Лекарки тоже воюют 2 (СИ) - Ветреная Инга

Увидев, что мы с соседом остались одни, к нам присоединились мои друзья.

- Надо же, как быстро прошел этот год, я и оглянуться не успела, а уже получила аттестат! – весело щебетала Мояра.

- Нужно сказать, очень красный аттестат! – подмигнув подруге, уточнил Цун.

- Син, разреши пригласить тебя на полонез, - церемонно поклонившись, Керем протянул мне руку.

Парень был очень доволен, что смог опередить своего соперника. Обижать одноклассника не хотелось, но согласиться на танец я не могла, так как уже несколько минут в ужасе наблюдала, как в центре зала танцующие пары, двигаясь по установленным правилами геометрическим фигурам, исполняли замысловатые па. Я четко понимала, что повторить все это действо не смогу, а признаваться в неумении танцевать было почему-то стыдно.

- Прости, Керем, - как можно мягче улыбаясь другу, произнесла я, - но мне что-то не хочется сегодня танцевать.

Однако одноклассник принял мой отказ слишком близко к сердцу и, бросив на меня осуждающий хмурый взгляд, спешно покинул торжественный зал. Судя по испуганным глазам подруги, у нее была та же проблема, но Цун совершенно о ней не догадывался.

- Мояра, радость моя, - нежно глядя на возлюбленную, начал свое приглашение парень, – а ты согласишься быть моей парой в этом прекрасном танце? – склонившись в шутливом поклоне, обратился к моей подруге ничего не подозревающий одноклассник.

- Цун, милый, я сегодня себя не очень хорошо чувствую. Нервы, наверное. Давай лучше постоим. Я бы с удовольствием выпила пунша, - виновато прошептала она, пряча глаза.

Парень, услышав ответ Мояры растерялся.

- Не хотят танцевать! Плохо себя чувствуют! Нервы! – неожиданно появившаяся рядом Лория скрупулёзно перечислила наши с Моярой отговорки. – Да ваши курицы, не носившие ничего, кроме солдатских сапог, просто не умеют исполнять принятые в высшем свете танцы! Они, кроме своих госпиталей и лазаретов, ничего в своей жизни не видели! Провинциальные выскочки! – слова недавно поверженной красотки сочились ядом.

Блондинка виртуозно прошлась по нашей неподготовленности к светским раутам, было обидно до слез. Исцеляя раны, выхаживая солдат, в нашем госпитале никому и в голову не приходило обучать меня бесполезному на фронте полонезу. К нашему с Моярой удивлению Цун и Явуз одновременно подошли к Лории и, приобняв ее с двух сторон, аккуратно стали конвоировать девушку к раскрытым дверям, выходившим в сад.

- Даже, если ты и права, Лория, в отношении мелкой и тихони, - цедил сквозь сжатые зубы Явуз, – то и тебе сегодня не придется исполнять эти изысканные танцы!

Больше нам с подружкой расслышать ничего не удалось, парни с Лорией скрылись за дверями. Лишь громкий всплеск воды и до боли знакомый оглушительный визг подсказали нам, каким именно образом парни решили «украсить» ее вечер.

- Тихоня?! Это Явуз меня так назвал? – недоумевала Мояра. – А я думала, он меня в упор не замечает. Оказывается, ошибалась, он меня даже прозвищем наградил.

- Тебе не нравится? Если хочешь, я ему жизнь на пару дней испорчу, и он тебя переименует так, как ты пожелаешь, - любезно предложила я однокласснице.

- Не нужно! «Тихоня» звучит очень мило! – весело хихикнула подружка.

Приглашенный на выпускной бал оркестр неожиданно заиграл знакомую мелодию, которая часто звучала, как в нашем госпитале, так и по всему фронту. Передо мной появился Явуз и протянул мне руку:

- Мне кажется, этот вальс ты точно танцевать умеешь.

В его словах не было издевки или насмешки. Честно говоря, я не совсем доверяла соседу, неосознанно ожидая от него подвоха, но мне так нравилась звучавшая музыка, что, решившись, я вложила руку в ладонь Явуза, и мы закружились под мелодию знакомого военного вальса. Через несколько мгновений к нам присоединились Мояра с Цуном, мама с Контером и еще много-много пар.

Глава 29

Явуз

Кружиться с Син в вальсе было одно удовольствие. Мелкая чувствовала музыку и, плавно покачиваясь, следовала за мной, подчиняясь каждому движению. Положив свою руку ей на талию, я придвинул ее к себе гораздо ближе, чем это требовалось. Ладонь слегка покалывало от переизбытка чувств, но я уверенно вел Син в вальсе, нежно сжимая ее вторую ладонь, которую держал в своей руке.

- Ты замечательно танцуешь, - не удержался я и сделал мелкой комплимент. – Кто тебя научил?

Спросил и неожиданно разозлился сам на себя, потому что вдруг осознал, что ответ малышки мне может совсем и не понравиться.

- Отец, - тихо ответила Син, ее улыбка наполнилась грустью. – Маленькой он ставил меня себе на ноги и, медленно кружась, учил танцевать. Я мечтала, что вырасту, стану очень взрослой и красивой, и на своем школьном выпускном станцую с ним этот вальс. Но не случилось.

В груди защемило от жалости к этой хрупкой девушке, которой многое пришлось пережить за свою короткую жизнь.

- Ты выросла, с отличием закончила школу, практически поступила в лекарскую академию, - пытался я приободрить малышку. – Отец бы тобой очень гордился!

- Ты прав! Я - папина гордость! – Син произнесла эти слова так, словно ее отец был жив, и они сегодня утром разговаривали об ее успехах. Затем она хитро прищурилась и спросила: – А почему ты не сказал, что я стала красивой? – печаль в глазах мелкой сменилась неистовым любопытством.

- Ты и сама отлично знаешь ответ на свой вопрос, - усмехнулся я.

- Значит, я тебе по-прежнему не нравлюсь, - мелкая сделала парадоксальный вывод из моего ответа.

Затем она скосила взгляд мне за спину, проверяя, как дела у наших родителей. Отец с хомочкой, как и мы, продолжали кружиться в вальсе, неспешно о чем-то беседуя.

- Не волнуйся! Мы с парнями контролируем ситуацию. С отцом все будет в порядке, - попытался успокоить я ее.

На что малышка лишь задумчиво выдохнула:

- Может, ты и прав!

 Затем Син пристально на меня посмотрела и спросила:

- А как вы угомонили Лорию? Твоя бывшая девушка настырная, просто так не откажется от желания сделать ближнему гадость!

При этом в глазах малышки плескалось неподдельное веселье. Я уже имел возможность на собственной шкуре испытать «удовольствие», когда желание «сделать гадость ближнему» обуревало самой Син, она тоже двигалась к поставленной цели, не замечая перед собой преград.

- Мы столкнули ее в фонтан, теперь ей понадобится не менее трех часов, чтобы привести себя в порядок. Этого времени нам будет вполне достаточно, чтобы насладиться выпускным вечером, - заверил я Син, в ответ она весело рассмеялась.

Неожиданно зал погрузился в полумрак, а прямо над подиумом зажегся светильник, освещая мягким светом стоявшего на сцене князя.

- Дорогие друзья! - разнёсся по залу голос распорядителя. - Наш уважаемый князь желает поднять бокал и произнести тост!

Все смолкли. Официанты с подносами, на которых стояли бокалы с шампанским, сновали во мраке среди гостей. В руке правителя Туринии тоже появился бокал шампанского, в котором крохотные пузырьки игривыми струйками поднимались на поверхность.

- Дорогие выпускники! – обратился он теперь уже к бывшим школьникам. – Впервые за шесть лет я могу с уверенностью сказать, что вас ждет прекрасное мирное будущее! Благодаря храбрости и самопожертвованию многих из вас, Туриния отстояла свою свободу! Теперь нашу страну ждет успех и процветание! За Туринию! – отсалютовав бокалом, князь выпил его содержимое.

Зал разразился овациями и подобострастными криками. Я хотел последовать примеру правителя и пригубить шампанское, но неожиданно меня остановила мелкая, положив руку на мой локоть. Хмурясь, она пыталась рассмотреть напиток в своем бокале. Но освещение в зале было настолько тусклое, что Син приподняла бокал и, поймав в нем тонкий луч света, исходивший от фонаря, висевшего над подиумом, старалась что-то разглядеть в нем. И кажется ей это даже удалось, вот только увиденное девушке явно не понравилась.

 Взмахом руки выбив из моей руки фужер и разбив об пол свой, она громко выкрикнула: