Ангел-мечтатель (СИ) - Ирина Буря
Но что Винни нужно от хранителей? Манипуляторы они, судя по моему ангелу, еще те, а вот бойцы — судя по нему же рядом со Стасом — не очень. Разве что он хотел собрать под свои знамена тех хранителей, у которых дети на земле появились.
А тут еще Игорь сообщил нам, что они с Дарой взялись за более строгий отбор среди таких детей — точно идея Люка.
Он всем поручения оставил, со всеми на связи остался — кроме меня!
Ответила свое лампочка — свободна!
Отсутствие Винни вызывало у меня еще большее раздражение, потому что в моих наблюдениях появилось нечто, что Марине сообщать было снова бесполезно — она не знала, о ком речь — а ему так в самый раз, он единственный к моей интуиции прислушивался.
За Тенью я все это время наблюдала так же, как и за всеми — но поначалу для порядка: я в нем всегда все дела на работе держала.
И перемену в его всегда неброской внешности заметила только потому, что провела с ним весь наш дополнительный курс в самом тесном общении и могла отличить его обычную бледность от синевы полного истощения.
Довольно длительное время он сидел в офисе, как тетерев — ничего вокруг не замечая. Он как будто пил глазами информацию с экрана своего ноутбука — но она его не насыщала, а все больше высушивала.
Затем, в какой-то момент он вдруг впал в крайнее раздражение и несколько дней сидел перед ноутбуком, откинувшись на спинку стула и яростно подергивая ноздрями на его экран.
Затем он снова оживился, прилип к экрану, всматриваясь в него с расчетливым прищуром — и на лице у него все явственнее стало проступать до бесконечности нервирующая меня смесь страха и бешеного возбуждения.
Я стала не только присматриваться, но и прислушиваться к нему на перерывах. Во время своих вечных пикировок абсолютно со всеми, он часто имел наглость апеллировать к написанным для меня воспоминаниям об Игоре. Может, такое и раньше в его словах мелькало, но сейчас я четко расслышала, что, поя дифирамбы ангельским детям, он приводит, как правило, примеры, связанные с Дарой — при упоминаниях же об Игоре у него очень характерно вздергивалась верхняя губа.
Он и на моего ангела начал бросаться с особой яростью — и в полемике, и на утренних тренировках. Причем, на последних — я стала и на них поглядывать через окно — он какими-то совершенно бесчестными приемами начал пользоваться.
Сообщи я все это Марине, она бы только фыркнула — что мне, мол, материнский инстинкт глаза застит. Но и всем остальным в офисе рассказывать не было никакого смысла — ну, прибьют они Тень, и что? Как узнать, чем и, главное, зачем его пичкают, чтобы против моего сына настраивать?
Как он мог? Как мог Винни исчезнуть именно в тот момент, когда здесь явно что-то непонятное происходит?
А у нас точно что-то происходило — судя по тому, как вдруг заерзал мой ангел, словно у него уже сил не хватало все это в себе держать, но он все равно характер выдерживал, чтобы я к нему первая с расспросами пристала.
Ну и ладно, излишняя выдержка в критической ситуации называется упрямством — и хотя мой ангел всегда меня в нем обвинял, это я к нему однажды вечером подошла и прямо в лоб спросила, что он от меня скрывает.
Ответ из него, как всегда, клещами пришлось вытаскивать, но когда он прекратил, наконец, ужом извиваться и выложил мне все, как на духу, я поняла, и зачем он сам Винни понадобился, и какое тот мне поручение оставил.
Начал мой ангел, естественно, с Марины — это же только мне можно запрещать даже имя ее в его присутствии упоминать!
Если бы он сообщил мне об увлечении ею Винни еще совсем недавно, я бы даже слушать не стала — только на моей памяти вокруг Марины столько самых ярких личностей увивалось, но даже Стасу с Максом не удалось ее укротить.
Но за пару дней до этого разговора она мне сама позвонила — и кое-как выслушав мои сбивчивые объяснения, что еще рано какие-то выводы из моих наблюдений делать, вдруг спросила меня, куда Люк подевался.
Я к тому времени была уже вполне готова разделить ее раздражение, но обычно Марина вообще замечала чье-то отсутствие, только если ей этот кто-то был срочно нужен.
С чего это ей Люк понадобился — после того, как она ему прямо в лицо заявила, чтобы он и сам с земли проваливал, и всех ангелов с собой забрал.
Вместе со мной, между прочим.
И я задумалась.
Марине всегда не было равных в умении дергать собеседника за нужные ниточки: хоть заставить его одним коротким взглядом камни таскать, хоть вызвать его на скандал одним ехидным замечанием. До нее, разве что, только мой ангел дотягивал — он тоже легко выдавливал из меня все, что хотел.
А вот с Люка все ее провокации стекали, как с гуся вода — он смотрел на них с усмешкой, как на давно ему известные капризы ребенка. Которые он останавливал одной неожиданной фразой — опять-таки на моей памяти не было случая, чтобы кто-то заставил Марину нить разговора потерять.
Недаром она все последующие разговоры с ним только один на один вела.
Эпилог 12
Он, кстати, и со всеми остальными наедине беседовал и, похоже, нащупал у каждого самую чувствительную струнку — если уже и неукротимая Марина его отсутствием тяготится, и грозный Стас над его поручением исправно трудится.
Вот не мешало бы выяснить, какая это струнка в моем ангеле так охотно на его призыв отозвалась.
Я бы ее тоже пощипала.
Он, конечно, еще поувиливал, но это мы уже не раз проходили — я пожала плечами, демонстрируя потерю интереса, и он тут же огласил мне, раздуваясь от гордости, свою гениальную идею.
По всем статьям гениальную.
Во-первых, это был отличный шанс вернуться на землю — пусть только попробует туда без меня удрать! — и не в подполье там сидеть, а выполнять очень важную работу.
И во-вторых, мой ангел всегда ныл, что у него слишком много клиентов образовалось, и мысль распространить его психологическую практику на все человечество явно не у него родилась — ему ее наверняка Винни подбросил, причем, явно между прочим и не претендуя на авторство.
Я ему тоже все идеи всегда незаметно
