Хозяйка собственного поместья - Наталья Шнейдер
— Можно и так сказать. Я почти не помню все, что было до болезни.
Я снова выглянула в окно. Улицу, по которой мы ехали, пересекал проулок, в глубине которого виднелась добротная кирпичная стена.
— А что там? — полюбопытствовала я.
— Химическая фабрика.
— Химическая? — подпрыгнула я. — И что она производит?
— В основном средства для нужд ткацкой промышленности. Для протравки, окрашивания и отбеливания тканей.
— Отбеливания?
Да нет, вряд ли мне так повезло.
— Вам действительно интересно?
— Очень. Расскажите, пожалуйста. Обо всех веществах, которые производит эта фабрика. Насколько вам самому известно, конечно.
Виктор широко улыбнулся.
— Только не говорите, что это ваша фабрика, — догадалась я.
— Не моя. — Он улыбнулся еще шире. — Купца Крашенинникова. Потомственному дворянину не годится заниматься такими низменными делами, как производство и торговля.
Я улыбнулась ему в ответ.
— Но с вашим капиталом.
— Вы догадливы.
Так вот чего он так подскочил, услышав про сахар из свеклы! Наверняка при фабрике есть что-то вроде лаборатории, там можно и разработать процесс, может, и подходящее оборудование для пробной партии найдется, а потом — патент и пищевое производство, отдельное от химического.
— Раньше вас не интересовала эта сторона моей жизни.
— Разве раньше вы делились со мной этой стороной вашей жизни? — парировала я наугад, но, кажется, попала.
— Ваша правда. Так вы хотите узнать, что там производится?
Дома вокруг, оставаясь деревянными, стали выше и больше — в два этажа, просторные, с резными наличниками и балкончиками. Но мне было не до них, успею еще наглядеться.
— Очень хочу.
— Больше всего, — начал Виктор, — производится купоросного масла…
Серная кислота, перевела я для себя.
— … древесного уксуса и сахар-сатурна.
Прежде, чем я переспросила, что это такое, муж пояснил:
— Соединение свинца с уксусом.
Ацетат свинца. Вяжущее, антисептическое, до сих пор входит в состав пасты от потливости ног, примочки от синяков… Но все же свинец — ядовитая штука, хорошо бы нашлось что-нибудь с подобным действием, но более безопасное.
— Но горжусь я краппом из корня марены — он лучше импортного — и охлоренной известью, ее в Рутении делают только здесь. Ни с чем другим так быстро и просто не получить белоснежную ткань.
Какой-то краситель, судя по корню марены и…
— Хлорной известью? — не поверила я своим ушам.
— Как чудно вы ее назвали.
Хлорка! Здесь есть хлорка!!!
Ни за что бы не поверила, что буду радоваться возможности заполучить хлорку. Нет, я вовсе не собиралась тут же перемыть ею весь дом от пола до потолков, но сколько же проблем снимет возможность нормально продезинфицировать что угодно, вплоть до питьевой воды!
— Какие странные вещи делают вас счастливой, — задумчиво произнес Виктор. — Вы не сияли так, когда я предлагал вам съездить к модистке и в шляпную лавку.
— Сравнили, — фыркнула я. — Лучше расскажите, что еще производят на вашей… точнее, не-вашей фабрике.
— Медный купорос — его используют для протравливания тканей при окраске. Деготь как побочный продукт. Квасцы…
О, вот это куда интересней свинца. Вяжущее, если вырастить крупный кристалл, можно использовать и как кровоостанавливающий карандаш, и как дезодорант. Скоро лето, дезодорант станет очень актуален.
Кажется, я знаю, куда мы поедем в первую очередь.
— Только не говорите, что вам жизненно необходимо что-то из этих товаров.
— Они ведь, наверное, отпускаются оптом? — погрустнела я.
— Для вас можно сделать исключение. Но зачем вам все это?
— Это совершенно незаменимые в хозяйстве вещи, — начала было я, но тут карета остановилась.
— Приехали, — сказал Виктор. — Прошу прощения, что приходится прерывать разговор. Но вы же расскажете мне, почему вам жизненно необходима вонючая гадость для отбеливания? Позже.
— Разумеется.
Я позволила Виктору помочь мне выбраться из кареты. Просто ужасно, до чего утомительной была дорога, все тело ломило — и это какие-то несчастные тридцать верст!
— Марья наверняка преувеличивала, когда говорила, что господа со всей округи съезжаются на представление императорского театра, — проворчала я. — После такой поездочки никакого театра не захочешь.
— Марья не преувеличивала, — улыбнулся Виктор. — Обычно выезжают за два-три дня, гостят у друзей и уезжают еще через два-три дня после представления. Примерно как и мы.
Из дверей дома вышел мужчина лет сорока, гладко выбритый, в одежде господской, но поношенной, похоже, с барского плеча. Поклонился.
— Алексей, вели отнести сундуки в наши комнаты, — распорядился Виктор. Обернулся к повозке, которая остановилась за каретой. Петр сидел на козлах, Дуняша и рыжий Вася уже соскочили с телеги и неловко переминались около нее.
— Василия отдаю тебе в распоряжение, выучи чему успеешь, мы пробудем около недели, — продолжал командовать муж. — Дуняша — новая горничная барыни, представь ее Аглае, пока здесь, пусть учится. Аглая — моя городская экономка, — пояснил он мне, видимо, вспомнив, что я все забыла. Подал мне руку.
Я без стеснения на нее оперлась. Очень хотелось потянуться, выгнуться туда-сюда, но что-то подсказывало, что так вести себя посреди улицы неприлично.
— Пойдемте в дом, — сказал муж.
24
С улицы дом выглядел совсем небольшим, вот разве что чугунная ограда на каменном основании, отходящая от него, была слишком длинной. По другую сторону ограды виднелись аккуратно подстриженные кусты боярышника. Даже сейчас сквозь ветки трудно было разглядеть, что происходит во дворе, а когда они покроются листьями, и вовсе ничего видно не будет.
На улицу из ограды выглядывала лишь стена с двумя окнами да круглая башенка с лестницей крыльца. Опираясь на руку Виктора, я поднялась по ступеням, обе повозки проехали в распахнутые ворота и скрылись во дворе вместе с Дуней.
— Дуню и Петра разместят как следует? — забеспокоилась я.
— Обо всех позаботятся, не волнуйтесь.
Дворецкий открыл дверь, впуская нас в круглый вестибюль. Оттуда вверх вела лестница, закрытая дверь в стене за ней сияла медью ручки: то ли часто пользуются, то ли хорошо чистят. Сквозь арку в другой стене виднелась просторная комната. Судя по шкафу, пуфикам и стоящей в углу вешалке, это было что-то вроде прихожей.
Из двери рядом с лестницей вышла женщина лет тридцати пяти.
— Аглая, помоги барыне раздеться, проводи в комнаты и обиходь, — приказал Виктор. — Потом обустрой ее горничную, накорми, а дальше она
