Кофейня на краю звёздного неба - Элиса Лисовская
— Простите, — тихонько произнесла я, — С вами все в порядке?
Девушка вздрогнула и подняла голову. Ее глаза были красными от слез. Она посмотрела на меня с таким отчаянием, что у меня сердце сжалось.
— Нет, — прошептала она, голос дрожал. — Со мной всё плохо.
— Что случилось? — спросила я, присаживаясь рядом. Ази тут же запрыгнул мне на колени и, словно чувствуя состояние девушки, начал мурлыкать, успокаивающе поглаживая меня лапкой по руке.
— Он он ушел, — всхлипнула девушка, снова закрывая лицо руками. — Сказал, что больше не любит меня.
— Как его зовут? — спросила я, стараясь говорить как можно мягче.
— Искандер, — ответила девушка. — Его зовут Искандер.
И после этого вновь зарыдала, даже громче чем до этого
— Лили, — представилась она, немного успокоившись.
При этих словах — «он ушел, сказал, что больше не любит» — во мне словно что-то надломилось. Та холодная стена безразличия, которую я так старательно выстраивала все эти месяцы, разбилась вдребезги, обнажив всю боль и отчаяние, которые я так долго пыталась скрыть. Чужая беда внезапно вскрыла мою собственную, заставив пережить заново тот страшный день, когда исчез Рейган. Я посмотрела на Лили и увидела в ее глазах отражение своей боли.
Слишком больно. Переживать расставание — это как пройти все пять стадий горя заново. Я лгала, когда говорила, что мне плевать. Мне не было плевать. Мне было больно. Дико, невыносимо больно. Но я запихнула эту боль глубоко внутрь себя, замуровала за высокой стеной безразличия, лишь бы не проживать ее снова и снова. Но сейчас что-то надорвалось. Гнев? Да, ярость кипела внутри, обжигая изнутри. Я злилась на себя за то, что поверила ему, поверила так, как не верила никому больше. Отдала ему свое сердце, свою душу, а он Депрессия, как голодный зверь, давно сожрала меня изнутри, оставив лишь пустую оболочку. А теперь передо мной сидит Лили. Ее история, ее боль — это зеркало моей собственной трагедии. Она, как и я, боялась потерять любимого и потеряла.
— Завтра я женюсь, прости не звони мне больше, — эти слова, словно острый нож, вонзились в мое сердце. Я видела, как глаза Лили наполняются слезами, как дрожат ее губы, как она пытается сдержать рыдания. Мир вокруг померк, остался только ее шепот, полный отчаяния:
— Ты не можешь завтра жениться
— Прости, Лили, — безжалостный приговор. Короткое слово, способное разрушить целый мир.
Вот так и рушатся сердца. В один миг, в одно мгновение все, что было дорого, превращается в прах. И ты остаешься стоять посреди руин, не зная, как жить дальше. Как помочь в такой ситуации? Как помочь человеку пережить то, что ты не поборола в себе? Как спасти тонущего, если тонешь сама? Я не знала ответов. Просто обняла Лили, прижала к себе, как маленькую девочку, и дала ей выплакаться. Мои собственные слезы смешивались с ее слезами, и в этом общем горе, в этом единении, было что-то что-то настоящее. Что-то, что давало хоть какую-то опору в этом рушащемся мире. Ази тихонько мурлыкал, словно пытаясь утешить нас обеих. В этот момент мы были двумя потерянными душами, заблудившимися в лабиринте боли, и единственное, что нам оставалось — держаться друг за друга, искать утешение в этом хрупком, но таком необходимом человеческом тепле.
— Береги себя по улицам ходи осторожно, не нервничай я скучаю по тебе, а ты по мне скучаешь? Я скучаю — слова Лили, обращенные к кому-то невидимому, пронзили меня насквозь. В этом простом, таком обыденном разговоре, было столько боли, столько тоски столько любви.
И я сорвалась. Словно плотина, сдерживающая поток моих эмоций, рухнула. Лили заплакала, а я упала на колени рядом с ней и зарыдала навзрыд. Ази и Лика — подруга Лили, которая пришла её поддержать, — растерянно смотрели на нас, не зная, кого успокаивать первым. Но я знала, что мне так больно, как не было никогда раньше. Все эти месяцы я жила в каком-то оцепенении, отгородившись от мира стеной безразличия. А сейчас эта стена рухнула, и меня накрыла лавина боли, отчаяния, обиды. Зря. Зря я открыла ему свое сердце. Зря полюбила. Зря дала себе шанс на счастье.
Пока Лика пыталась успокоить Лили, я, словно подгоняемая каким-то безумным импульсом, вскочила и побежала. Бежала, не разбирая дороги, бежала прочь от этой боли, прочь от этого города прочь от себя. Вбежав в дом, я бросилась в комнату Рейгана. Упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и зарыдала, захлебываясь слезами. Впервые за все это время я по-настоящему осознала всю глубину своей потери. И вдруг сквозь пелену слез я заметила ловцы снов, висящие над кроватью. Заметила фотографию на прикроватной тумбочке. Рейган и его брат счастливые, улыбающиеся Взгляд упал на зеркало. На свое отражение — заплаканное, искаженное болью лицо. И что-то в этом отражении было не так.
— Почему ты меня бросил?! За что?! Зачем ты меня предал?! — закричала я, обращаясь к отражению Рейгана, которое словно проступало сквозь мое собственное.
В ярости я ударила кулаком по зеркальной поверхности. Еще раз и еще. И вдруг я заметила странное свечение, исходящее от зеркала. Но было уже поздно. Я начала проваливаться медленно, но неотвратимо, словно затягивало в какую-то бездонную пропасть
Зеркало. Зазеркалье оказалось ледяным, безжизненным царством. Бесконечные коридоры, уходящие в перспективу, стены, состоящие из множества зеркал, каждое из которых отражало мою потерянность и отчаяние. Я брела по этим пустынным коридорам, заглядывая в отражения, словно надеясь найти там ответы на свои вопросы. Но видела только себя, разбитую, потерянную Внезапно в конце одного из коридоров я увидела огромную дверь. Тяжелая, резная, она словно манила меня к себе. С замиранием сердца я толкнула ее
За дверью
