Ученица Велеса - Ева Бран
— Ты кто, чудушко?
Шарик вздыхает тяжело и превращается в духа бестелесного. Несётся по комнате, воя и занавески колыхая.
— А ну, стоять! — вскидываю руку. Последнее время хорошо начала свою магию ощущать. — Кто такой? Зачем людей пугаешь?
Дух снова в маленького мохнатика перкинулся и сопит недовольно.
— Страшилой меня кличут издавна.
— Тебе подходит. Чего здесь поселился-то?
— Хорошо у них, уютно.
— А коли хорошо, так чего смуту наводишь? И живи себе спокойно.
— Себе дом хочу. Чтобы весь мой был. Светится он, греет…
— А ежели хозяева из него уйдут, так и светиться дом перестанет. Это ведь они энергетику в нём создают.
Страшило задумался.
— Говоришь, не стоит их выгонять?
— Совершенно верно. Лучше помогай. Видишь, домового здесь нет, но на такую энергетику скоро обязательно явится и выгонит тебя, коли будешь хозяев обижать. А так, сдружитесь. Побудь пока сам защитником до прихода кутного Бога.
— И то верно говоришь. Хорошо. Уж очень мне не хочется отсюда уходить. Хорошо — тепло, сытненько.
— Вот и ладно. Пошла, скажу хозяевам, что смирно будешь себя вести. Ты уж не пугай их больше.
На том и порешили. Оксану успокоила, сказав, что охранный дух у дома появился. Трогать и пугать семью больше не будет. Договорилась я с ним. Женщина обрадовалась, поблагодарила и хотела проводить меня, но я отказалась.
— У меня свой защитник имеется. Не волнуйтесь.
Домой шла в отличном настроении. Только под конец живот разнылся. Хотелось быстрее прилечь. До вечера добросовестно отдыхала, а ближе к сумеркам решила огород полить. Ярик мне систему наладил. Вышла на грядки и как скрутило меня. Я пополам согнулась — не вздохнуть, не выдохнуть. Поняла, что время пришло, а я совсем одна. И до дома дойти не могу, чтобы телефон взять. Благо камушек волшебный в кармане всегда ношу. Схватила его, сжала и Ярика позвала.
Он материализовался передо мной спустя несколько секунд. Мокрый, запыхавшийся, весь в ряске и тине. Я даже про боль на мгновение забыла.
— Веля, что?!
— Рожаю я, — скулю, чувствуя новый спазм.
Ярик на руки меня хватает и в дом несёт.
Глава 40
— Раздевайся, Вель. Я тебя всю перепачкал тиной. Федя, неси горячую воду, полотенца и спирт! А, и мою аптечку прихвати. Она на тумбочке в кухне. Я пока что сам в душ схожу.
— Ага. Сейчас-сейчас! — суетится Фёдор, а я скидываю с себя мокрые вещи и ложусь под покрывало.
Боль адская, но пока что вспышки редкие, есть возможность передохнуть. Ярик появляется через несколько минут и садится на край кровати, беря меня за руку.
— Ты как?
— Фигово, — улыбаюсь через силу. — Надо бы маму позвать…
— Я сам! — огорошивает меня Яр.
— Чего? Ты в акушерстве смыслишь что ли?
— Я пересмотрел кучу обучалок, потом курсы прошёл. Ну, типа такие, которые для пожарных и полицейских предназначены. А ещё тренировался на коровах.
Я в шоке. Понятия не имела, что Ярик так серьёзно готовился, да и вообще собирался при процессе присутствовать.
— Я тебе что, корова?! — выдаю на эмоциях, сжимая его руку до хруста. Как раз спазм новый начался.
Ярик морщится, но терпит.
— А кто бы меня к людям пустил?
— Вот и я тебя не пущу! Не хочу, чтобы ты это всё видел!
— Веля, дыши и расслабься, — Ярик гладит меня по голове.
В препирательствах проходит несколько часов. Потом мне не до споров. Боль адская. А тут ещё и Федька бегает вокруг, подвывает.
— Хоть его выгони! Вам тут театр одного актёра что ли?
— Никуда я не уйду, — безапелляционно заявляет анчутка. — Туточки буду!
Хорошо хоть затыкается. Я лихорадочно вспоминаю всё, что по акушерству в бабушкиной книге читала. Мама знатно меня муштровала. Знала…
— Ярик! Яричек!.. — ору на очередной схватке, впиваясь в его предплечье пальцами. У парня на коже тут же багровые синяки расцветают, но он молча терпит. — Я сейчас умруууу! — кричу, срывая голос. — Ауууу, — начинаю выть. — Сделай что-нибудь! Мне больно!
— Могу обезболивающий укол, но он вряд ли поможет. У тебя, кстати, схватки уже очень частые. Дай посмотрю, — он пытается край покрывала поднять, а я ему чуть пяткой в нос не заряжаю.
— Не смотри туда! — ору, как умалишённая.
— А как я помогать должен? Вель, успокойся!
Вижу, что и Яр уже на взводе. Его трясёт, но он пытается держаться и меня успокаивает.
— Мне надо глянуть. Не бей меня.
Выбирает момент, когда мне не до чего. Новый приступ скрутил.
— Всё по плану, — поднимает голову. — Ты умница. Всё правильно делаешь.
Я начинаю рыдать.
— Ярик, не могу больше! Мне кажется, что внутри всё в фарш перемололо, вместе с костями! Ааааа!
— Ещё чуть-чуть, маленькая. Уже недолго осталось, — Яр сжимает мне руку, дышит вместе со мной, как надо.
Когда мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание, раздаётся первый крик моей дочери. Ярик держит её на руках, плачет и смеётся одновременно. Его буквально лихорадит. Он огромными глазами смотрит то на маленький пищащий комочек, то на меня. Федька рядом крутится.
— Дай-дай посмотреть! — пищит.
Ярик на корточки опускается и показывает Лесю Федьке. Тот замирает в немом восторге.
— Дочку дайте, — прошу сорванным голосом.
Муж подходит и кладёт мне малышку на живот.
— С ума сойти! — шепчет с восторгом, запуская грязные руки себе в волосы. Но на такие мелочи он сейчас не обращает внимания. — Я папкой стал! Это чудо! Настоящее чудо! Мне надо выпить! — резко выдыхает, утирая рукавом слёзы, и уносится на кухню.
А я, тем временем, свою малышку рассматриваю. Она возится у меня на груди, кряхтит. Пересчитываю пальчики на ручках и ножках, внимательно её осматриваю. Моя доченька, моя крошечка! Внутри настоящий взрыв из нежности и любви. Я сейчас самый счастливый человек на всей Земле. С удивлением отмечаю, что дочка белокурая. У меня и у Сергея волосы тёмные, а тут такое… Возможно, у него в роду есть блондины. Но это сейчас такая незначительная мелочь, что не заостряю внимания.
Ярик вскоре возвращается, они с Федькой обмывают Лесю, убирают всё, затем он сам ещё раз душ принимает и только после этого присаживается рядом. Малышку уложили в колыбельку, и она тут же заснула. Муж наклоняется и нежно меня целует.
— Ты как, родная?
— Жива, — хриплю и улыбаюсь вымученно. — А ещё очень счастлива.
Ярик протягивает мне специальный отвар, заставляет выпить всё до капли и оставляет отдыхать. Тут же в сон проваливаюсь. А когда просыпаюсь, застаю
