Самая плохая адептка (СИ) - Рэй Анна

Амадор Тори ушел, не прощаясь, прихватив с собой ядовитую зубастую книгу.

Та махнула напоследок потрепанной лентой-закладкой, словно показала язык.

— А зверя куды?.. — спросил страж, с опаской рассматривая змеелисицу.

— Иди домой, Полли, завтра увидимся. И прости, что так получилось, — покаялась Вилка. Животное кивнуло, вильнуло хвостом и… исчезло.

— Ну и дела… Вроде я сегодня не принимал, — протер глаза страж и погнал нас к общежитию. А по дороге рявкнул на затаившихся в коридоре студенток: — И вы, трещотки, расходитесь! Чего тут засаду устроили?

Вслед я услышала шипение Ханки:

— Я же говорила, что ты вылетишь, Комарек! Таким, как ты и твоя подружка, не место в престижной Провинциальной академии!

Яцек выступил вперед, девицы ойкнули и побежали в свой корпус. Только мантии развевались в ночи.

Мы же в молчании дошли до наших комнат. Страж с трудом растолкал магистра Дуба, сообщив о происшествии. Мужчина спросонья толком не понял, о чем речь, но пообещал утром всыпать нам по первое число. Так и хотелось сказать: «В очередь! Перед вами ректор Тори, да и декан Матеуш наверняка захочет приложить свою руку».

При расставании Вилка с Яцеком пообещали, что пойдут на ковер к ректору вместе со мной. Но я лишь отмахнулась:

— Не стоит. Он все равно меня выгонит. Не в этот раз, так в другой.

Но что лукавить, я и сама сделала все возможное, чтобы вылететь, не

доучившись до первой сессии. Это дома папенька прощал мне шалости: и многочисленные неудачные опыты с зельями, и взрывы лаборатории, и издевательства над бедолага ми-жениха ми. А ректор Тори подобного хулиганства так просто не спустит. Да и нужно признаться: это я пронесла на территорию Академии не совсем разрешенное симпатическое зелье, и в лаборатории настойку красящую ночью я варила. Что ж, не судьба мне здесь учиться.

Но я ни о чем не жалела. Ни о словах, сказанных в сердцах Амадору Тори, ни о проведенных здесь днях. Ведь я познакомилась с магическими животными — трогательными и беззащитными, несмотря на когти и зубы. А еще приобрела новых друзей. Значит оно того стоило!

ГЛАВА 23

В приемную ректора я зашла на негнущихся ногах. На всякий случай собрала чемодан. Вилка с Яцеком, как и обещали, отправились на ковер со мной. Вилария тоже приготовила вещи и даже попрощалась с Полли: продолжать обучение в Академии после случившегося подруга не видела смысла. Адепт Яцек наоборот убеждал нас бороться и отстаивать свои права. И даже подготовил речь в нашу защиту, которую репетировал по дороге.

Сопровождаемая ехидными смешками помощника ректора Пшемика Дергуна, наша троица зашла в кабинет. Амадор Тори сидел за столом, вид у него был уставший, но хотя бы не суровый. А может, мне просто хотелось верить в то, что у этой ледышки были и другие чувства, кроме высокомерия и раздражения.

Помимо главы Академии в кабинете находились декан Матеуш, магистр Болек и куратор Дуб. При виде нас декан тепло улыбнулся, Болек поморщился, а куратор Дуб бросил хмурый взгляд. Вероятно, наши ночные вылазки последний принял слишком близко к сердцу, считая личным педагогическим упущением.

Чтобы не затягивать мучения, я выступила вперед и положила перед ректором заявление об отчислении по собственному желанию. Вилка последовала за мной, и перед Амадором Тори легло второе заявление.

— Вы тоже готовы покинуть Академию по собственному желанию, адепт Яцек?

— выгнул бровь ректор, скользнув взглядом по бумагам и зачем-то смахнув их в корзину для мусора.

— Нет! Я и по чужому желанию не согласен покинуть! Считаю, что за свои права нужно бороться! Не спорю, мы виноваты, но лишь в том, что рьяно тянулись к знаниям… — начал пламенную речь сокурсник.

— Слишком рьяно! — буркнул куратор Дуб.

— Тяга к знаниям — это прекрасно! — неожиданно поддержал нас декан Матеуш.

— Но тянуться желательно в рамках правового поля, — фыркнул ректор, но, тут же напустив на себя строгий вид, уточнил: — То есть вы, лер Матеуш, выступаете за то, чтобы дать нашим адептам еще один шанс?

— Совершенно верно! Нужно направить их неуемную тягу к знаниям в мирное русло! Как я и предлагал…

— Хорошо, ваше предложение повторять не нужно, мы утром его несколько раз обсудили, — прервал декана ректор и обратился к куратору: — Ваше мнение, лер Дуб?

— Бойцы… в смысле студенты, конечно, напроказничали, тут и обсуждать нечего, — тяжело вздохнул куратор. — Но в этом есть и моя вина. Не досмотрел, проморгал…

— То есть вы за то, чтобы оставить студентов в Академии? — поинтересовался ректор Тори.

— По этому вопросу воздержусь, — прокашлялся лер Дуб. — Но если оставим, необходимо усилить контроль!

— Ясно, — кивнул ректор, принимая ответ и обращаясь к магистру Болеку: — Ваше решение?

— Студенты нарушили правило и бродили по Академии после отбоя, раз! Воровство книги — это дерзкое преступление. Два! Считаю, их нужно наказать и выгнать! — торопливо произнес магистр, нервно поправляя со лба жиденькие пряди волос.

— Получается, двое за то, чтобы студенты остались, один против и один воздержался… — подытожил глава Академии, а я с удивлением на него посмотрела.

Это что же — он за нас? Готов дать нам еще один шанс?! Ничего не понимаю.

— Но мы еще не слышали мнение смотрителя Костюшко! — встрял вредный Болек. — А он как всегда задерживается…

В этот момент дверь распахнулась, на пороге возник Пафнутий Костюшко, запыхавшийся и… в окружении магических зверей.

При виде альруна магистр Болек вскочил с места и ринулся к окну, прикрывшись шторой. Лер Дуб встал по стойке смирно, вероятно, в ожидании указаний вывести посторонних из помещения, а декан Матеуш довольно улыбнулся.

— С магическим зверьем строго воспрещено заходить в приемную, а особенно в кабинет начальства! — взвизгнул помощник ректора, ворвавшись в комнату. — Наследят, а мне потом убирай!

Полли приподнялась на хвосте и нависла над главным помощником, оскалив лисью мордочку. А дракономопс икнул, выдав порцию пламени и спалив дверной коврик.

— Ах у вас совещание? Так бы сразу и сказали! Не буду мешать, — захрипел Дергун и поторопился закрыть дверь. С той стороны.

Радостные Вася с Базей ударились кулачками в знак победы над врагом, Крылатик лениво разлегся на полу, а Полли обняла Вилку за талию змеиным хвостом и привычно положила лисью мордочку на плечо.

— Хорошо, хоть гиппогрифа с горгульей не привели, а то кабинет маловат, разгуляться негде, — на полном серьезе заметил ректор Тори, но в некогда холодных глазах теперь плясали смешинки.

А я лишний раз подивилась: неужели он шутит вместо того чтобы орать и сыпать обвинениями? Очень подозрительно. Может, Матюша не все симптатическое зелье выпила, и что-то перепало ректору?

— Горгулий наверняка спит, — предположил куратор Дуб, покосившись на дверь.

Насчет последнего я бы поспорила. Раздался знакомый «вжих», а возле ректорского стола появилась Матюша. В одной лапе она держала пустой пузырек, прижимая к груди, а в другой — цветок дракункулюса, от которого веяло тухлятиной, хоть растение и чудесно гармонировало по цвету с лиловой прядью в волосах ректора. И где только сорвала?! Горгулья засмущалась, если можно назвать смущением хитрую улыбку и маленькие бегающие глазки, и протянула подарок ректору Тори.

Все замерли в ожидании бури, но глава Академии удивил:

— Благодарю. Положи, пожалуйста, на стол и иди… займи тот угол.

Матюша неловко положила цветок на стол, царапнув по полированной

столешнице когтями, осклабилась в щербатой улыбке и… «вжих» — переместилась в дальний угол, сев в излюбленную позу и замерев. Сейчас она напоминала каменные изваяния, которые частенько встречались на домах в старинных городках Протумбрии.

— Правильно ли я понимаю, что вы, лер Костюшко, за то, чтобы оставить студентов в Академии и дать им еще один шанс? — нарушил общее молчание ректор, морщась и торопливо убирая подарок в ящик стола.