Вероника Мелан - Мистерия

— Угу, ясно. В общем, Фронометр будет полезен и тем, что не даст выйти за пределы «ограды» и вашим домашним животным. Таким образом, не придется собирать их по незнакомому лесу…

— …ночью, с фонариками, истошно вопя на финскую округу «Хвостик! Арви! Барт!». Я поняла. Это полезно.

На этот раз они улыбнулись оба.

— Тебя, наверное, заждались.

Она бросила взгляд на упоенно занятых чтением людей и повернулась к Дрейку, чтобы попрощаться.

— Тебя тоже заждались.

— Да?

— Да. Вечеринка в полном составе уже в самом разгаре. Началась час назад, так что ты как раз успеешь к жаркой ее части.

— Ты позволил ребятам попрощаться перед походом?

— А как же иначе? Я же обещал.

«Поспрощаться» звучало неприглядно и на душу не ложилось. Лучше бы она сказала «погулять» или «повеселиться».

— А где все собрались? Меня, главное, никто не предупредил.

Хотелось напыжиться и скорчить обиженную мину, но предвкушение встречи то и дело выталкивало на лицо довольное выражение.

— У Дэйна. Отправляйся сразу туда.

— Угу, будет сделано. Пакет забираю с собой.

— Да, забирай. Выдвигайтесь завтра на рассвете, предупреди всех.

— Хорошо.

Значит, сам Дрейк к веселью не присоединиться — жаль. Но так бывало и раньше, а уж теперь, в разгар «разрушительного» сезона мира надеяться на это и вовсе не приходилось.

Ди наклонилась, чтобы поцеловать шершавую от щетины щеку, вдохнула пьянящий запах кожи любимого мужчины, а сделав это, хитро покосилась на ожидающих в зале совещания представителей Комиссии.

— Скажи, а им завидно?

— Завидно?

— Ну да. Что мы целуемся в коридоре.

— Зависть, знаешь ли, не то чувство, которое вообще стоит испытывать. Оно обладает крайне разрушительным для психики человека качеством, низводя количество выделяемой для ежедневного пользования энергии до очень низкой отметки…

— Дрейк.

— Что?

— Просто скажи: «Им завидно». И я буду довольна.

Несколько секунд он просто улыбался и молчал. Затем кивнул.

— Им завидно. По-своему.

— Ну вот! И сразу стало приятно.

Дина еще раз прижалась к теплой груди, провела пальцами по шуршащей ткани, потерлась лбом о подбородок.

— Я пошла. Свяжемся еще, да?

— Да и вообще никогда не «развяжемся».

Надо же, он шутил — редкое и ценное явление.

— Здорово. Это, правда, здорово. Все, я пошла.

— Беги. Хорошо отдохнуть тебе сегодня. Ребятам привет.

— Я передам.

И они нехотя разошлись в разных направлениях: он обратно к двери зала совещаний, а она куда глаза глядят, попутно вспоминая, как выглядит гостиная Дэйна.

(Tinie Tempah Ft. Eric Turner — Written in the Stars)

Они стояли в центре комнаты кружком, обнявшись и наклонившись друг к другу лбами, дружно считали до трех, а потом не менее дружно, с радостным рычанием опустошали стопки, которые держали в руках и которые тут же пополнялись благодаря расторопности Лайзы. Та бегала вокруг «могучей кучки» (или компании из девяти бугаев) и едва ли не наугад плескала водку в протянутую за спиной «бармену» посуду — половину в стопки, половину на ковер — торопилась.

— Вот это «веселуха»! — Потрясенно изумилась Дина, стоило ее ступням материализоваться на ковре гостиной особняка Дэйна. Как только там же материализовался и нос (это произошло одновременно, просто ковер она почувствовала раньше), как в него тут же ударил густой запах хмеля, кучи разложенной по подносам разнообразной еды и замешавшийся в единый нераспутываемый клубок аромат, состоящий из двадцати различных туалетных вод и парфюмов.

Музыка, гомон, куча тел: происходящее тут же напомнило ей не то оргию одетых счастливых алкоголиков, не то кадр из новомодного ночного клуба, где главное правило вечера — отрываться, кто как может — на все виды и лады, главное, чтобы весело и чтобы наутро ничего не помнить. (Последнее — важно!)

— О-о-о, Бернарда пришла! — Лайза, выплескивая остаточную порцию водки в стакан, подмигнула, сноровисто откинула в угол пустую бутылку и тут же открутила крышку у новой. Принялась проворно доливать.

— Они что, решили напиться и забыться? В хламину?

Такое, насколько ей помнилось, она видела впервые.

В этом месте снова раздалось дружное «Раз, два, три!», и синхронно покачивающаяся, словно щепки в морском прибое, команда запрокинула головы, чтобы влить в глотки новую порцию алкоголя.

— Вот это да-а-а…

Кажется, она забыла разуться и раздеться — так и стояла с открытым ртом, наблюдая за процессом накачки исполинских мужских тел водочными градусами и парами.

— Им разрешили. — Пояснила сидящая в кресле Шерин. — Сказали, что наутро протрезвят всех особо быстрым методом.

— Угу. А, главное, безболезненным, как я полагаю.

Она, конечно, ожидала всякого: вечеринки, танцев-шманцев-обниманцев — это лучше, чем плакать друг у друга на плече и сидеть со скорбными лицами, но уж точно не откровенной попойки. Покачав головой и пробубнив что-то наподобие «Вот дай людям возможность закинуться, они обязательно ее используют. Хоть в этом мире, хоть в любом другом…», пошла искать место, куда приткнуть пакет с «мигалкой» и повесить плащ. Судя по всему, рассказа о доме, который она сегодня посмотрела, никто в ближайшие несколько часов не ждет. Ну и ладно.

Спустя пять минут, уже подпирая стену и держа в руках бокал с коктейлем, она все еще размышляла о человеческой природе и ее покладистом отношении к алкоголю в целом. Ну да, дали людям шанс попраздновать — для чего нужно вести себя так, как будто в комнате последний и крайне ценный запас алко-припасов, и к утру он должен быть истреблен, ибо протухнет? Нельзя, что ли, обойтись парой-тройкой рюмок или бокалов, а затем чинно тормознуть?

«Ну да, сесть, завинтить пробки, убрать коньячные бутылки в шкаф до следующего ежегодного застолья, вынести торт и тихо-мирно перейти к чаю и десерту». — Крякнул внутренний голос, сопроводив фразу выуженным из памяти воспоминанием о том, как это было с семьей одного из несостоявшихся бойфрендов из прошлого. У него как раз была такая семья — приторно-правильная, интеллигентная, умершая, кажется, еще до того, как разрешила себе пожить.

А чего она, собственнно, ворчит? Откуда такое негативное отношение к пьянкам?

От дяди Толи, пришлось нехотя признать. От него и от тех, кто, выезжая на пляж или высаживаясь скопом в шашлычную беседку, начинает пировать так, будто мозги у всех присутствующих по обоюдному согласию остались дома. Или же вообще никогда не росли в теле, в отличие от других внутренних органов. Танцы толстых с выпавшими из-под маек пузами теток, обнимание первого встречного, ор-пение русских народных и вовсе не народных песен; везде грязь, бутылки, бумажки, обрывки, окурки и красные носы. Ну неужели это вечеринки? И тем более такие, каких стоит ждать с нетерпением? Да она на подобных никогда и часа усидеть не могла, не то, что расслабиться…