По лезвию грани (ЛП) - Эндрюс Илона

— Я сказал нет.

— … не будь ребенком.

Ребенком? Он оторвал рукав от рубашки южанина и обернул его вокруг руки.

— Вот. Перевязал.

— Не говори глупостей.

Он поднял свой меч. Его левая рука горела, и было больно двигаться.

— Ричард, не игнорируй меня. Ты только что обернул грязной тряпкой открытую рану, которая наверняка уже заражена.

Он подошел к ней.

— Я в порядке. Ты истощена.

— Дай мне хотя бы взглянуть!

— Ты достаточно здорова, чтобы подняться наверх?

Она оттолкнулась от сундука, в ее глазах сверкнул знакомый лед.

— Без моей магии и с закрытыми глазами я лучший полевой медик, чем ты. Ты позволишь мне осмотреть твою рану и перевязать ее как следует, вместо того чтобы обматывать грязным рукавом. Это займет две минуты, а потом мы поднимемся наверх и разыщем бухгалтера. Или мы можем сделать это по-твоему, и ты можешь упасть в обморок от потери крови, и в этом случае мы оба умрем, потому что я не смогу нести тебя или защитить. Вашу руку, милорд. Немедленно.

Он повернулся, протягивая ей левую руку. Так было проще, чем спорить. Она вытащила из-под плаща сумку, открыла ее и достала пластиковую аптечку первой помощи со знакомым красным крестом на ней. Шарлотта открыла аптечку, достала маленький пузырек и протянула ему.

— Выпей это.

Он вытащил зубами пробку и залпом выпил горькую жидкость. Холод пробежал по нему, вниз по поврежденной мышце, прямо к источнику боли. Наступило долгожданное оцепенение. Это было божественно.

Шарлотта плеснула что-то на порез и принялась перевязывать ему руку.

— Он задел кость.

— Хм.

— Эта рутина с каменным лицом не нужна. Я знаю, что боль мучительна.

— Если мое катанье по земле и плач облегчат тебе жизнь, я непременно сделаю это. — В конце концов не выдержал он. Он победил и выжил, и она тоже.

Шарлотта закатила глаза.

— Нам повезло, что его меч оказался таким острым. Порез достаточно аккуратный. Если ты дашь мне час или два, чтобы прийти в себя, я вылечу его. Нужно ли было позволять ему резать тебя?

Агрх.

— Да, а то. Он был очень хорош, и у меня не было выбора. С каких это пор ты стала знатоком боевых искусств? — Таким образом он утверждал, что был слабым фехтовальщиком. Какой в этом вообще был смысл?

— С тех пор, как моя жизнь стала зависеть от них.

— В следующий раз, когда мне придется сражаться за свою жизнь, я обязательно спрошу вашего совета, миледи.

— Если ты это сделаешь, я посоветую тебе не отбрасывать меч.

Он почти зарычал, но это испугало бы ее, и он сдержался. Невыносимая, невозможная женщина.

Она завязала последний узел и обернула повязку белым бинтом.

— Что дальше?

— Мы поднимемся наверх.

— Очень хорошо. — Она наклонилась к нему, чтобы завязать перевязь на плече. Ее волосы коснулись его щеки. Желание пронзило его, внезапное и всепоглощающее. Его раздражение только усилило желание.

Шарлотта просунула его руку в перевязь и положила аптечку обратно в сумку.

— Если ты пообещаешь, что не порежешься и не проткнешь себя чужим мечом, я обещаю не падать в обморок.

Восхитительно.

— Я был бы дураком, если бы не принял этого щедрого предложения.

Они начали подниматься по лестнице, мучительно медленно.

— Ты действительно считала, что я выиграю? — спросил он.

Она повернулась, чтобы посмотреть на него, серые глаза были так прекрасны на ее милом лице.

— Ну конечно.

Ричард представил, как шагает вперед, притягивает ее к себе здоровой рукой и целует прямо на лестнице. В его сознании ее губы были теплыми и манящими. По его мнению, ей это понравилось, и она ответила на его поцелуй.

Его разум был местом множества мечтаний, большинство из которых были мертвы и заброшены. Она идет рядом с тобой, сказал он себе. Она увидела тебя настоящего и все еще готова заботиться о тебе. Наслаждайся тем немногим, что у тебя есть, пока оно у тебя есть.

Они вышли в коридор. Слабый свет освещал пол под дверью справа. Ричард указал на стену у двери. Шарлотта прижалась к ней спиной.

Он ударил ногой в дверь, крутанувшись в сторону. Пули осыпали противоположную стену, откусывая куски штукатурки. Он видел комнату изнутри лишь долю секунды, но этого было достаточно: рыжеволосая женщина сидела за столом, а рядом с ней стоял высокий мужчина, вооруженный одним из пистолетов Сломанного. Ричард выдернул из ножен на поясе нож, бросился в дверной проем и метнул лезвие. Нож вонзился в горло бандита. Мужчина отшатнулся и упал.

Женщина смотрела на него холодными, ясными глазами. У нее было лицо в форме сердца, с высокими очерченными скулами, которые голубокровные часто находили желанными. Ее огненно-рыжие волосы были заплетены в сложную косу. Ее платье было шелковым, сшитым по последней моде. На шее у нее висел овальный кулон на тонкой золотой цепочке: бледный аквамариновый камень размером с ноготь большого пальца. На вид она была ровесницей Шарлотты.

Позади нее располагалось два больших окна. Ряды полок поддерживали разнообразие книг на правой стене, в то время как большой белый известняковый камин занимал левую. Арифметика, магический калькулятор, лежал на ее столе рядом со стопками бумаг. Никакого оружия поблизости не было.

— Мы нашли бухгалтера, — сказал Ричард. — Входи, Шарлотта.

Она вошла в комнату. Она увидела мертвого бандита. Ее брови на мгновение приподнялись, затем Шарлотта опустилась в ближайшее кресло.

— Если у тебя был нож, почему ты не швырнул его в фехтовальщика внизу?

— Это было бы пустой тратой времени. Он бы отбросил его в сторону. — Ричард кивнул женщине. — Положите обе руки на стол.

Она так и сделала. Изящные пальцы были украшены тонкими золотыми кольцами, усыпанными камнями. Богатство и вкус порой были маловероятными спутниками жизни, но в данном случае они явно были закадычными друзьями. В нем вспыхнул знакомый гнев.

— Вы богаты, вероятно, хорошо образованы, — сказал он. — Академия Джулианы, возможно. — Джулиана считалась лучшим местом для получения образования девушками голубой крови, у которых были деньги. Он хорошо ознакомился с выбором Адрианглийской школы ради Ларк. Ему не стоило беспокоиться. Племянница перечеркнула все его осторожные выборы.

— Уинтерс-колледж, — сказала Шарлотта. — Ее платье идеально подходит к оттенку ее глаз. Джулиана поощряет больше творчества.

Женщина выгнула бровь и оглядела Шарлотту, остановившись на ее грязной, окровавленной одежде. Его желание ранить ее переросло в потребность.

— А где вы учились, позвольте спросить?

— У меня был личный наставник из первого десятка, — сказала Шарлотта ледяным голосом, режущим презрение, как нож. — Не пытайся принизить меня, ты безнадежно отстаешь. Я вижу недостатки в каждом твоем аспекте, от отсутствия вкуса до твоей гнилой морали. Ты ввязалась в самое гнусное из преступлений. Ты содействовала убийствам, изнасилованиям и пыткам детей. Такое поведение недостойно пэра королевства.

Он чуть не поморщился.

Женщина отстранилась, ее щеки покраснели.

— Пожалуйста, избавь меня от риторики. Мы высшая каста. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Ты просто надеваешь шоры и называешь это альтруизмом. Я называю это умышленным невежеством. Те из нас, кто имеет голубую кровь, стали таковыми потому, что наши предки поднялись из рядов немытых толп. Это были таны, вожди своего народа. Лучше остальных в силу своих способностей и воли. Мы их потомки. Они добились власти, а мы ее поддерживаем. Все просто. Эти люди, в преступлениях против которых ты обвиняешь меня, живут как животные. Во многих случаях лишение свободы лучшее, что с ними когда-либо случалось.

Шарлотта уставилась на нее.

— Функция благородного титула — служить народу. В семи кварталах отсюда висит труп мальчика с выколотыми глазами и зашитым ртом. Он был еще жив, когда с ним это сделали. Да что с тобой такое? Ты вообще человек?

— Прискорбная, но необходимая потеря. — Бухгалтер скрестила тонкие руки на груди. — Но ты права, возможно, нам следовало оставить его с его милой семьей гнить в нищете, в то время как его родители напивались до бесчувствия, пытаясь забыть собственную лень, и били его, когда его существование напоминало им об их низости. Те, кто способен, действуют. Они что-то значат в жизни. Они не живут в грязи, не объедаются дешевой едой, не тонут в пагубных пристрастиях и не гниют, чтобы произвести еще больше себе подобных. Мы спасаем детей от этого. Мы предоставляем им ценную услугу.