Роза опалённая (СИ) - Шолох Юлия

Интересный всё же факт почитания местными какой-то военной школы. Нужно как-нибудь разузнать об этом подробнее. Конечно, не сейчас, а когда будет время.

Розалин взяла первого же извозчика, который попался по дороге и назвала адрес кофейни, которая располагалась за две улицы от дома Лантаны. Придётся помёрзнуть, но ничего страшного. Прогуляется и проветрит мозги, которые отчего-то превращаются в кашу, стоит Розалин увидеть господина Браббера. А разве можно? Нет! Этого нельзя позволить!

Устроившись внутри и мельком поглядывая в окно на заснеженные тротуары и серые стены домов, Розалин снова подумала о военной школе. Лантана права. В этом мире столько всего удивительного. Интересного. Просто потрясающего!

В их мире были восточные монахи, например, буддийские, которые считались мастерами военного искусства. Вполне вероятно, местные во многом на них похожи, потому что никакого оружия у привратника Розалин не заметила.

Как жаль, что на простое любопытство Розалин не может тратить своё время. Она должна его тратить на другое…

Извозчик высадил Розалин у кофейни и уехал. Она постояла у витрины, разглядывая весёленькие занавески, обрамляющие прилавок с разнообразными сладостями. Цветные плоские леденцы на палочке, воздушный бисквит, пушистое суфле и блестящий шоколад. Слюнки должны течь… но не текли. Грудь жгла злость и зависть к тем, кто может просто жить и мечтать о чём-то хорошем. Сидеть в этой уютной кофейне, по чуть-чуть пробовать ложечкой пирожные и наслаждаться видом снегопада, который остался за окном.

Розалин убедилась, что коляска скрылась за поворотом, и направилась к Лантане. Теперь главное, чтобы повезло и та была дома.

Спустя полчаса Розалин с сожалением подумала, что возможно, переоценила свои силы. Было очень холодно, жёсткая бумага с зарисовками эксперимента господина Браббера так сильно давила на грудь, что наверняка там уже всё синее. А ещё идти и идти!

К концу пути Розалин брела почти наугад, уже ни о чём не думая. Она отчаялась. Когда показался знакомый дом, что означало конец долгого пути, Розалин почти ничего не почувствовала.

Она позвонила в звонок на калитке. В отличие от Дома магических изысканий или Императорского дворца обычные дома в городе имели лишь небольшой палисадник под окнами, так что забор в их случае носил только декоративную цель.

И у дома Лантаны был лишь для вида.

Спустя полминуты Розалин уже провожали в гостиную. Старая служанка, которую Лантана подобрала неизвестно где, прекрасно помнила Розалин и сразу же приняла как родную, раздела и усадила пить горячий чай с травами, а перед этим сильно раздула огонь в камине.

Лантана явилась спустя час. Видно, из гостей… Розалин не стала думать, куда ещё можно ездить в таком откровенном платье. Нет, Лантана выглядела прекрасно, но по местным меркам крайне вызывающе. Хорошо хоть зимняя одежда скрывала всё это непотребство.

— Розалин? — Лантана вошла в комнату и плотно прикрыла двери. Взмахнула рукой, закрывая охранный контур, теперь свидетелей разговора не останется. — Что случилось?

Розалин с трудом вытащила из-за пазухи листок. Он почти не помялся. Протянула Лантане — та схватила его, не снимая перчаток, и раскрыла. Уставилась на картинку, потом непонимающе подняла взгляд на Розалин.

— Что это значит?

— Цепь Ахимовских драконьих магов. Слышала?

— Это? — Лантана снова уставилась на рисунки, потом медленно опустилась в кресло. Она двигалась так неторопливо и изящно, так ровно держала спину и голову, будто всегда была дворянкой. Родилась уже ею. Но Розалин помнила, хотя была не три года младше, как Лантана в грязных шортах и растянутой майке карабкалась на холм и хохотала. После дождя вся земля была влажной, они сползали с холма вместе с комьями травы, все как поросята в грязи… Лантана была грязнее всех.

— Я смутно слышала… — Лантана разглядывала рисунок и хмурилась. Потом стала вертеть его в разные стороны и рассматривать под разным углом, будто от этого что-то изменится.

— Это цепь, которая должна превратить каплю магии в… точнее, изменить её полюс. Вот над чем работает господин Браббер.

Лантана остро взглянула на Розалин, сглотнула и положила рисунок на стол.

— И как у него успехи?

— Ты же слышала, что про него говорят. Он смог сохранить разум истощённым! Я не сомневаюсь, что рано или поздно он сможет построить работающую модель цепи. А это наш приговор.

Лантана тоскливо посмотрела в окно. Окна её дома были необычными — арочными. Белый прозрачный квадрат, а сверху — витраж. Розалин обожала игру света, которая появлялась в этих комнатах в солнечные дни.

— Мне жаль, — сказала Лантана. — Но зачем ты пришла?

— Предупредить. — Розалин вдруг поняла, что ничего больше не может сказать. На самом деле ведь она приехала не чтобы предупредить, они и без этого знали, насколько всё серьёзно. Она хотела рассказать… о своей нежданной привязанности.

— Предупредить?

Лантана развернулась к Розалин всем корпусом. И взглянула иначе, словно вдруг услышала что-то очень странное.

Розалин считала Лантану сухой. У неё была такая внешность… сухая. Будто последние годы выпили из неё все соки. И это несмотря на тёмно-рыжий цвет волос, который вообще-то должен придавать человеку яркости. Ничего подобного… Тонкая шея и руки, щёки за последние полгода почти впали. И взгляд стал таким… неприятно-отрешённым. И длинные белые пальцы рук, даже в перчатках, были слишком тонкими для здорового человека.

А ведь когда-то она была нормальной. Как они все.

— Хочу спросить, — вдруг сказала Розалин. — Что случилось с Хидэ?

— С Хидэ? — Лантана вдруг задрожала. Смотрелось жутковато — совершенно спокойное лицо, прямая фигура — и непонятная, мелкая дрожь. Впрочем, длилась она недолго. — Хидэ влюбилась в неподходящего человека. И поплатилась за это.

— Поплатилась? Чем?

— Он узнал, кто такая Хидэ и попытался её убить.

— Что? — Еле слышно прошептала Розалин.

В Питомнике не знали, что произошло, но считали, будто Хидэ поссорилась с Лантаной, поэтому вернулась домой. Про отца дочери Хидэ знали ещё меньше. Говорили, это была случайная связь и он исчез раньше, чем узнал о существовании ребёнка.

Возможно, кто-то знал больше, но Хидэ никогда не поддерживала бесед о жизни с Лантаной, никогда не отвечала на вопросы о прошлом, поэтому её перестали спрашивать. Дома — и ладно, с дочерью — ещё лучше. Дети — это чудо, это прекрасно, это всегда плюс. А то, что без отца будет расти… в Питомнике все росли без отца. Отца им заметил Геннадий Иванович, мать — Маргарита Павловна, дедов — Старцы. И ничего, выросли, как видите, и прекрасно себя чувствуют.

Лантана молча отвернулась. Розалин смотрела на её профиль, отстранённо отмечая, что Лантана стала ещё более бледной, так что её тёмно-рыжие волосы приобрели почти красный оттенок. Как кровекофе. А пятна на бледной коже — бич всех рыжих, теперь напоминали следы какой-то болезни.

— Бедная Хидэ, — Розалин вдруг сникла, спрятала лицо в ладонях. — Бедная… бедная Хидэ.

Потом убрала руки и вскинулась.

— Хидэ убежала? А он что?

— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Лантана. — Я искала потом его. Нанимала… людей. Но ничего не нашла. Он куда-то уехал. Продал свой дом и дело, и уехал. В этом мире… сложно найти того, кто уехал из большого города.

— И что же дальше! — Воскликнула Розалин.

— А ничего. — Тихо ответила Лантана и поморщилась. — Дальше ничего.

Значит, он так и останется безнаказанным? Розалин не спросила этого вслух. Как бы не у кого было спрашивать, разве что у божественных сил. Кто должен его наказать? Лантана? Она делает, что может. Бывает, конечно, у Лантаны такой вид, будто ей всё равно и на всё наплевать, но Розалин знает, что на самом деле Лантана на её стороне. Она молчит, но помогает. Столько, сколько нужно, даже без просьб.

В том-то и беда… Им никто не поможет.

— Почему в Питомнике не знают? — Спросила Розалин.

— К чему? — Лантана коротко пожала плечом.