Одна в двух мирах (СИ) - Ваганова Ирина Львовна
Правитель выпрямился и отступил, не отводя встревоженного взгляда:
— И давно ты так беспокойно спишь?
Юля села, подтянув колени к груди и закутавшись в одеяло как в кокон:
— Можно подумать, вас это волнует.
Правитель придвинул стул, опустился на него, опершись на колени локтями и свесив голову. Не видя его лица, Юля вообразила, что мужчина прячет слезы. Однако когда он распрямился и посмотрел на нее, глаза были сухи, а голос — тверд.
Ветрову не особенно интересовали причины бегства правителя из Росистых лугов. Она слушала ради Юллы. Пусть знает, что за фрукт ее папуля. Сама она тоже собиралась поговорить с его лучистостью серьезно, но перебивать старших пока не научилась.
Повествование началось с юности Ника. Ник, так звали правителя, обожал путешествовать. Все обладатели магии подчинения фитров имели такую склонность. Ведь мчать над землей в любом направлении — огромное удовольствие. С этим Юлька не могла спорить.
Пришло время наследнику трона остепениться. Назначили отбор. Юноша еще не испытал любви, поэтому к предстоящему событию отнесся с любопытством. Он самонадеянно полагал, что способен выбрать одну единственную из пяти девушек, стоит лишь прислушаться к сердцу.
— Никто не учел, что обладающая магией убеждения претендентка будет действовать нечестно. Твоя мать, — правитель криво улыбнулся, словно признавая свою беспомощность, — была лучшей на каждом этапе испытаний. Так считали все.
— Что ж в этом плохого?
Проигнорировав вопрос, его лучистость продолжил рассказ. Первые месяцы после свадьбы он считал себя счастливым. Хотя чувство это казалось наносным, непрочным. Каждый раз, когда жены не было рядом, его посещали сомнения. Как-то во время прогулки он разговорился с другом отца Паулоном. Обсуждали проигравших претенденток. Особенно вспоминалась одна черненькая — кузина Тиннета Апола.
— Ого! — воскликнула Юля. — Не везет этим Аполам с отборами.
— Паулон даже сохранил ее оду, так она ему понравилась.
— Тоже, поди, списала, как Зергэ.
Правитель отрицательно покачал головой. Он искренне считал проигравшую девушку талантливой. Пела она лучше Райды, танцевала бесподобно.
— Тут я и осознал, какую совершил оплошность.
Правитель Юлю не убедил. Все женятся не на тех, если так рассуждать.
Дальше пошел рассказ, как Ник отправился путешествовать, впервые попал в Серебряную лагуну и встретил Элоию. Тогда-то он и познал любовь.
— Погоди, пап, — Юля сползла с постели, — я сейчас.
Она убежала в умывальню. Хотелось побыть одной. Собраться с мыслями. Как бы перевести стрелку разговора? По настроению его лучистости она чувствовала, что он до вечера может оправдываться. Присланные правителем служанки помогли умыться и одеться. Ветрову страшно обрадовали собственные шмоточки — выстиранные и выглаженные. Она натянула джеггинсы, топ, сверху набросила и завязала на талии узлом просторную рубашку. Служанки только головами качали, не одобряя ее наряд.
Вернулась к правителю причесанная, умытая, посвежевшая.
Постель уже застелили, а его лучистость стоял около окна и смотрел на горы.
— Ну, а Санш как у вас получился? Ведь он постарше меня будет?
Правитель обернулся и заговорил сердито, Юлька его задела своей дерзостью.
— Элоия забеременела, но я об этом ничего не знал. Впервые увидел сына, когда ему пять лет исполнилось.
— И решил сбежать из Росистых лугов?
— Нет! — он повысил голос, — ты же знаешь. Я уезжал и возвращался. Но сейчас… Каждый день в разлуке с Элоией для меня катастрофа.
Юля подошла ближе, встала рядом с отцом и взглянула на серебрящуюся поверхность реки. Мелкая рябь отражала солнечные лучи миллиардом огоньков, словно на воду набросили светодиодную сеть. Вот почему это место называют Серебряной лагуной.
— А как же трон? — спросила девушка. — Все равно, кто на него сядет?
— Ты, — просто сказал отец. — Ведь только ты владеешь магией подчинения фитров.
Юля криво усмехнулась и взглянула в лицо правителю:
— Вот как раз я-то и не владею!
Его лучистость повернулся к ней всем корпусом и, сделав строгое лицо, сказал:
— Это не повод для шуток, Юлла.
— Какие уж тут шутки. — Ветрова нахмурилась и перевела взгляд за окно, не хотелось упрекать человека, так похожего на ее отца. — Если вы задумали отказаться от трона в пользу дочери и зятя, это плохая идея.
Правитель взялся за ее локоть, пытаясь развернуть собеседницу к себе лицом:
— Я действительно хотел передать управление страной тебе. Райда справляется прекрасно, но она не владеет фитрами, это порождает недовольство. Ты же будешь…
— Не буду! — Она все-таки повернулась, выдернув локоть из его пальцев, сжав кулаки, и выпалила: — Любовь-морковь, да? Считаешь, это тебя оправдывает? Слюнтяй великовозрастный!
Раздались быстрые шаги, рядом с отцом возник Санш. Он зло выкрикнул:
— Как ты смеешь, девчонка! — Передразнивая Юлю он прогундосил: — Ах! Взвалил заботы о Росистых лугах на женушку! Знаешь что, злюка! Отец мог упечь твою мамашу в монастырь. Или как обычно поступают правители с надоевшими женами? Приказал отравить или сбросить с фитра.
— Сынок, — попытался остановить юношу правитель, — не надо!
— А чего она? — ядовито прошептал парень. — Приперлась без приглашения, да еще судилище устроила.
— Девочка обратилась за помощью, — спокойно сказал отец. — А то, что мнение свое высказала, делает ей часть. Вижу: Ясная заря вполне способна противостоять магии Райды.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Юлька. — Я за помощью, вы правы. Хочу только заметить, что Райда — не мать мне. Как впрочем, и вы — не отец.
Оба — мужчина и юноша — смотрели на Ветрову как на сумасшедшую. Она грустно улыбнулась:
— Я столько раз начинала разговор. Не слышите. Надо слушать, ваша лучистость. Даже если моя история кажется невозможной.
Она прошла по комнате и уселась. Правитель расположился напротив, лицо его было сосредоточено. Санш встал позади отца и облокотился на спинку его кресла. По мере Юлькиного повествования лица слушателей становились все более мрачными. При упоминании имени шамана, брови правителя сошлись на переносице, а пальцы впились в подлокотники. Выдохнув, рассказчица расслабила мышцы и устроила затылок на подушечке-подголовнике. Приготовилась отвечать на вопросы. Однако их не последовало. Похоже, история совсем не удивила слушателей. Они выглядели подавленными, взгляды их стали сосредоточенными, но не казались недоверчивыми.
— Помогите мне вернуться в свой мир, ваша лучистость.
— Это мне неподвластно, — горько признал правитель.
— Подскажите, к кому обратиться? Дюгор обманул меня, подсунул средство, чтобы запереть в этом мире. Теперь говорит, что не знает, как мне найти дорогу обратно.
— Дюгор — преступник! — зло проговорил отец Юллы. — Райда, связавшись с ним, стала соучастницей. Никому не позволено призывать души.
Ветрова нетерпеливо забарабанила пальцами по коленкам. Беседа затягивалась.
— Это ваши дела! Я хочу домой — все, что меня волнует. Кто сможет помочь?
— Никто, — покачал головой правитель.
— Папа хочет сказать, — встрял Санш, — что нельзя рассказывать о случившемся. — В ответ на Юлькин недоуменный взгляд он пояснил: — Скорее всего, тебя казнят.
— Меня? — возмутилась Ветрова.
— Тело Ясной зари уничтожат, чтобы изгнать пришлую душу. А еще Дюгор поплатится за свои дела. Ну, и если станет известна роль Райды, ей тоже придется отвечать.
— Погодите. — Юля выпрямилась в кресле. — Когда тело… м-м-м… уничтожат, я освобожусь? Смогу проснуться у себя?
Правитель и Санш синхронно покачали головами.
— Пока действует Путаница, — вздохнул его лучистость, — душа не найдет родной мир. Скорее всего, ты попадешь в обители Праматери.
— И Юлла? Она ведь хочет вернуться к жизни, я чувствую! — выкрикнула Ветрова.
Правитель закрыл глаза ладонью. Его сын стоял, опустив голову.
Никто не уговаривал остаться. Предоставили полное право принимать решение самой. Юля попросила дать ей фитра, чтобы лететь в Грозовые утесы. Она надеялась на помощь доброй нимфы. Поддержки эта идея не встретила. В распоряжении его лучистости был всего лишь десяток волшебных существ. Попав на родину, фитр уже не вернется. Нельзя разбазаривать имущество. Все, что правитель собирался сделать для Призванной: выделить утепленную карету, запряженную парой лошадей, одежду и короб еды в дорогу. Даже это щедро, если учесть, что теперь он знал о гибели Ясной зари. Отец Юллы не верил, что нимфа согласится помогать, но советов не давал: пусть девчонка распоряжается собой, как пожелает.
