Ева Никольская - Достать василиска!
Стекла звенели, что-то грохотало, свистело, раздавались чьи-то крики, звучали отрывистые команды Кейсара… А меня по-прежнему щекотала чужеродная дрянь, и хотелось сорвать с себя одежду, чтобы изловить эту пакость, но куда больше тянуло провалиться сквозь землю или улететь в разбитое моим воздушным монстром окно, чтобы не знать, чем все закончится. Я так и лежала на полу, пока вокруг не стало более-менее тихо. А потом, дрожа всем телом, медленно открыла глаза и издала тихий всхлип, обозрев последствия своей оплошности.
Силарин, судя по полупрозрачному куполу, прикрыл меня магическим щитом, поэтому творившийся вокруг хаос мне не навредил. Как не навредил он и мавке, пританцовывающей с блаженной улыбкой на бледных губах среди четырех довольно больших смерчей, впитавших в себя чужие стихии. В одном кружили в хороводе камни, в другом плясало пламя, третий кишел стрекозами, среди которых нет-нет да и мелькали потрепанные цветы. А последний серебрился, как тот малыш, которого я заключила в свою сферу.
У стены возвышалось толстое корявое дерево, уходящее кроной под потолок. В корнях этого уродца с трудом, но все же угадывалась парта предводителя гномов. На ветвях, словно груши, висели все семеро бородачей и сосредоточенно рубили мечами листву. Видать, не всю магию дриад, олицетворением которой были цветы, удалось поймать в воздушные ловушки смерчей… не моих. Я бы такие дисциплинированные вихри точно не создала, тем более лежа под куполом и пытаясь утихомирить ползающее под одеждой нечто. В обрамленных пылающими шторами окнах спешно заращивали трещины разбитые стекла. Аудитория, как и говорил куратор, действительно оказалась защищена магией от всяких непредвиденных ситуаций. Вот только как же обидно было стать инициатором одной из них! Да еще и в первый день обучения.
На большом каменном карнизе сидел эльф и круглыми глазами смотрел на обнимаемую им стрекозу, почему-то выросшую до размеров откормленной кошки. Справа от дерева приплясывали три фонтана, возле них уже колдовала полоумная мавка, безуспешно пытаясь направить струи на тушение занавесок. А с массивной люстры, словно повешенная для просушки простыня, свисал изумрудный двуглавый дракон и не то рыдал, не то трясся от истерического хохота. И все было бы ничего, но на усыпанном щепками, осколками и обрывками ткани пятачке посередине аудитории лежало изломанное тело огромного серого кота, над которым склонился преподаватель с сотканным из синего тумана шариком в руке. Я снова зажмурилась, осознав последствия происшествия. Все! На этот раз моя непутевая стихия Каина добила.
Вспышку почувствовала даже сквозь смеженные веки. Неуверенно открыла глаза и с досадой, смешанной с надеждой, уставилась на высокого светловолосого мужчину с черным саквояжем в руках. Однажды Сигурд Сальдозар уже спас жизнь княжичу. Может, получится и теперь? Я тогда все-все для него сделаю, все чеки отдам, честно-честно! И даже платье разорвать позволю (тем более притихшую под ним пакость все равно надо изловить), лишь бы оборотень выжил! Блондин обвел хмурым взглядом аудиторию, чуть дольше посмотрел на меня, после чего молча подошел к туманному коту и… снял очки. А я с недоумением уставилась на него. Это что же получается, он решил влюбить в себя раненого Каина? Или если, ни приведи боги, тот мертв — воскресить его приворотом?
— Я не совсем понимаю, — наблюдая за тем, как лекарь водит рукой над телом сменившего ипостась парня, проговорил сильф, — с каких это пор на синий код глава целительского корпуса является? Не на красный, и даже не на оранжевый, а всего лишь на синий! — Он сжал свой туманный шарик, и тот, лопнув, исчез. — Зар, признавайся, ты караулил вызовы в «Стихбед»? — насмешливо поинтересовался наш куратор у василиска, на что тот даже ухом не повел, продолжая заниматься оборотнем.
Совладавшие с буйной растительностью гномы нестройными рядами протопали мимо, бросая на меня укоризненные взгляды. Я уже не лежала, а сидела, съежившись и обняв себя за плечи руками, надеясь, что в такой позе то липкое ползучее создание не примется меня снова щекотать и щипать. Встать мешал еще и купол, похожий на мыльные пузыри, в которые мы помещали элементы своих стихий. Как эта магическая преграда отреагирует на попытку проломить ее головой, я не знала.
— Девчонка устроила погром, — заявил старший из коротышек. Тот, который седой. — Надо сообщить ректору.
Я сжалась еще больше, чувствуя себя жутко виноватой.
— Ничего подобного! — перестав всхлипывать, возмутилась одна из голов зеленого дракона. Вот прямо с люстры и возмутилась, явно не планируя с нее пока что спускаться. — Новенькая не виновата! Это все «щекотун».
— «Щекотун», значит, — глядя в глаза очнувшемуся Каину, проговорил лекарь.
— И чьего авторства? — недовольно спросил двуглавого дракона сильф. — Вашего, идиоты?
— Вовсе нет! — в один голос возмутились близнецы, в чешуйчатой ипостаси — сиамские, что на лекарском языке означало — сросшиеся. — Это любимый прикол местных ведьм. Шутки у них такие — дебильные.
— Кто бы говорил, — вздохнул куратор.
А я, слушая их вполслуха, с удивлением смотрела, как каменеет кошачье тело. Когда княжич стал похож на скульптуру, Сальдозар разорвал с ним зрительный контакт и вновь надел темные очки на свои невероятные глаза. Вот оно как, значит, дар-то у этого странного василиска вполне нормальный при воздействии на мужскую половину населения. Или блондин может перенастраивать его по желанию? Кого-то привораживать, а кого-то и в камень превращать.
— «Щекотун», говорите? — поднимаясь и поворачиваясь ко мне, тихо сидящей под куполом, проговорил целитель.
— Новичкам «щекотунов», «зевунов», «чесунов», «чихунов» и «кривые ручки» частенько подсовывают, — явно со знанием дела заявила левая голова дракона. А правая для незнающих, то есть для меня, пояснила:
— Это такие шуточные заклинания кратковременного действия. Они незаметны в неактивной форме, но если их что-либо запустит…
— Без тебя знаем, Рок, — перебил его старший гном и снова посмотрел на меня, теперь уже с сочувствием. Видать, на своей шкуре всех этих щекотунов-зевунов-чихунов испытал, когда поступил в АРиС.
— Что же активировало заклинание Катарины? — От голоса Сальдозара веяло холодом. Почти как тогда, в лазарете.
— Поцелуй, — влезла в разговор потушившая горящие занавески мавка. — Этот идиот высокородный к ней целоваться полез, ее и скрючило, — хихикнула она, указав на пострадавшего княжича. Когда, интересно, заметить все успела? Мне казалось, она только потолки разглядывать умеет и в своих мыслях витать. Ан нет, наблюдательная оказалась мавочка, но все равно странная.
