Иные города (СИ) - Линдт Нина
— Я все-таки… Мы очень долго были вместе, пока я не ушла. Это поэтому…
— Знаю…
Серж набрал номер Цезаря.
— У нас труп, — сказал он в трубку, когда тот ответил.
— Он хотел предупредить, — Итсаску сидела на кухне и пила чай, который заварила Лика. Цезарь и Серж увезли тело вампира к знакомому патологоанатому, чтобы выяснить причину смерти, Лика успела вымыть пол. Граф Виттури сидел напротив Лики, рядом с Итсаску.
— О чем? — его взгляд пытливо всматривался в ее бледное лицо.
— Не знаю. В тот день, когда мы встретились на улице, он говорил о том, что я примкнула не к той команде, что другая сильнее и ее мощь растет. Я тогда подумала, что он просто несет чушь, чтобы подразнить, он так и не смог мне простить то, что я перестала знаться с его шайкой.
— Вы долго были вместе?
— Шестьдесят два года. Потом я встретила Вас, — белая рука Итсаску легла на смуглую руку графа и слегка сжала ее. — Вы тогда вытащили меня из пропасти отчаяния, в которой я пребывала. И дали мне смысл жизни. Дали мне Сержа.
— Я не давал его тебе, — покачал он головой. — Ты всего достигла сама. И я горжусь тобой.
Итсаску кивнула, снова замыкаясь в себе.
— Но как он узнал, где ты живешь? — вернула разговор в настоящее Лика.
— Может, выследил… Вампир вампира узнает в толпе. Почти все вампиры в городе в его шайке. Но кто убил его? И почему он пришел именно ко мне?
— Может, надеялся, что ты сможешь помочь ему? Он ведь наверняка знал, что у тебя в подругах ангел, может, знал, и то, что Лика умеет исцелять?
— Мне показалось, он хотел сказать что-то важное.
Итсаску уставилась в пространство, вспоминая происшедшее, и жестко выговорила:
— Убью того, кто это сделал. Все жилы ему выжму.
— Лучше попробуй отвлечься, — граф похлопал ее по плечу. — Мы найдем убийцу.
Послышался шум открывающейся двери, и на кухню вошли Цезарь и Серж.
— Есть новости? — граф Виттури уловил растерянность на их лицах и тут же насторожился.
— Тело исчезло из машины, — Серж потерянно поправил очки.
Лика медленно поднялась.
— Если он жив, то не станет скрываться. Он потерял огромное количество крови и начнет бросаться на прохожих. Нужно срочно найти его. Я поймаю полицейскую волну, — Итсаску вскочила, но потом опять села. — Но я готова поклясться, что он был мертв!
— Возможно, так оно и было. И его тело выкрали.
— Мы нигде не останавливались по дороге, погрузили тело, довезли до университета, а когда вышли, чтобы выгрузить, багажник был пуст.
— Мне это не нравится, — граф Виттури анализировал возможные варианты и все больше мрачнел. — Цезарь, свяжись с Джонни, пусть будет начеку. Вызови Диего, пусть останется здесь на ночь. Ты, Лика и я будем ночевать в агентстве. Жив он или мертв, но если он пришел к Итсаску, это может быть связано с нами.
Джонни выслушал Цезаря, положил трубку и задумчиво вернулся в гостиную. Мартин и Юка в обнимку смотрели какой-то фильм ужасов, Настя сидела за столом, пытаясь вызубрить слова для экзамена. Джонни нервно прошел в прихожую и закрыл дверь на задвижку и ключ. Электрическая батарея грела гостиную, но в комнатах чувствовался зимний сырой холод. Он проверил окна и закрыл двери в комнаты.
Настя вытащила из ушей наушники.
— Что случилось?
— Ничего, — Джонни залез в холодильник, вытащил пиво и кусок пиццы. — Занимайся.
Он постарался принять невозмутимый вид, разогрел пиццу и сел лицом к телевизору, в котором монстр пожирал испуганных людей. Настя вернулась к учебе.
Диего мчался на мотоцикле по ночному городу практически не останавливаясь: светофоры словно сговорились и давали ему зеленый свет. Несмотря на новости, думал он вовсе не об исчезнувшем трупе вампира. Он думал о том, что соврал Насте, когда рассказывал ей о своем первом превращении в зверя. Его сознание не погасло, как он ей сказал, нет. Он осознавал, что делает. Усталость, раздражение, физическое недомогание — все стало причиной внутренней ярости, когда на пороге вместо долгожданного лекарства появилась капризная модель, уверенная в своем совершенстве. Она хотела секса, и он уступил, но так ненавидел себя, что жаждал вцепиться в горло вредной девчонке. Когда его клыки проткнули ее кожу и пасть наполнилась горячей кровью, когда влажные ноздри ощутили запах ее плоти, то он рвал ее, будучи и зверем, и человеком. И оба получали дикое, первобытное удовольствие от власти над добычей… Нет, Настя не должна была узнать его таким. Потом он тщетно пытался стереть из своей памяти тот момент дрожащего, вибрирующего наслаждения, потому что сам испугался нечеловеческой жестокости своего поступка. В этом он был честен. Чувство вины никогда не сотрется с его души, а демон никогда не перестанет давить эту больную точку. Он-то знал все. Ему достаточно было посмотреть на виноватый вид парня, на его лицо с запекшейся кровью, заметить, как он испуганно отвел глаза. В этом и состояла его власть: демон знает все потайные стороны твоей души, все, что спрятано от всех остальных, даже от самого тебя.
Красная точка горящего впереди светофора сменилась на желтую. Диего не сбавлял скорость, он рассчитал, что желтый сменится на зеленый как раз, когда он подъедет к пустому перекрестку. Так и случилось. Фары мотоцикла уже освещали белые полосы перехода, когда нечто пронеслось по переходу с бешеной скоростью. Диего в следующую секунду пересек переход, на перекрестке резко повернул и понесся в направлении мелькнувшей тени. Его зрение обострилось, просыпались инстинкты зверя, потревоженного опасностью.
Вампиры редко вспоминают прошлое. Они не любят разговоры о былом, их, в основном, волнует момент настоящий. Особенно, если изо дня в день нужно охотиться и питаться. Существование сводится к периодам острого голода, полной сытости, сна, буйного секса и драк при дележке территории. Так живет большинство из них. Так жила Итсаску. Родом из Наварры, земли басков, она ушла из семьи, как только стали появляться первые признаки болезни. Не хотела подвергать их опасности. Не хотела видеть, как умирают родители, как стареют братья и сестра. Долго скиталась по Испании, Франции и Португалии, стараясь нигде не задерживаться, а потом поселилась на Ибице вместе с Алексом и его небольшой стаей. То было время хиппи, и охота не составляла проблем. Это Алекс принял ее в стаю, объяснил правила жизни. Только это была не жизнь, а существование, потому что смысла в ней не было никакого. Ты либо убивал, либо спал, либо шатался по острову в поисках драк и потасовок. Ей было все равно, во что она одета, часто это была одежда убитых хиппи, или они забирались в магазины по ночам, перевертывали все, хватали кучу тряпок и потом делили их в своем укрытии, словно стая собак — кость. Но убивать ей нравилось. Она словно давала понять своим жертвам, хватающимся за любой шанс спастись, что их существование, как и ее — бессмысленно. Особенно нравилось, когда она давала им возможность умолять, оправдываться, просить, ссылаться на свои семьи. Доказательством наличия пустоты было молчание, воцарявшееся после последнего хрипа жертвы. Охота и пустота. Это были единственные спутники ее жизни. Алекс был счастлив в своей стае. А Итсаску испытывала удовольствие только когда воцарялась пустота. Если нет ничего, то и ее тоже нет.
Когда она столкнулась на набережной с человеком в черном, она выбрала его в качестве жертвы. Привычным маневром для знакомства с жертвами-мужчинами, было подойти и попросить прикурить. Он с готовностью достал зажигалку и после щелчка язычок пламени взметнулся к ее сигарете. Итсаску затянулась и огляделась: на набережной было все еще много гуляющих.
— Не хочешь пройтись? — словно угадав ее мысль, предложил мужчина. Голос у него был низкий, приятный. Как легко он вступает на тропу гибели!
Вампирша увела его с людных улиц в темный перекресток. К тому моменту жажда стала невыносимой, и она нервно играла с лезвием бритвы, крутя им в кармане.
— Тебя ждет кто-нибудь дома? — спросила она, чтобы отвлечь его.
