Межгалактическая Академия Псиона Курсантка по приказу - Мария Вельская
— Я, Иорин Шаэл, — именно это имя сейчас показалось мне более настоящим. “Иорирра” — не мое, чужое, — здесь и сейчас, в здравом уме и твердой памяти, добровольно и осознанно приношу клятву служения его императорскому величеству Руаррату Даграт и империи Даграт! Клянусь достойно и честно выполнять свой долг и исполнять приказы. Клянусь защищать моего императора и мою империю от происков врагов внешних и внутренних! Клянусь не жалеть тех, кто преступил свои клятвы. Клянусь блюсти честь своего мундира и оставаться верной сказанным словам до тех пор, пока смерть не заберет меня или мой император не освободит меня от клятвы! — я тяжело перевела дыхание, чувствуя, как леденеют от волнения пальцы и сглотнула, вслушиваясь в шепот, который вкладывал в мою голову сказанные слова. Это вам не стандартная клятва Союза.
— Клянусь, — голос предательски дрогнул, но я справилась. Резко вскинула голову, глядя прямо в горящие синими огнями глаза ар-ани. Воздух вокруг императора сгустился, образуя мерцающее облако силы, — использовать свою силу и знания на благо императора и согласно воле моего создателя. Моя сила, моя жизнь и моя сущность будут порукой моей клятве, и, если я нарушу её, то в воле императора наказать меня соответственно тяжести моего проступка.
Горло сжало. Как будто добровольно удавку на себя надела. Но почему нет этого ощущения безысходности, которое появлялось каждый раз, когда я думала о присяге Совету? Напротив… сердце переполняла отчаянная гордость, а глаза наверняка сейчас сияли.
— Я слышу и принимаю твою клятву, Иорин Шаэл, — Руаррат был совсем близко. И он больше не выглядел юнцом — передо мной снова был высокий темноволосый мужчина. Ладонь, которой он коснулся моего лба, казалась обжигающе ледяной, — да будет так, сейчас и навсегда!
Я не закричала только потому, что рот не открывался. Казалось, кровь в моих жилах снова вскипела, повинуясь чужой воле. Казалось, что мое сердце бережно держит ледяная рука, не сжимая, но и не отпуская, а баюкая, как в колыбели.
Я смотрела в безмятежные глаза крылатого кошмара Союза, а видела в них — себя. Маленькую девочку с тонкими-ломкими косичками и заплаканными глазами. Девочку, которая крепко прижимала к себе ободранную плюшевую лису, готовая драться за своего мохнатого друга. Эту девочку вдруг закрыли огромные сверкающие крылья. Для неё их перья были мягкими-мягкими, и она не видела, как с другой стороны их окрашивает кровь врагов. Ей больше не нужно было бояться — у неё был защитник.
“Но ведь любая защита требует отдачи. Любые слова могут обернуться против говорящего. Любая опека может задушить”...
Моя кровь принадлежала теперь ему. Его сила входила под кожу с каждым тихим хриплым вздохом. Эта страшная открытость и беззащитность — когда перед другим ты, как на ладони. Любые мысли, чувства, желания, мечты…
— Я клянусь своими крыльями никогда не использовать полученную власть над тобой, Иорин Шаэл, во зло, если ты будешь верна мне. Отныне и до конца дней.
Я вздрогнула, широко распахнув глаза. Чтобы кто-то клялся в ответ? И, пусть каждое слово хитроумного ар-ани можно было расценивать по-разному, но… сам факт того, что он, император, поклялся малолетней девчонке!
— Я слышу и принимаю вашу клятву, мой император, — голос дрожал и хрипел, и я с облегчением выдохнула, уткнувшись лбом в его ледяную ладонь. Теперь она казалась приятно-прохладной.
— Встаньте, леди Шаэл! И добро пожаловать, мой драгоценный вассал.
Он сам, лично помог мне подняться — тело все ещё сотрясала крупная дрожь. Оно помнило, какую угрозу может принести ему этот могущественный мужчина, и не хотело повторения. Теперь я едва ли могла представить, как это существо вообще мог кто-то предать — с такой-то безграничной властью над душами своих подданных!
Я сделала шаг — и пошатнулась, но меня тут же подхватили. Каэртан уже был рядом, обнимая за плечи. Он и отвел меня к небольшому уютному дивану, перед которым стоял столик. От горячего чая в чашках шел пар, а невероятно вкусные даже на вид эклеры с шоколадной глазурью невольно вызывали слюну. Как же я проголодалась!
— Поешь, тебе нужно восстановиться. Присяга отнимает много сил и у тебя, и у того, кому присягаешь.
Император и Таиррат отошли, о чем-то негромко беседуя, но, несмотря на не слишком большие размеры кабинета, их слова рассеивались, не давая на них сосредоточиться.
— Скоро тебе все объяснят, — супруг откинулся на мягкую спинку, легко и изящно придерживая в руках чашку из дорогого кайцеского фарфора. Так, словно он каждый день из таких пил. А я и узнала-то только по клейму — видела, сколько такие наборы стоят в инфосети. Хотя, он-то может и пил. Что я вообще знаю о Каэртане Шаэле, доверенном лице императора?
— И ты так ничего мне и не объяснишь? — Вздохнула устала, прикрывая глаза и медленно вдыхая теплый пряный запах, идущий из чашки. — Хотя бы о присяге? Ты приносил такую же?
— А мы снова на “ты”, дорогая? — Поинтересовался псионик без улыбки. Но развивать тему не стал, а неожиданно все-таки ответил. Вот только, не на тот вопрос. — Мне не приказывали жениться на тебе. Это было исключительно моей инициативой, Иорин. И если я чем-то оскорбил тебя, то я прошу прощения. Моя работа такова, что я привык иметь дело с женщинами определенного сорта… или с боевыми подругами. Поэтому, моя леди, я приношу вам свои искренние извинения за недостойное поведение и надеюсь, что наши отношения не ухудшатся. Я постараюсь правдиво ответить на те ваши вопросы, на которые смогу.
Наверное, я даже чашку удержала по инерции, настолько ошеломили эти слова. Может, мого наглого рыжего псионика где-то подменили, а я не заметила?
В этот момент мою ладонь ухватили и бережно, почти нежно поднесли к губам, целуя запястье. Как трепетную
