3:0 в пользу Шапочки (СИ) - Ли Марина

Серго промолчал.

– А спорили-то со мной как! Одними взглядами чуть в мелкую капусту не нашинковали… Ну? Кто прав был? Кто? Кого слушаться надо, когда велит?.. Молчишь? Правильно делаешь. Когда старшие говорят…

И внезапно:

– Рассказала, стало быть, мужу про амулет-то? А, Руслана? Устыдилась грех на душу брать?

Прежде, чем заговорить, я посмотрела на Серго. Он кивнул, и я сказала:

– Стыдиться мне нечего. Не припомню за собой проступков, из-за которых люди могли бы на меня косо посмотреть.

– То есть мужу мстить ты не собиралась?

– Не за что мне ему мстить. Разве что за терпение и понимание. Так за это всё чаще благодарят. А то, что замуж меня взял, не спросив, так вы же сами заметили, что выбора ни у него, ни у меня не было.

– Выбора, значит не было, – хмыкнул Владыка.

– Так что, если и мстить кому, так это вам.

Мужчина вскинул бровь, в чёрном глазу полыхнуло что-то алое, и я запоздало сообразила, что не стоило Владыке дерзить. Но вместо того, чтобы хлестнуть по мне силой, оборотень снова захохотал.

Даже не знала, что он такой весельчак.

– И как же ты собираешься мне мстить? – сквозь смех выдавил Владыка, а я хмуро глянула на него и, насупившись, буркнула:

– Как минимум, близко ни к одному из своих будущих детей не подпущу.

Веселье слетело с его лица, как и не было.

– Что?

– И посмотрю ещё, достойны ли вы того, чтобы за моим братом и Серёжиной сестрой присматривать. Не подумайте ничего дурного, Владыка, но после того, как ваш человек использовал меня вместо наживки, а потом и вовсе бросил на растерзание маньяку, любой бы задумался, если не о мести, так о компенсации.

Он посмотрел не зло, но внимательно. Прищурился.

– Наглая какая, – хмыкнул бесконечно долгую минуту спустя. – Люблю таких. Амулет у тебя?

– У меня, – отозвался Серго и протянул бумажный конверт.

Владыка вынул кулон, перехватив кожаный шнурок, посмотрел на свет сквозь янтарь, а затем хлестнул по моему позвоночнику силой – весьма внушительно, если кому-то интересно, и потребовал:

– А теперь правду, и чтобы зубы мне не заговаривала. Просила помощи у отца? Говорила, что лучше в гроб, чем ребёнок от врага?

Серго зарычал – тоже почувствовал давление Владыки. Я мельком глянула на него, мысленно призывая к спокойствию, и произнесла:

– Не просила и не говорила. А кулон мне отдал Вожак в ночь нашей с Серго свадьбы. Вроде как мама когда-то очень любила это украшение.

– А ты что же? Не стала мамкин подарок носить?

Я покачала головой.

– Не по душе пришёлся?

Внезапно я почувствовала себя уставшей. Вот как я должна объяснять сейчас, что чувствую к своей первой маме? Как, если и сама толком этого не понимаю… С одной стороны, любовь и благодарность не на пустом месте рождаются. С другой, я бы тоже могла войти в её положение. Ведь не просто так она из посёлка сбежала и бросила меня. Уж кому, как не мне знать, какой тяжёлый и крутой нрав у Вожака…

Но между тем она ушла, а моя вторая… нет, моя настоящая мама осталась.

И щедро делилась своим теплом, прикрывая от ледяного равнодушия Вожака.

Растила.

Любила.

Всегда была рядом.

– Не тому человеку, принадлежал, – наконец призналась я. – Если бы Вожак…

– Почему ты не называешь его отцом? – перебил Владыка. – Он запретил?

Я нахмурилась и отвела глаза. Говорить об этом давно уже было не больно, но всегда неприятно.

– Он не заслужил, – ответила после паузы и вернулась к первоначальной теме:

– Если бы Вожак сказал, что это кулон моей… его наложницы, я бы ни секунды не раздумывала. А так… Бросила в чемодан и забыла.

Владыка некоторое время сверлил меня непонятным взглядом. Я молчала и впервые у меня не возникло проблем с тем, чтобы выдержать давление мужской силы.

– Ты знаешь, что твоя настоящая мать уже больше десяти лет работает в «Живи»? – снова сумел удивить меня Владыка.

– Где?

– В единственном в мире реабилитационном центре для детей-оборотней. Знаешь, кто самый частый пациент в этом заведении?

Я покачала головой.

– Жертвы домашнего насилия.

Поджав губы, я отвернулась. Если Владыка думал, что эта информация поможет мне смягчиться в отношении моей первой мамы, то он ошибся, а если хотел побольнее ударить тем фактом, что чужие дети ей важнее родных, то промахнулся. Мысли о биологической матери давно не причиняли мне боли. Они вообще не вызывали во мне никакой реакции. Хотя…

– А как жертвам домашнего насилия помогаете вы, Владыка? – внезапно даже для себя самой спросила я. – Сестёр у меня нет, но моя единственная мама, – я специально выделила слово «единственная» голосом, – ещё молода и может родить Вожаку дочь. Где гарантии, что он не захочет и её тоже обречь на бесплодие?

– Гарантии? – переспросил Владыка. – Гарантии пока слишком молоды, чтобы бросить вызов отцу. Но у них есть все шансы победить в поединке, если я хоть что-то в этом понимаю, а я понимаю. Уж можешь мне поверить.

– Вы про Вадика? – нахмурилась я.

– Я про нового Вожака твоей стаи, детка, – ответил Владыка и посмотрел на Серго. – Не хочется портить тебе медовый месяц, парень, но тот, кого мы будем судить сегодня дважды напал на твою жену. От отца она только что отказалась, поэтому…

– Нет, – с трудом выдавила из себя я. Ибо до меня только сейчас дошло, что подсунутый Вожаком кулон – не самая страшная моя проблема. Мне сегодня придётся пройти через высший суд. Волчья дружба неимоверно сильна, волчья любовь – вечна, волки способны пронести это чувство через века. Но волчья месть… она просто не знает границ. Вожак Дикой охоты дважды хотел меня убить. И если я не хочу проблем со своим зверем в будущем, я должна не просто остаться, я обязана стать одним из «инструментов казни». То есть одной из тех, кто поможет преступнику расстаться с жизнью. – Нет!

– Сколько? – накрыв мой рот ладонью, спросил Серго.

– К моему огромному сожалению, она единственная из выживших. Но ты, конечно, можешь… особенно, если есть шанс, что твоя жена беременна…

– Я займу её место, – уверенно обронил мой муж. Поцеловал меня в макушку и добавил:

– Прости, Русь, но в этом вопросе я выступлю диктатором. Моя жена, пока я жив, не будет рисковать своим здоровьем.

Я открыла рот, чтобы возразить… и закрыла его почти сразу. К чему тут споры? Серго прав. Даже моя волчица довольно оскалилась, принимая волю своего избранника…

А за диктатора мне Серго потом ответит. Там, где из возможных свидетелей будет только Нора.

– Ничего другого я и не ожидал, – звонко хлопнув в ладоши, сказал Владыка, и тут же двери распахнулись впуская в комнату неизвестного мне оборотня, который аккуратно придерживал за локоть…

– Мама! – вскрикнула я, вскакивая на ноги. – Откуда ты тут?

Она испуганно глянула на Владыку.

– Отведи женщин в спокойное место, – велел тот. – И проследи, чтобы они ни в чём не нуждались.

Я попыталась возмутиться, но со всех сторон набежали невидимые слуги, подхватили нас с мамой под белы рученьки и стремительно, полностью игнорируя моё желание до последнего остаться рядом с мужем, куда-то уволокли.

По широкому коридору, наверх по длинной лестнице, до просторной комнаты с высокими окнами и старомодным камином, в котором уютно потрескивал огонь, и возле которого можно было устроиться в соблазнительно удобных креслах.

Но к чёрту уют и наплевать на удобство! Мне надо вниз! Туда, где у разожжённого ведьмаком пламени мой муж будет на смерть драться с бешеным волком.

В бешенстве я принялась колотить в захлопнувшуюся дверь. Кричала что-то гневное и мало цензурное. Требовала свободы.

Но мне, конечно, никто не ответил.

То есть ответила мне только мама.

– Успокойся и сядь, – велела она, занимая одно из двух кресел и твёрдой рукой разливая по бокалам коньяк из пузатой бутылки. – Сядь, детка. Выпей со мной. Пожалуйста.

– Мам?

Я только сейчас заметила, как бледно её лицо, как дрожат губы и как она отводит глаза, боясь встретиться со мной взглядом.