я должна не дать Себастиану наделать глупостей. А потом… Я придумаю, что буду делать потом…
«Цок, цок, цок» – мерно постукивали копыта по неровным булыжникам улиц. И везде так спокойно, так безмятежно. А мне безудержно хотелось нарушить этот покой, закричать, пуститься галопом, вылететь за пределы Коллектора. Но я понимала, что не могу. Стоило пуститься вскачь и я немедленно привлекла к себе много ненужного внимания. Поэтому я продолжала так же спокойно передвигаться по городу, лишь крепче сжимая вожжи и считая повороты и улицы.
Внутри у меня, как ни странно, совсем не было страха или паники. Властвовала только одна мысль: «Только бы успеть, только бы успеть». Все остальное отступило на задний план.
Наконец, к моему облегчению дома начали редеть, магазины уже и вовсе исчезли из этой части города. А потом дома резко сменились на пустошь, которая начиналась сразу за городом.
Я уже могла смутно различать очертания высокий деревьев, стоящих в отдалении.
По коже побежали мурашки, когда я вспомнила, чем чуть не закончилась для меня предыдущая поездка по этим местам, но я постаралась взять себя в руки и лишь плотнее закуталась в шаль, не смотря на то, что дневная духота еще не спала.
Только после того, как город остался позади, скрытая от посторонних глаз, я что было силы хватила коня ногами в бока и он, проявив завидную прыть, помчался вперед, выбивая комья земли из-под копыт.
Ни разу в своей жизни мне не приходилось сидеть верхом на животном, полном настолько поразительной силы. Прическа моментально развалилась, я практически легла на шею коню, вцепившись в вожжи. Оставалось только молиться, чтобы у меня хватило сил удержаться в седле и кубарем не слететь под копыта.
Через пару минут мы достигли того самого леса. «Необходимо пробежать его как можно скорее, иначе… Я даже не стала додумывать, что могло быть иначе.
Однако, конь у меня на сей раз был отменный, что давало мне хоть какие – то призрачные шансы ускользнуть от обитателей этого ужасного леса, если бы возникла такая необходимость.
Осторожно пригибая головы, чтобы не задеть за раскидистые узловатые ветви деревьев, мы, сбавив скорость, наконец, въехали в лес.
«Мне нужно держать себя в руках. Нужно не поддаваться панике» – сбивчиво думала я. «Скоро этот ужасный лес закончиться, и мы сможем выбраться на поляну, а там по прямой до гор. Так кажется».
Я знала, что в корсаже моего платья лежит бережно сложенная карта, но отпустить поводья я была просто не в состоянии.
«Я посмотрю эту карту, когда мы проедем лес». Только бы его проехать. Буян тоже, словно бы почуяв опасность в беспокойстве вертел головой, стриг ушами в разные стороны, пытаясь уловить малейшие посторонние звуки, доносившиеся откуда – то из чащи.
Чем дальше мы заезжали в лес, тем солнца становилось все меньше. Оно и так практически уже закатилось за горизонт, а среди пышных крон его не было и вовсе. Чтобы что – то разглядеть приходилось долго всматриваться в темноту. А тут еще плотный как бумага белый туман, сначала слегка, а потом все плотнее начал замеиться тонкими струйками вокруг меня.
Неожиданно где-то закричала птица, я вздрогнула. Этот отрывистый гортанный звук эхом разнесся по лесу, пронзая зловещую тишину. Я смутно помнила, что лес должен скоро кончиться, по крайней мере, едва различимая тропинка, снова приобрела более четкие очертания и стала явно шире.
Я старалась хоть как-то отвлечься от окружающей действительности, подумать о чем-нибудь более радостном, но безрезультатно. Ужас полностью завладел моим телом и мыслями, не давая сосредоточиться на чем-то другом.
А потом я услышала душераздирающий крик. Я не сразу даже поняла, что он принадлежал мне самой.
Я скорее почувствовала, чем увидела, что дорогу нам перегородило что-то едва различимое. Буян резко вскинул передние ноги, порывисто заржал от испуга и ринулся вперед.
«О, Боже, Господи! История снова повторяется» – только и успела подумать я, как случилось самое страшное. Когда конь подпрыгнул, я на мгновение потеряв равновесие, кубарем скатилась на землю. Что – то больно ударило мне в плечо, должно быть корень высокого дуба, на который я налетела, когда падала.
Я машинально схватилась за ушибленное место и замерла, не понимая, что же мне делать дальше. А потом все начало происходить с огромной скоростью, словно на ускоренной видеопленке.
Буян, почувствовав неожиданную легкость, молниеносно перебирая копытами, пустился по одной единственной дороге, вперед, навстречу тому, что притаившейся тенью лежало поперек дороги. Пока лошадь приближалась, Тень, словно оцепенев,
