Один континент (СИ) - Мейз Евгения

- Тебя нельзя обвинить в наблюдательности, - просто замечает он, взглянув на нее сбоку.

Алекс накрывает его пальцы своими, готовая в любую минуту смахнуть их со своего тела. Она

не делает этого сейчас. Ею движет любопытство, остатки ощущений от этого утра, состояние

последних дней. Это только игра. Ей очень интересно как далеко он может зайти в своем

хамстве и разнузданности.

- Как тебя в вежливости.

Джейк опускает лицо вниз, усмехаясь ее замечанию. У них куча претензий по отношению к друг

другу. Он смотрит на их руки, решая, что надо рискнуть, попробовать, отомстить за ее

невысказанную улыбку и за то шоу на лестничной клетке. В синяках, царапинах, с ушибами и

перебинтованными частями тела она не перестает быть Алекс. Тем не менее он увидел ее

другой; такой, нежной, манерной, жеманной она скорее всего была год назд, но теперь она

колючая акация.

- Хочешь обсудить это?

Он перемещается в сторону и встает между ее ногами, ей даже приходится отодвинуться назад,

чтобы смотреть ему в лицо. Джейк слышит, как громче обычного ударяется ее сердце в грудной

клетке, но практически сразу девушка берет себя в руки.

- Да, так почему ты так хочешь выгнать его?

Тем не менее Алекс смотрит не на на его лицо с зажатой в зубах сигаретой, с ярко

вспыхнувшим в ней угольком табака, а на его руки, что ложатся ей на бедра. Ее лопатки

касаются холодной поверхности стекла, что холодит кожу сквозь тонкую ткань футболки.

- Чем он хуже всех остальных?

Она очень хочет это обсудить и его объяснения тоже хочет послушать. Джейк на мгновение

замирает, тут же расслабляясь. Он прислушивается к звукам в комнате. Пока все тихо.

- У них было оружие, а у этого парня - нет.

Алекс задумывается. Хорошее замечание. Она не помнит, чтобы Джейк спрашивал его насчет

пушки или еще чего-нибудь. Он обычно так делает.

- Это он тебе так сказал? Или ты проверил его рюкзак?

- Я спросил у него и он показал мне рюкзак.

Это подозрительно, но не сказать, что сильно опасно.

- Ну, хорошо. Мы сами сегодня использовали в качестве оружия ножки от стола. Любая мало-

мальски приличная железка сгодится на эту роль.

- Но у него не было и ее.

Резонно.

Джейк отходит в сторону, но вскоре возвращается с блюдцем с расплавленным в нем

разноцветным воском, предлагая его в качестве пепельницы. Алекс стряхивает в нее пепел, на

этот раз с досадой поморщившись. Она вновь забыла о таком нужном аксессуаре курильщика,

как пепельница.

“У него тоже нет оружия!”

У Билла был гигантский крюк, раздвоенный на конце. Им скорее всего вытаскивали огромные

гвозди. Он говорил, что нашел его у входа в метро. У нее есть револьвер и небольшой нож,

но последний не представляет какой-либо серьезной опасности, скорее он у нее для личного

успокоения.

Обычно, она также как и сегодня вооружалась чем-то более менее подходящим, чтобы

размозжить череп и этого в принципе было достаточно. Была у нее когда-то бита, но она

разлетелась на части, стоило ей нанести один неудачный удар от которого башка существа

разлетелась в разные стороны, а бита угодила прямиком в бетонную поверхность стены. Отдача

от удара была болезненной, но деревяшку уже было не восстановить.

- О чем ты думаешь?

- У тебя тоже нет оружия.

Против существ она бы не выстояла даже с револьвером, скорее смогла бы отсрочить свою

смерть, но он был хорош на дальних расстояниях. Во время преследования, существа ненадолго

отвлекались на павшего, тогда как те, что были позади продолжали бежать за ней, не

вмешиваясь в общую свалку.

- У меня есть дробовик, правда для него нужна дробь. Он у меня в комнате.

Она этого не знала. Никогда не видела его с ним.

- Ну, хорошо. Ты прав, что это подозрительно, но говорить о серьезной опасности я бы не

стала.

Джейк другого мнения, но увы, всего он ей сказать не может по нескольким весьма серьезным

причинам. Он жить хочет, несмотря ни на что.

- А дети?

Алекс думает о том, что же может значить его появление, а также о его руке, что теперь

принимается двигаться взад-вперед, гладя ее бедра.

- Почему не надо было говорить о них?

- Помнишь я говорил тебе о других людях?

Алекс кивает, глядя в сторону пачки.Это “отстрочка”, если такое можно сказать о взгляде.

Ей не хочется курить, ей хочется проверить свое отсутствие наблюдательности. Ее одолевают

другие вопросы.

- Да, помню.

О каких таких мышцах он говорил? Кого он имел в виду, неужели Дони? Только он был горой

мышц в их компании, только из-за него он мог задать ей такой вопрос, только он говорил с

европейским акцентом. Он ведь был итальянцем.

- Ты утверждал, что кому-то надо будет похитить меня, тогда как ты сам отказался сделать

это.

Она улыбается про себя, дотрагиваясь до его живота, совсем легко, не прижимаясь к нему

пальцами, ощущает лишь складку ткани. Прикосновение щекочет кожу. Она обращает внимание,

что Джейк задержал дыхание, поднимая на него взгляд.

- Алекс, ты сама видела, что творилось здесь всего пару месяцев тому назад.

- Я тебе больше скажу: я и сейчас это вижу, - улыбается она, закусив нижнюю губу.

Как долго это будет продолжаться? Он точно уверен, что хочет остаться здесь?

- Ты язва, - он задерживает взгляд на ее губах, на такой яркой улыбке.

Алекс жмет плечами. Может быть и язва, но ведь она ничего такого не сказала. Она тоже

придумала ему прозвище.

- Тебе виднее, Шарк.

Джейк подходит к ней еще ближе, прижимаясь своими бедрами к ее. В ответ на это в теле

Алекс рождается приятная теплая волна, что тут же пробегает по телу, теряясь в района

затылка. Алекс качает головой. Она была права: все сказанное Джейком относительно Рафа -

хорошо и разумно, даже оправдано, но то, что она услышала  сегодня, эти нотки

собственнического тона - это ей вовсе не показалось.

- Что дальше? Это ведь была прелюдия?

- Послушай! - отвечает он ей резко, а сам понимает что рычит, но теперь уже поздно. -

Дотронься уже до меня, как хотела этого вчера.

Теперь он накрывает ее пальцы своей рукой, вынуждая дотронуться до него по-настоящему.

- Я хотела?

Алекс делает по-другому, всего пара движений и ее левая ладонь ложится на разгоряченную

кожу его тела, на мгновенно выделившиеся под футболкой мышцы. Аромат мужчины, давно

забытый, такой пряный и притягательный, такой резкий, пахнущий табаком, телом, мылом,

пылью и чем-то еще, он мгновенно укутывает ее, возвращает давно потерянное ощущения покоя

и защищенности.

- Или все-таки ты? - она проводит пальцами по напряженному животу, скользя ими по

выделившейся мышце вниз, останавливаясь только тогда, когда пальцы нарываются на преграду

- грубую ткань джинсы. - Это было позавчера.

Он подается вперед, запустив руку в волосы, притягивает девушку к себе, склоняясь к ее

лицу, не обращая внимание на руки, что теперь вроде как отталкивают его. Пара невинных

прикосновений, таких легких и невесомых сделали с ним что-то такое, что требует получить

куда больше, чем все эти щекочущие и легкие движения. Джейк прежде чем поцеловать,

дотронуться до ее губ в жестоком и грубом поцелуе, говорит ей в губы:

- Ты никогда не можешь просто взять и сделать то, что тебе говорят? Тебе обязательно

всегда мне противоречить?

Она кивает, даже открывает рот чтобы ответить, но Джейк закрывает ей его, проникая в него

языком, сминает нежные губы с каким-то нетерпением, раздражением и даже злостью. Девушка

протестующе стонет, в тот момент, когда он наконец замирает, она наконец освобождает